Эвелин Энтони - Наемник

Келлер был рад, что несчастная малолетняя проститутка наконец ушла. Она, видимо, жила на окраине города, в грязных перенаселенных лагерях для беженцев. Наверное, голодная и зараженная венерической болезнью. Ей могло быть лет четырнадцать, а то и меньше. Их не так уж много, потому что ливанская полиция преследовала неофициальную проституцию, которая портила репутацию процветающего туристского бизнеса и элегантных отелей ливанской столицы с ее пышной красотой.

Будь у Келлера деньги, он поселился бы здесь. Город богатый, ливанцы прекрасные коммерсанты. Некоторые из богатейших людей Ближнего Востока, за исключением разжиревших на торговле нефтью шейхов, жили во дворцах из искусственного мрамора в пригородах Бейрута.

Весь путь занял у Келлера десять минут. Наконец он приблизился к машине, припаркованной на противоположной стороне дороги, и устроился на заднем сиденье. Там уже сидел худощавый, с резкими чертами лица ливанец, одетый в теплое пальто с бархатным воротником. У него были блестящие черные глаза. Он улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

— Очень хорошо, — сказал он Келлеру. — Не заставил себя ждать. Сделал, что было велено?

— Да, — ответил Келлер. — Надеюсь, я понравился тому, кто смотрел на меня.

— О чем ты? Что это тебе взбрело в голову?

Фуад Хамедин занимался посредничеством. Он мог устроить что угодно и кому угодно, лишь бы хорошо платили. А за это дельце давали большие деньги. И нечего этому бродяге изображать из себя умника.

— А то, что я ведь не дурак, — возразил Келлер. — Они хотели посмотреть на меня. Ну вот, посмотрели. Когда будет известно насчет работы?

— Завтра.

— Завтра! Все завтра да завтра! Я не могу больше ждать.

— Тебе ведь нужны деньги, — сказал Фуад.

С Келлером он вел себя осторожно — знал этот тип людей. Они очень опасны, готовы кулаками добыть то, чего не могут добыть головой. Он считал Келлера бродягой, потому что тот был без гроша и наверняка в бегах. Фуад познакомился с Келлером, когда тот прибыл сюда из Дамаска, голодный и готовый на любую работу. Фуад дал ему денег на еду и жилье и устроил на лето вышибалой в какой-то низкопробный ночной клуб, обиравший своих клиентов. В декабре клуб закрылся. В это время Келлер приютил у себя девушку. Фуад предложил устроить ее прислугой в какой-нибудь дом, но Келлер пригрозил набить ему морду.

Фуад побаивался Келлера и поэтому презирал. Ему будет спокойнее, когда Келлер уедет из Бейрута.

— Тебе нужны деньги, — повторил он. — И тебе, и твоей девчонке. А за эту работу ты получишь изрядный куш.

— Пока это только болтовня. — Келлер отвернулся, пошарил в кармане, ища сигарету. Но пачка была пуста. — Ты вот все твердишь о работе, хороших деньгах. А что это за работа и сколько мне заплатят? Ты там скажи, что я хочу знать, а то подыщу себе что-нибудь другое. Могу и в Израиль податься.

Вот поэтому-то Фуад и заинтересовался Келлером. Келлер хотел подкопить денег и отправиться в Израиль сражаться на стороне израильтян. То же он пытался сделать и в Сирии, но арабам не нужны были наемники. Фуад снова заговорил об этом, чтобы окончательно удостовериться:

— Ты уверен, что евреи примут тебя? По-моему, из твоей затеи ничего не выйдет. У них достаточно солдат.

— Может, и так. Но я могу предложить им особые услуги. — Келлер взял сигарету из портсигара Фуада и закурил. — В той войне, которую они ведут, им нужны снайперы. А я с расстояния трехсот метров могу попасть человеку в глаз.

— Надеюсь, ты сумеешь это доказать, — усмехнулся Фуад, — потому что именно это тебе и придется делать. Завтра покажешь, насколько метко ты стреляешь. Утром в это же время будь возле отеля святого Георгия. А вот тебе на подарок твоей девчонке. — Фуад сунул деньги в карман Келлера. — Можешь взять такси, — ухмыльнулся он, сверкнув золотыми коронками. — Иди, гуляй!

Келлер вылез из машины и захлопнул дверцу. Посмотрев вслед удаляющейся машине Фуада, послал ему вдогонку короткое грязное ругательство на жаргоне легионеров, в котором перемешались непристойности полудесятка языков, и зашагал в обратном направлении.

— Вы хорошо его разглядели? — тихо спросил Эдди Кинг, наклонившись к Элизабет.

Управляющий отелем узнал ее. Услышав имя Камерон, он бросился наводить справки. Не прошло и часа, как все уже знали, что Элизабет — племянница Хантли Камерона. Клиенты отеля, находившиеся в вестибюле, с любопытством поглядывали на Элизабет и Кинга.

— Да, конечно. Узнаю, когда увижу. Долго эти двое будут пялиться на меня? И все из-за проклятой статьи! — Элизабет в раздражении отвернулась.

Пожилая чета иностранцев не сводила с нее глаз, поглядывая на свежий номер журнала «Look». На обложке была фотография ее дяди. О Хантли Камероне написано много статей, хотя их авторы не могли проникнуть дальше ворот его дома во Фримонте. Хантли Камерон был находкой для специалистов сатирического жанра. Его браки, богатство, слава тирана и прежде всего его жесткие правые взгляды сделали из него одиозную фигуру для миллионов людей по всему миру. Но больше всего его ненавидели за его наглое высказывание, что все его враги не стоят грана кошачьего дерьма. Несколько лет назад империя массовой информации Хантли Камерона — пресса, радио, телевидение — начала открытую борьбу против Демократической партии президента Хагсдена. Хантли Камерон всю жизнь был реакционером, а власть и деньги использовал для пропаганды своих правых взглядов. Никто не сомневался, что на предстоящих президентских выборах он окажется в числе сторонников бывшего куклуксклановца Джона Джексона, стращавшего американцев приходом к власти коммунистов и негров. Все друзья Камерона да и многие из его врагов поддерживали Джексона, который, словно ядовитый гриб, поднял голову на ниве американской общественной жизни. И со скоростью гриба распространился. Произошло нечто неслыханное. Ку-Клукс-Клан получил шанс утвердиться в Белом доме. Но тут Хантли Камерон показал себя совсем с другой стороны. Он понимал, чем может обернуться для Соединенных Штатов приход к власти такого президента, как Джон Джексон. Отчетливо представил себе будущее Америки, раздираемой внутренними противоречиями и конфликтами, способными искалечить и утопить в крови жизнь целого поколения. Крутой поворот Камерона и его заявление о поддержке кандидата на пост президента от Демократической партии Патрика Кейси вызвали всеобщее изумление. Все свои богатейшие ресурсы Хантли Камерон намеревался предоставить в распоряжение самого рьяного либерала в истории политической жизни Америки. Камерон вышел не из бедных слоев. Он был сыном богатого промышленника. Миллион долларов, доставшихся ему в наследство, он изъял из химической промышленности и приобрел в северной части штата Нью-Йорк газетное издательство с прочной репутацией. К шестидесяти годам он обладал состоянием, которое трудно было оценить точно, и властью, способной сотворить или уничтожить кого угодно.