Дэй Кин - Миссис Убийца

Похоже, я чего-то достиг.

Кровь опять залила мне глаза, и, прислонившись к двери, я вытер ее рукавом. Между тем блондинка все пятилась от меня. Вот она поравнялась с Иваром Парком, все еще сидящим, привалившись к стене. Кровь из него так и хлестала.

Я вспомнил о револьвере, брошенном Хенсоном, но было уже поздно. Мира нагнулась и хотела его подобрать, но Парк ее опередил.

— Нет, — сказал он каким-то неживым голосом.

Ирис медленно выпрямилась и сказала ему таким тоном, будто обращалась к маленькому ребенку:

— Ну дай же мне револьвер, Ивар.

— Нет, — покачал головой Парк. Потом он посмотрел на Ирис: — Зачем ты это сделала? Зачем ты стреляла в меня?

— Но, дорогой, я же сделала это случайно. Я не хотела тебя ранить. Умоляю, отдай револьвер. — Она протянула руку.

Парк прицелился в Ирис.

— Нет! — Кровь из его раны полилась сильнее. — Хенсон и ты, вы сказали мне, что я буду богат. Зачем вы меня обманули?

Блондинка облизнула губы. Что она ему могла предложить?

— Мы еще можем разбогатеть. Остались только ты и я. Нам никто не помешает, кроме Стона. Умоляю тебя, дай мне револьвер.

Наклонившись над ним так, что коснулась своей грудью его лица, она попыталась отобрать револьвер.

— Исчадие ада, — пробормотал Парк и выстрелил три раза.

Блондинка зашаталась, шагнула назад и медленно села на кровать.

— Только не это! — прошептала она. — Только не это.

Я посмотрел на Парка.

Похоже, те усилия, которые он приложил, чтобы нажать три раза на спусковой крючок, его доконали.

Теперь его уже никогда не заинтересуют девочки, ни маленькие, ни большие.

Я вынул у него из руки револьвер, поставил его на предохранитель и подошел к кровати. Ирис дышала хрипло и как-то судорожно. В доме почему-то воцарилась тишина, стук в дверь прекратился, голоса девочек стихли. Где-то далеко завыла полицейская сирена.

— Тебе очень больно, малышка?

Она подняла на меня глаза:

— Да.

— Дай я посмотрю рану и попробую остановить кровь.

— Нет, если я уберу руки, то умру.

Я сел рядом и положил револьвер на подушку.

— Итак, если бы Пат осудили, Ирис?

Ее синие глаза на мгновение вспыхнули и снова померкли. Очевидно, губы у нее пересохли, потому что она их все время облизывала.

Мне она показалась похожей на крысу, попавшую в капкан и ищущую возможность напоследок хоть кого-то укусить.

— Почему бы и нет? — пробормотала она наконец. — Эстакада номер пятнадцать. На полдороге свернуть, направление на восток, в секторе сорок, зона шестьдесят три, Аннекс Гоуванос Ви…

— Это на восток от Мессаджерис Ери? Там, где находится главный промысел?

Она кивнула.

Я еще раз повторил то, что она сказала, чтобы не забыть. Закурив, я сунул сигарету в рот Ирис. Она осторожно сделала несколько затяжек.

— Кроме этого я больше ничего не знаю. Но ты найдешь.

Я осторожно обнял ее за талию.

— Обними меня покрепче, — простонала она. — Мне страшно…

Что я мог ей ответить? Что все мы когда-нибудь умрем? Ей было на это плевать, поскольку она всегда думала только о себе.

— Ты меня ненавидишь? — спросила она.

Стараясь ее хоть немного приободрить, я сказал:

— Нет, я этого чувства не испытываю.

Очень тихо она попросила:

— Тогда докажи это. Поцелуй меня, Герман, прежде чем я умру.

В конце концов, я с ней спал… я даже несколько часов почти любил ее…

Я поцеловал ее. Губы. Ирис жадно прильнули к моим. Оторвав руки от живота, она запустила пальцы одной в мои волосы, а другой схватила с подушки револьвер.

— Не хочу уходить одна, — прохрипела она, прижала дуло к моему виску и нажала на спусковой крючок. Выстрела не последовало.

Я отобрал у нее револьвер и бросил на подушку:

— Я так и думал, что ты попробуешь нанести еще один удар, малышка. Револьвер на предохранителе. Для того чтобы убить человека, надо знать устройство оружия.

Лицо ее исказилось.

— Подонок! Грязный мерзавец, — прошептала она. — Если бы ты не влез в это дело…

В этот момент в моем сердце не было жалости. В этот момент я вспомнил, что она сделала мне и Пат.

Ирис медленно согнулась, потом выпрямилась и упала на кровать. Лежа на спине, она попыталась плюнуть на меня, но не смогла. Последняя судорога пробежала по ее телу, и Ирис умерла.

Вой полицейских сирен приближался.

Похоже, большие охотники нашли свою добычу. Теперь сопротивляться бессмысленно — мой путь окончен. Осталось лишь подождать, когда постучат в дверь.

Чарльз-стрит совсем не изменилась.

Я смотрел на улицу через зарешеченное окно туалета.

Опять была ночь. По улице прогуливались влюбленные парочки, многие присаживались на скамейки. Когда-то мы гуляли так же — я и Пат.

Я вздохнул.

Там, за освещенными окнами, возвратившиеся домой люди. Они занимаются со своими женами любовью или кормят детей. Там, за этими окнами, маленькие люди. Они ходят на работу, живут с одной и той же женой или с одним и тем же мужем всю жизнь и никогда не читают собственных имен в газетах.

И есть женщины, изменяющие своим мужьям. Это происходит каждый день, круглый год. В отелях, в конторах, в скверах, в трущобах и в шикарных апартаментах… В Нью-Йорке восемь миллионов жителей. Каждый тысячный не может совладать с собственной похотью… Интересно, кому-нибудь когда-нибудь приходила в голову мысль поместить в газете фотографию своей жены с подписью: «Эта женщина никогда не обманывала своего мужа»?

Джим Пурвис вошел в тот момент, когда я натягивал штаны.

— Как дела, старина? — спросил он.

— Не очень, — поморщился я и посмотрел на свое лицо в зеркале над умывальником.

Монте сходил ко мне домой и принес чистую рубашку и кое-что из одежды, чтобы я мог переодеться. Полицейский врач обработал мои ушибы и царапины. Вот только лицо у меня все равно выглядело так, словно его пропустили через мясорубку.

Вошел Абе и стал мыть руки. Он не мог молчать и тараторил еще сильнее, чем обычно. Проходя мимо, он хлопнул меня по спине.

— Джим, получается, что этот упрямый идиот опять выиграл дело?

Джим промолчал. Похоже, он не был в этом уверен.

Я спросил Абе, привел ли он служащего страховой компании.

Вытирая руки, тот сказал:

— Приехали директор и с ним двое служащих. Они привезли с собой столько документов, что можно провести опись всей земельной собственности Бруклина.

— Ты готов? — спросил Джим.

— Да, — ответил я.

После этого мы вошли в кабинет капитана Калвера. Официально я еще находился под арестом, поэтому справа от меня шел Монте, а слева Корк.

В кабинете сидели все те же, кто присутствовал при аресте Пат.

Она тоже была здесь. Я остановился возле нее и положил ей руки на плечи:

— Еще немного терпения, малышка, совсем немного терпения, и мы отправимся домой.