Дэй Кин - Миссис Убийца

— Черт возьми, Герман, что с тобой приключилось?

Я сказал ему, что у меня небольшие неприятности, и спросил, не Джим ли у меня наверху. Он подтвердил мою догадку. Перед моей квартирой стояли Джим Пурвис и Монте, а также управляющий. Они разговаривали.

Когда я подошел к ним, Джим спросил меня о том же, что и Аверс.

— Напоролся на неприятности в Гринвич-Виллидж.

— Кто это был? — спросил Джим.

— Подозреваю, двое парней Peгa Хенсона. Кстати, у одного из них должна быть сломана нога. Ну а вы что здесь делаете?

— Мне необходимо с тобой поговорить, — сказал Джим. — Я также хочу получить список телефонов ее знакомых.

Я почувствовал, что краснею.

— Значит, стараешься её во что бы то ни стало утопить?

Джим остался совершенно невозмутимым.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, Герман, — сказал он и, повернувшись к Харперу, спросил: — Когда я смогу увидеть эту Миру Велл?

— Да хоть сейчас, — ответил управляющий. — У нее комната на верхнем этаже.

Посмотрев на мое лицо, он спросил:

— Могу я попросить ее спуститься в квартиру мистера Стона?

— Да, так будет лучше, — ответил Джим.

— Кто такая Мира Велл? — поинтересовался я.

— Привратница, мистер Стон, — ответил Харпер. — Обычно она дежурит с восьми часов утра, но сегодня почувствовала недомогание и попросила одну из подруг ее подменить.

Я направился к своей квартире, спросив Джима:

— Так о чем ты хотел со мной поговорить?

— О тебе самом. Поскольку ты меня очень беспокоишь. Я понимаю, какое впечатление должно произвести то, что случилось с Пат, но боюсь, как бы ты не наделал глупостей.

— К глупостям ты причисляешь то, что я могу поверить в ее невиновность?

— Нет, — мрачно сказал он. — Если можешь, продолжай ей верить. Ты же знаешь, что я вас обоих люблю и дорого бы дал за то, чтобы ошибаться. Однако я работаю с тобой восемь лет и прекрасно знаю, что, попытавшись сунуть нос в дело Пат, ты можешь наделать столько глупостей и влипнуть в такие неприятности, из которых мы тебя вытащить уже не сможем.

— Давай, о себе я буду заботиться сам, — предложил я.

Наша квартира на третьем этаже. С ее широкого балкона виден Гудзон. Чтобы попасть в большую гостиную, надо спуститься на две ступеньки, а чтобы попасть в спальню, — подняться на две.

За мебель я выплачивал кредит два года, но она такая же красивая, как в кинофильмах. Честно сказать, это было то, о чем мы мечтали. Так уж случилось, что до этого ни Пат, ни я не знали настоящего комфорта. Пат провела детство в Бруклине, в пансионе для сирот. И вот наконец мы почувствовали себя людьми. А теперь вся жизнь превратилась в горсточку пепла.

Да, Джим действительно мой друг, и я хорошо знаю, почему он пришел.

— Прекрасно. Можете осмотреть все что угодно, и я не спрошу у вас ордер на обыск, — сказал я и, открыв бар, достал бутылку рома и стакан. — Нет, вам я, конечно, не предлагаю. Поскольку вы на работе и, кроме того, стараетесь во что бы то ни стало посадить Пат на электрический стул.

Похоже, Монте мои слова огорчили.

— Да ладно, — сказал он. — Неужели ты на самом деле о нас так думаешь?

Сделав вид, что не слышал его слов, я вошел в спальню, нашел несессер и стал укладывать в него необходимые Пат вещи.

Джим последовал за мной и небрежно осмотрел ящики шкафов.

Интересно, для чего он это делал? Ведь доказательств у них больше чем достаточно.

— Будь я на твоем месте, — посоветовал он, — я бы влез в ванну, хорошенько вымылся, а потом поспал. Пат этот несессер раньше вечера не понадобится.

Я поинтересовался, откуда он это знает.

