Лео Мале - Тайны одного Парижского бульвара

Он стоит передо мной, как статуя командора, такой же неподвижный и недоброжелательный, с типичной улыбкой на тонких губах, таинственный и все прочее, что положено самому что ни на есть китайскому китайцу.

Он смотрит на меня, я – на него. Мы смотрим друг на друга. Это продолжается пять секунд или целый век. Пожалуй, век. Он атакует первым:

– В следующий раз запаситесь карманным электрическим фонарем, – советует он.

Он говорит на чистом французском языке без малейшего акцента. Я спрашиваю себя, настоящий ли он китаец или поддельный. Но в моем положении...

– Это избавит вас от необходимости, поднимаясь по лестнице, зажигать свет, а заодно и сигнальную лампу у меня на пульте, там, внизу, возле кассы, которая сообщает мне, что кто-то посторонний шарит по моим приватным помещениям.

Я ничего не говорю. Я в ярости и чувствую себя идиотом. Господи, чего это мне приспичило действовать так скоропалительно? Почему бы не окружить Чанг Пу плотной сетью наблюдения и подождать? Так нет же, этого от нас требует современный стиль. Быстро. Делать быстро. Современный стиль. Черный юмор плюс идиотизм того же цвета. Мне хочется укусить этого Чанг Пу. Чем я рискую? Я ведь отведал его кухни.

– Вы не отвечаете? – спрашивает он.

– Нет.

– Вы не нашли то, что искали, не правда ли?

– Я ничего не искал.

– Ах, так? А я подумал... Извините.

Он спокойно изгиляется надо мной. Он не современный. Он не спешит, и времени у него много. Ловит кайф, глядя на мою дурацкую рожу, тянет резину, этот утонченный Сын Неба.

Он втыкает себе сигарету в рот и... о, черт! – вытаскивает пушку.

Я не делаю ни того, ни другого. У этого субчика, наверняка, есть что скрывать. Имел бы я хорошую мину, если бы он позвал полицейских, но в этом плане бояться нечего, он их не позовет. А сейчас сходу сведет со мной счеты. Минутку. Ярость ослепляет меня. Я бросаюсь на него.

Прежде всего я выбиваю пушку из его клешни, и она вальсирует в угол комнаты, где рассыпается на части, при виде которых у меня вырывается весьма мощная гирлянда выражений с упоминанием всуе Господа Бога. Это просто невозможно – набрать такую коллекцию глупостей за один сегодняшний день. Очевидно, это реванш за мой выигрыш в Национальной лотерее. Но это не утешает. То, что я принял за пистолет, оказалось подделкой. Хорошо сделанной, но подделкой. Это – зажигалка, пистолетная ручка которой служит портсигаром, и сейчас эта штука валяется в углу посреди рассыпанных сигарет.

Но что бы там ни было, отступать уже поздно. Чанг Пу, получивший от меня тумак, возвращает его мне с процентами, используя мое удивление. Я отвечаю ударом кулака по физиономии и бью ботинком по голени китайца. В свою очередь, получаю по уху. Ругаюсь и бросаюсь врукопашную. Этого китайца я опасаюсь. Не хочу, чтобы он показал мне приемчик дзюдо. Китайцы и японцы, похоже, не переносят друг друга, но это не мешает культурному обмену между ними. Да, если этот китаец приверженец дзюдо... Если есть сомнения, ни в чем не надо себе отказывать. Надо бить, как оглашенный, используя все приемы уличной драки, все ломать, бить в пах, отбивать почки. Я хватаю моего типа, и мы катимся по полу, сжимая друг друга до тошноты. Катаемся вправо и влево, как по палубе корабля во время качки. То один сверху, то другой. Это становится уже невыносимым. Надо кончать. Тем более, что могут возникнуть другие гладиаторы. Я перевожу дух, вернее, стараюсь это сделать... и вдруг Чанг Пу выскальзывает из моих рук, предварительно врезав мне по первому классу. Я врубаюсь в шкаф, дверца которого открывается от удара. Китаец снова набрасывается на меня, но я успеваю лягнуть его прямо в живот. Чанг Пу сгибается вдвое и отступает. Я вскакиваю, кидаюсь на него, вытаскивая из кармана свой пистолет (настоящий, а не липовый) и бью рукояткой по голове. Он падает, нажимая на какую-то кнопку, оказавшуюся у него под рукой. Может быть, я его и нокаутировал, но мои дела от этого не лучше. Где-то звенит звонок, и я понимаю, что это он его включил. Давай, Нестор! Уноси ноги, смывайся от желтой опасности.

