Андрей Гуляшки - Приключение в полночь

— Как будут проводиться занятия? — спросил я угасшим голосом, ибо горло у меня почти пересохло.

— Занятия? — Доктор Тошков снова развел руками. — Дам тебе адрес нашего складского хозяйства. Там найдешь одного чудесного парня, который все знает.

— Только и всего?

— Успеется, Анастасий! — Доктор весело рассмеялся. — Зачем торопиться? Тише едешь — дальше будешь! Я мотоциклист и хорошо знаю это из опыта. На мотоцикле ездишь?

Я отрицательно покачал головой.

— Рыбачишь?

— Нет.

— А любишь смотреть, как другие ловят рыбу?

— Люблю, — соврал я.

— Ну, тогда мы с тобой станем друзьями, — сказал доктор Тошков, потирая руки. — Я посажу тебя на заднее седло, и будем ездить вместе. А когда вернешься в Триград, позовешь меня в гости. Ладно?

— С большим удовольствием, — ответил я.

— А форель водится в ваших речках?

Я сказал, что наши речки просто кишат форелью и что один триградец, по имени Ракип Колибаров, каждый день ловит по несколько килограммов.

— Ракип Колибаров, — задумчиво повторил доктор.

Он заморгал, словно припоминая что-то. А я подумал: почему при имени Ракипа Колибарова люди умолкают?

Доктор Тошков потянулся и взглянул на часы. Было около пяти.

— Анастасий, — сказал он, — ступай в соседнюю комнату к товарищу Ирине Теофиловой. Попроси ее объяснить тебе кое-что, а когда надо будет уходить, я зайду за тобой. Ладно?

— Конечно! — согласился я и с воодушевлением добавил: — Непременно буду вас ждать.

В соседней комнате было два стола, и за каждым из них сидела молодая женщина. Когда я встал в дверях, они одновременно подняли головы и с любопытством посмотрели на меня.

Кто знает почему — наверное, от жары, — но я стоял в дверях и молчал. Я глядел на ту, что слева, и не мог отвести от нее глаз. Что за лицо, боже мой! Казалось, я его видел уже много раз, так оно мне было знакомо, но я все же сознавал, что вижу его впервые. Ах, да! Если бы не жара, я, конечно, сразу догадался бы. Лицо напоминало мне картину эпохи Ренессанса: пышные каштановые волосы, темные брови, загнутые кверху ресницы мадонны и глаза большие, светлые, как южное небо над Видлой. Но небо над Видлой было прозрачно-голубое, а ее голубые глаза отливали мраморным блеском, сияли, как флюориты, и в то же время были непроницаемы, как у Аввакума.

Пожав плечами, она приподнялась со стула, и я увидел ее во весь рост. Довольно высокая, с округлыми формами, но не полная, она источала красоту зрелости — это было раннее лето женской красоты.

— Что вам угодно? — спросила она, спокойно оглядев меня с головы до пят.

— Я к товарищу Ирине Теофиловой, — объяснил я и закашлялся, потому что мне хотелось пить.

Она кивнула головой, но я не понял, что это означает, и продолжат стоять в дверях.

Тогда из-за стола справа встала другая женщина, и я должен признаться что и она произвела на меня прекрасное впечатление. Правда, волосы ее были черные и выглядела она более худощавой. В ее карих глазах не было ничего примечательного, но мне показалось, что они смотрят как-то чересчур смело и даже вызывающе. В отличие от первой на ней было более открытое платье с короткими рукавами. Посреди декольте пролегала симпатичная складка.

— Вы, товарищ, прибыли из провинции? — спросила она и неизвестно зачем поправила брошку как раз там, где пролегала симпатичная складка.

Вопрос был, что называется, в упор.

— Из провинции, — ответил я. — Из Триграда. А как вы узнали?

Так я познакомился с персоналом доктора Петра Тошкова. И секретарь Ирина Теофилова и машинистка Христина Чавова оказались очень любезными — напоили меня водой, развлекали разговором. Больше говорила Христина Чавова. Она сказала, что мне идет загар и что мой голубой галстук удачно подобран в тон глазам. При этих словах Ирина Теофилова улыбнулась с подчеркнутой снисходительностью — и напрасно, потому что галстук в самом деле подходил к моим глазам, хотя и был чуть темнее. Я сразу понял, что у Теофиловой характер более суровый, и поэтому чаще обращался к Чавовой. А она успела рассказать мне, что их профсоюзная организация развивает активную деятельность и устроила, в частности, для служащих управления в чердачном помещении удобную двухместную душевую с зеркалом.

— Вы тоже можете пользоваться душем, как командированный в наш отдел, — сказала Чавова. — Хотите, проведу вас?

При этих словах Теофилова опять усмехнулась.

В этот момент вошел доктор Тошков. Он успел застегнуть рубашку, но я ужасно удивился, увидев у него под белым летним пиджаком толстый шерстяной джемпер.

— Анастасий, — сказал доктор, — рабочий день окончен. Пора идти. Я любезно распрощался с Чавовой, а Теофиловой лишь холодно кивнул головой Доктор Тошков поступил наоборот: он небрежно кивнул Чавовой, а руку Теофиловой, как мне показалось, задержал в своей ручише дольше, чем следовало.

Я займу своим рассказом еще несколько страниц, а потом предоставлю Аввакуму продолжить эту историю до конца. Когда мы вышли на улицу, доктор Гошков попросил меня минутку подождать, а сам шмыгнул на задний двор. Оставшись в одиночестве у центрального входа, я ощутил какое-то гнетущее чувство. Я думал, а что если сейчас выйдет Хрисчина Чавова и скажет: « Товарищ Буков, не хотите ли вы пройтись со мной» или: «Не могли бы вы проводить меня до дому?» Мне пришлось бы согласиться. В конце концов, все равно надо было ведь как-то убить время. Как я думал, так и вышло — в дверях показалась Чавова. Она весело болтала с каким-то молодым человеком и прошла, даже не заметив меня.

Не успел я проводить ее глазами, как меня вдруг оглушила страшная трескотня. Оседлав рычащий красный мотоцикл, подъехал доктор. Он властно махнул мне рукой и прокричал сквозь рев мотора:

Садись сзади! Повезу тебя на Искырское водохранилище!

Поскольку Чавова ушла не заметив меня, и не было нужды извиняться перед ней, я был волен распоряжаться собой. Но в эту минуту я вспомнил про Аввакума и вздрогнул.

— Товарищ Тошков, — пробормотал я, — у меня есть приятель, археолог я обещал ему…

— И его возьмем! Ну, давай садись! — рявкнул доктор, топнув ногой по мостовой. — Подумаешь, большое дело! Где твой приятель?

Я растолковал ему, как ехать, но он погнал машину в противоположном направлении. Куда мы мчимся и куда посадим Аввакума, оставалось для меня загадкой. У мотоцикла было ведь только одно седло для пассажира!

Вскоре выяснилось, что мои тревоги оказались напрасными. В двух минутах езды от управления у доктора был небольшой гараж — деревянный сарайчик во дворе четырехэтажного дома. Он вытащил оттуда как раз то, что было нужно — коляску, — и поднес ее к машине с такой же легкостью, с какой я ношу свою сумку с лекарствами.