Анджей Збых - Предпоследний сеанс

Клос точно представил себе эту сцену, он как бы видел ее и сейчас, когда смотрел в лицо Ингрид.

…Связной вышел из вагона одним из последних. Внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Слишком поздно почувствовал опасность… Увидев Ингрид Келд, державшую в руках газету и красные гвоздики, связной направился к ней. И в этот момент заметил ее едва уловимый жест, может быть, движение руки или наклон головы. В двух шагах позади нее стоял человек в кожаном пальто. А через несколько секунд связной увидел мужчину в такой же кожанке, стоявшего около лестницы, ведущей в зал ожидания вокзала. На лестнице маячили еще три субъекта в штатском. Связной понял: засада.

Ингрид все еще улыбалась. Разведчик соскочил вниз, на железнодорожное полотно. В этот момент прохрипел репродуктор: скорый Берлин-Прага… Связной перебежал полотно перед подходившим поездом, он еще имел шанс спастись, если другой перрон не был блокирован. Однако немцы все рассчитали точно. Положение было безвыходным. Двое, в черных плащах и серых шляпах, уже ожидали его. Разведчик увидел безлюдный перрон, гестаповцев с автоматами и вмиг выхватил пистолет.

Клос точно представлял себе, что думал в тот момент связной, открывший огонь из пистолета: думал, сколько в обойме патронов, чтобы последний оставить для себя, если не будет другого выхода. Он не имел шансов на спасение. Два гестаповца выбежали на перрон, третий приближался с автоматом. Связной, беспрерывно стреляя, выпустил почти всю обойму и приставил дуло пистолета к виску. В этот момент его сразила автоматная очередь.

Железнодорожник рассказал еще, что Ингрид и гестаповец, руководивший операцией, подошли к убитому разведчику. Гестаповец кричал на своих людей, он приказал обыскать карманы мертвого, а обаятельная шведка, не дрогнув, бросила красные гвоздики на труп. Этот жест показался Клосу особенно жестоким.

Не было никакого сомнения: предала Ингрид Келд. Ее принудили к этому? Шантажировали? Клос не очень в это верил. Могла же она и не приезжать в Берлин. Келд была шведской подданной, и в своей стране ей ничто не грозило. Видимо, она сотрудничала с гестапо добровольно. И это длилось уже не один месяц. Установлено также, что прежняя связная, которая встречалась с Ингрид во время последнего приезда в Берлин, была арестована гестапо сразу же по возвращении обаятельной шведки в Стокгольм. До сих пор не выяснены все обстоятельства ее провала, предполагалось, что это была случайность. Теперь же все стало ясным…

Двадцать часов… Если Клос за это время не успеет выполнить приказ Центра, то может погибнуть очередной связной. В радиограмме Центра, которую принял Арнольд, говорилось, что связная, следовавшая из Парижа в Варшаву, должна встретиться в два часа с Ингрид Келд на берлинском вокзале. А в четыре тридцать шведская певица собиралась выехать поездом в Стокгольм. За два часа до отъезда из Берлина она намеревалась выдать гестапо еще одну жертву. Центр уже не мог предупредить находившуюся в пути связную, и теперь ее жизнь целиком зависела от решительных действий Клоса. Если не ликвидировать предательницу… Нет, приговор должен быть приведен в исполнение!

– Почему ты молчал, Ганс? – спросила Ингрид, когда они возвращались к столику.

– Старался прилежно танцевать, – ответил Клос. Бокал Ингрид, наполненный вином, по-прежнему стоял на месте. Клос опустил руку в карман и нащупал крошечную таблетку, полученную от Арнольда. В ней содержался яд, действующий через три-четыре часа. Будет ли гестапо проводить следствие? Видимо, да. С этим нельзя было не считаться, хотя присутствие этого яда в организме трудно установить даже при вскрытии. У Келд много поклонников и соперниц в театре, и, скорее всего, там будут искать виновного, если только установят, что это убийство.

Случай для использования яда подвернулся неожиданно. Незнакомый обер-лейтенант, по-армейски прищелкнув каблуками, пригласил Ингрид на танец, а Шульц, боясь, что Клос может его опередить, потащил к эстраде Берту. Клос остался за столиком один. Он был уверен, что за ним никто не наблюдает. Бросил яд в бокал шведки. Вино не изменило цвета. Закурил сигарету и закрыл глаза. Задание выполнено. Действует ли этот яд безболезненно?

Оркестр опять заиграл танго. Декольтированная девушка на эстраде снова запела.

– Мечтаешь об Ингрид? – услышал Клос голос Шульца. Капитан вернулся к столику один, сообщил, что дамы покинули их на несколько минут и это подходящий случай, чтобы выпить без них. Он подозвал кельнера, который небольшими быстрыми глазами сверлил Клоса.

– Принеси что-нибудь покрепче, и побыстрее.

Клосу вдруг показалось, что кельнер о чем-то догадывается, и он посмотрел на него испытующим взглядом. Шульц рассмеялся.

– У тебя, Ганс, мало времени, – сказал он. – Начал ты только вчера, а чтобы покорить Ингрид, требуется долгая артиллерийская подготовка. После смерти Хейна еще никому завоевать ее симпатии не удавалось.

– Кто такой Хейн? – Клос задал капитану вопрос, на который не получил ответа от Ингрид.

– Тебе действительно ничего не известно? – Шульц знал все. – Хейн, – протянул он. – Хейн Кейтл – настоящая любовь нашей певицы. Достойный парень, перед войной учился в консерватории. Погиб два месяца назад в Польше. Я всегда говорил, что Варшава – это дьявольски опасный город… Он служил офицером у генерала фон Болдта. Старик его любил за послушание и исполнительность… Видел того молодчика, который пригласил Ингрид на танец? Это Столп, адьютант генерала Болдта и приятель Хейна. Они вместе воевали в Польше.

Музыка умолкла, и в это время послышалось пение. За соседним столиком офицеры пели охрипшими голосами.

– Она до сих пор верна Хейну, – прошептал Шульц. – Прославишься на весь Берлин, если тебе повезет. Живет она в его бывшей квартире, на Альбертштрассе. И хранит его вещи как память о нем… – Шульц загадочно улыбнулся. – Мало шансов у тебя, Ганс. Если только очень постараешься… Могу тебе еще по секрету сказать, что твое пребывание в Берлине близится к концу… Откуда знаю? Поверь, сам видел приказ на письменном столе генерала. Старик считает, что на фронте пользы от тебя больше, чем в Берлине. К тому же ты сам говорил, что не любишь этот город.

Клос молчал. В Берлине он находится два месяца, был направлен в III отдел референтуры «Восток». Отдел занимается личными делами офицеров абвера, находящихся на Восточном фронте. Клос считал, что ему оказано большое доверие, хотя возможностей для добывания ценной информации здесь было значительно меньше, чем он предполагал. Через Арнольда ему удалось передать в Центр списки офицеров абвера и их характеристики. Удалось также раздобыть данные о немецкой разведывательной сети в северной части Польши – это было все, что он мог сделать.