Я поворачиваюсь кругом, чтобы удрать, и вот тогда, то, что я вижу в шкафу, который открылся в тот момент, когда я в него врезался... то, что я там вижу, поднимает волосы дыбом на моей голове.

Я исчезаю еще быстрее, чем думал сделать это раньше.

Я покидаю комнату (Чанг Пу все еще лежит без сознания в своем углу), и в тот же момент туда проникает, неизвестно откуда, один из тех типов, которых хозяин поднял по тревоге. Я вбегаю в комнату, где стоит печатный станок, закрываю дверь и приставляю к ней тяжелый ящик, чтобы задержать моего преследователя. У меня словно крылья выросли за плечами. Выбегаю на площадку узкой лестницы и вижу толстого китайца, который поднимается по ней, наверняка движимый самыми гнусными намерениями в мой адрес. Я падаю вниз, как тюк грязного белья, но гораздо большего веса. Сбиваю этого субъекта с ног, и мы катимся вниз по ступенькам. Все это молча, как в вестерне эпохи немого кино. Достигнув самого низа, я хорошенько врезаю своему попутчику, освобождаюсь от его объятий и бегу по коридору, ведущему в зал. По пути я натыкаюсь на гарсона, двигающегося навстречу с огромным блюдом жирного риса. Тот хлопается на пол вместе с блюдом. Тип с лестницы, пришедший в себя после удара, снова становится активным участником событий и бросается за мной, но скользит на рассыпанном рисе и растекается по полу, как сметана. Не дожидаясь, когда он встанет, я вихрем проскакиваю через зал ресторана, замечая на ходу, что Элен за нашим столиком больше нет, и вот я опять на улице Гранж-Бательер.

Я немного перевожу дух. Не думаю, чтобы они преследовали меня на улице. Полной грудью вдыхаю ночной воздух, парижский воздух, весенний воздух.

Вдоль тротуара плавно скользит какая-то машина. Это моя тачка, за рулем Элен. Она спрашивает:

– Ну что, очередная драка?

– Более или менее, – отвечаю я.

– Тогда смываемся.

Я усаживаюсь рядом с ней, и мы покидаем эти нездоровые места.

– У вас весьма странный вид, – замечает Элен спустя некоторое время.

– Да...

Я отхожу, но довольно медленно.

– Можно сказать, что на этот раз ваша одежда и ваше лицо приняли, в основном, весь удар на себя. Череп пощадили.

– Его очередь настанет в другой день.

– О! Я не сомневаюсь, но вы ничего не теряете от этой отсрочки.

– И те, другие, тоже. Знаете, моя дорогая, когда я не увидел вас в ресторане, это произвело на меня тяжелое впечатление. Я подумал, не захватили ли они вас в качестве заложницы. К счастью, ничего такого не случилось. Вы почуяли что-то, а?

– Да, когда вы пошли к умывальникам, я не сомневалась, что если там появится возможность пошарить по углам, то уж вы ее не пропустите. Итак, я не сводила глаз с Чанг Пу. Я увидела, как у него загорелась сигнальная лампочка и какое удивление выразил китаец по этому поводу. Это было не очень заметно, ведь эти типы не обладают особо выразительными лицами, но тем не менее я заметила какое-то изменение. Мне показалось, что он задумался, а потом оставил свою кассу, но не спеша, без волнения, не проявляя никаких эмоций.