Дей Кин - День рождения

Дэвид обернулся к своим людям.

– У кого фотография миссис Чартерс?

– Сейчас пойду поищу, – сказал кто-то.

– Я думаю, что ребята из лаборатории оставили ее в салоне.

Я смотрел на снимки, висевшие на стене. Мне было плохо от них. Даже если они покажут мне фотографию Мэй, я не поверю в то, что она совершала подобное. Однако сегодня вечером она обозвала кого-то грязной сволочью, а когда я спросил ее, кого она так честила, она мне ответила: «Я тебе скажу кого, но не теперь. Я тебе об этом расскажу позже».

Что она могла мне рассказать?

Детектив вернулся с фотографией. Он протянул снимок Дэвиду, который долго ее изучал.

– Знаете, Чартерс, ваша жена очень красива, – сказал он. – Она одна из самых красивых женщин Сан Сити, а может быть, всего западного побережья Флориды.

Мне было не до этого, я выхватил снимок из его рук. Ни разу в жизни до этого я не испытывал большего облегчения. Снимок не имел ничего общего с фотографиями, висевшими на стене. Мэй на снимке была в вечернем платье, в том белом платье, которое она сама себе сшила по случаю избрания ее в Женский Комитет Сан Сити. Ее снял фотограф из «Таймс» для воскресного выпуска газеты. На снимке Мэй была так хороша и естественна, что я купил себе дюжину газет. Я перевернул снимок: там ничего не было написано.

– Где вы это нашли? – спросил я у Дэвида.

– В туалетной комнате Кендалла.

Я вернул ему снимок.

– Согласен, лейтенант, Мэй – красавица. И что из этого?

Он посмотрел на пустое место, где была раньше фотография Лу.

– А где другая фотография вашей жены, Чартерс? Та, что была здесь, на стене.

– Подлец! – крикнул я и махнул кулаком в направлении его физиономии.

Дэвид перехватил мою руку. Его пальцы сжали мне запястье как тиски.

– Не делайте глупостей, Чартерс! Вы знали это.

– Что я знал? – спросил я, задыхаясь от злости.

– Что ваша жена и ваш патрон были, скажем... очень близки.

– Это неправда, – ответил я, пытаясь вырвать руку.

Дэвид тряхнул головой.

– А вот ваши соседи так не считают. Соседка из дома рядом не захотела ничего говорить, а соседка из дома напротив все рассказала. По ее словам некий черный «Кадиллак», за рулем которого был некий видный мужчина, по ее описанию сильно походивший на Кендалла, очень часто в последнее время останавливался перед вашим домом. И каждый раз тогда, когда вас там не было.

– Это неправда, – повторил я.

Резким движением мне удалось освободить руку и я двинул кулаком ему в лицо. Раньше, чем я успел повторить свой успех, Хэп Арнольд уложил меня на пол, потом поднял и снова уложил на кровать.

– Веди себя спокойно, – сказал он мне, – иначе я тебя прибью. Лейтенант Дэвид вытер струйку крови, которая текла у него из уголка рта.

– Я бы никогда и не подумал шутить на подобную тему, Чартерс, – сказал он таким же ледяным тоном, каким был и его взгляд. – И бесполезно разыгрывать из себя невиновного. Бросьте ваши россказни про Тони Мереза, про десять тысяч долларов, про Мантиновер и ее освобождение из тюрьмы! Скажите лучше правду: вы узнали, что ваша жена изменяла вам с Кендаллом и вы приволокли ее сюда для объяснений.

– Ну, и что же произошло потом? – волнуясь, спросил я.

– Именно об этом я вас и спрашиваю. Ваша жена и Кендалл исчезли. У лестницы полно крови, а агент, первым прибывший сюда, застал вас с лопатой в руках и в запачканной землей одежде. Вопрос: вы, случайно, не занимались ли в это время зарыванием трупов?

Я уткнулся лицом в ладони. Неправда. Только не Мэй. Я не мог в это поверить. Мэй не могла этого сделать. Это не было на нее похоже. Она же такая хорошая, нежная, честная.

Я смотрел на пикантные фотографии – очевидно, мужья всех этих женщин должны были думать как и я. А Кендалл мог дарить Мэй меха и украшения, которые я ей когда-то обещал. У меня кольнуло сердце: а что, если мои похождения с Лу были той последней каплей, переполнившей чашу ее терпения? А если Кендалл уже давно волочился за Мэй?

Исчез его труп или нет, но Мантин был мертв. Это я знал точно. Можно было предположить, что его убил Кендалл. В таком случае Кендаллу придется иметь дело с Кайфером, а это – не подарок. Кроме того, как только журналисты обрисуют его «лабораторию», он станет конченым человеком для Сан Сити. Для него было бы логичным сбежать куда-нибудь в Мексику, в Южную Америку, в Европу, куда угодно. Он больше не мог оставаться в США – страна с этого дня станет для него мала.

А если он сбежит с Мэй?

Лейтенант Дэвид толкнул меня локтем.

– Э, я ведь задал вам вопрос. Вы не зарыли, случайно, один-два трупа?

– Нет.

Он кивком головы указал на пустое место среди фотографий на стене.

– Но ведь вы сняли отсюда снимок вашей жены?

– Нет, – снова ответил я.

– Вы в этом уверены?

– Да.

– Вы не убивали свою жену?

– Нет.

– Вы не убивали мистера Кендалла?

– Нет.

– Вы не зарывали их трупы где-то на пляже?

– Нет.

– И у вас нет ни малейшего понятия о том, где они находятся?

– Нет.

Хэп Арнольд сказал с отвращением:

– Черт его подери! Дай я им займусь, Билл! Я его чуть встряхну и он станет покладистей.

Лейтенант Дэвид принял смущенный вид.

– Ну, Хэп, об этом не может быть и речи. Это ведь незаконно.

Эти слова вызвали взрыв смеха. Я не мигая смотрел на Дэвида. Никого и никогда в жизни я так не ненавидел, как в тот момент этого типа. Я знал его метод работы. Если он подумает, что сможет со мной справиться, он так обработает меня, что я смогу отойти от побоев не раньше, чем через неделю. А когда предстану перед судом весь в синяках и ссадинах, он спокойно поклянется именем своей старушки-матери в том, что я свалился с лестницы.

– Конечно же – нет. Как можно! – продолжал Дэвид с тем же глубоко уязвленным видом. – Я уверен в том, что, если у мистера Чартерса было бы что нам рассказать, он это давно бы сделал.

Я понял, о чем он думал. От удара кто-то падает, а кто-то не шелохнется. Дэвид не был уверен, что справится со мной с помощью побоев. Больше шансов было за то, что я говорить не стал бы.

С точки зрения закона он против меня ничего не имел. Кроме одного возможного, но не доказанного мотива преступления, нескольких пятен крови и лопаты. С этим он мог привлечь меня в качестве свидетеля, но для ареста этого было явно недостаточно. Да и потом, по воробьям из пушки не стреляют.

Дэвид поднялся.

– Нет. Так не делается, – заключил он, поворачиваясь ко мне. – Отлично, Чартерс. Пока все.

Он повернулся ко мне спиной и вышел из комнаты. За ним поодиночке потянулись все его люди, Хэп Арнольд в том числе. Я остался один на кровати. Я пролежал на ней довольно долго не двигаясь, прислушиваясь к шуму голосов, доносившихся из салона. Потом я подумал о том, что Дэвид говорил о Мэй. Это могло быть и правдой.