— Она попросту спит. Как только я устроил ее в камеру, она заснула. Я приказал, чтобы ее не беспокоили, по крайней мере, в течение двадцати четырех часов.

Да, он делает свою работу. Он старается быть беспристрастным. Наверное, я должен был преисполниться благодарности.

— Кстати, — продолжал Джим, — скажи-ка мне, что это за драка, в которую ты ввязался в клубе в Гринвич-Виллидж? Это там тебя так изукрасили?

— Нет. В другом месте. На меня неожиданно напали около дома Кери.

— Тебя ограбили?

— Нет, всего лишь забрали немного денег, — сказал я.

— Ну-ну, будь поосторожнее. А что ты хотел узнать в Гринвич-Виллидж?

— Мне нужно было поговорить с Эдди Гинесом.

— И что он тебе рассказал?

— Он вернул мне сумочку Пат. Сказал, что она забыла ее во вторник вечером, после бурной ссоры с Кери. Кроме того, он рассказал мне, что перед ссорой она выпила порций восемь рома. Это очень странно, поскольку Пат может опьянеть даже от стакана пива. — Я схватил его за руку: — Послушай, Джим, ты сам видел Пат с Кери?

— Да нет, — ответил он.

И тут я спросил его;

— Скажи, а ты можешь допустить, что в Нью-Йорке существует еще одна рыжая женщина, чертовски похожая на Пат, да так, что их могут перепутать?

Джим задумался:

— Почему бы и нет? Вот только зачем кому-то это нужно?

— Не знаю, — неохотно признался я.

— У твоей жены есть большие деньги?

— Нет, у нее может быть только то, что я даю.

— А может, она знает что-то, что ей знать не положено?

— Сомневаюсь, — ответил я. — Мы поженились, когда ей было восемнадцать. То, что она рассказывала в комиссариате, — сущая правда. Я был ее первым мужчиной и до вчерашнего вечера был уверен, что единственным.

Усмехнувшись, Джим присел на край дивана:

— Дьявол, не знаю, что и думать.

Сняв пиджак и рубашку, я положил их на стул перед трюмо Пат. На нем стояла такая же фотография, как та, что обнаружили на квартире Кери. На ней было написано: «Моему любимому Герману, навсегда. Патриция».

Сняв брюки, я остался в трусах и ботинках.

— Я тебя понимаю, — пробормотал Джим. — Я бы тоже сто раз на твоем месте подумал, прежде чем поверить, будто она убийца. Вместе с тем вот уже пять или шесть месяцев разные люди сообщают мне, что видели ее в обществе Кери.

Я прошел в ванную и открыл воду. Вернувшись, я спросил:

— Почему же ты тогда мне ничего не сказал?

Джим пожал плечами:

— Ты ее муж. Это очень трудно — рассказывать мужу о шалостях его жены.

Похоже, они с Эдди Гинесом думали одинаково.

— В конце концов, Пат вполне взрослая.

Я снял ботинки.

— Лучше бы ты в это дело все же вмешался. Понимаешь, когда-то я решил верить Пат до тех пор…

В дверь позвонили.

— До каких пор, Герман?

Прежде чем я успел ответить, Монте крикнул из гостиной:

— Эй, тут пришла привратница, которая дежурит днем!

Джим сейчас же вышел в гостиную.

Я принял душ, сначала теплый, а потом как можно холоднее. После этого я почувствовал себя несколько лучше. Вот только голова побаливала, да во рту по-прежнему ощущался привкус крови.

Я начал одеваться, уже надел брюки и тут вспомнил, что смогу поговорить с Пат не раньше вечера. Может быть, к тому времени мне удастся найти официанта Майерса. Поэтому, надев тапочки и чувствуя, что ноги у меня слегка заплетаются, потопал в гостиную. Там Джим и Монте допрашивали привратницу. Это была высокая блондинка лет двадцати пяти. Кстати, на больную она вовсе не походила. На ногах у нее были бледно-голубые босоножки. Внимательно на нее посмотрев, я почему-то подумал, что платье она накинула прямо на голое тело. Глаза у нее были синие, а возле носа виднелись веснушки.