Ли Чайлд - Джек Ричер, или Синяя луна [litres]

– И все равно покажи, – спокойно потребовал Ричер. – Примени свою безупречную логику.

Труленко немного помолчал.

– Мой бизнес – это корпорация с ограниченной ответственностью, – после небольшой паузы сказал он.

– Иными словами, все принимают ванну, кроме тебя, – подытожил Ричер.

– Мои персональные активы были защищены. В этом смысл корпоративной структуры. Она поощряет предпринимательство и риск. Вот где можно стяжать славу.

– Покажи нам свои персональные активы, – повторил Ричер.

Труленко помедлил еще немного. Затем сделал неизбежный вывод. Складывалось впечатление, что он умел думать быстро и столь же быстро принимать решения. Возможно, благодаря постоянному общению с компьютерами. Он подошел к лэптопу и принялся печатать. Вскоре картинка на мониторе изменилась. Успокаивающий цвет. Список чисел. Максим Труленко, проверка счета, баланс четыре миллиона.

Мария Шевик продала материнские кольца за восемьдесят долларов.

– Пока оставим здесь всё без изменений, – сказал Ричер. – Перейдем к номеру пять. Покажи нам, чем владел Грегори.

Труленко подошел к пятому лэптопу и принялся нажимать на клавиши. На экране появилось новое изображение.

– Это только ликвидные счета. Просто наличные, которые можно снять в любой момент.

– Сколько там сейчас денег?

– Двадцать девять миллионов долларов.

– Добавь к ним свои деньги, – приказал Ричер. – Переведи их на счет Грегори.

– Что? – переспросил Труленко.

– Ты слышал. Опустоши свой банковский счет и переведи всё на счет Грегори.

Труленко не ответил. Он не шевелился. Он размышлял. Быстро, как умел. Уже через несколько секунд он принял решение. Ричер прочитал это на его лице. Лучше уйти отсюда нищим, чем не уйти вовсе. Могло быть хуже. Он быстро смирился с потерями. Очевидно, одна сломанная нога лучше, чем две.

Труленко подошел к четвертому лэптопу и принялся нажимать на клавиши. «Да», «да» и «да» на множество вопросов: «Вы уверены?» Потом отступил назад. Баланс на экране четвертого монитора показывал ноль. А на пятом увеличился до тридцати трех миллионов.

– А теперь введи вот эти цифры, – сказал Ричер.

И повторил по памяти реквизиты счета Аарона Шевика, которые запомнил еще вчера, перед тем как отправился в бар.

Человек с тюремной наколкой думает, что вы – Аарон Шевик. Вы должны получить у него для нас деньги. Тогда было восемнадцать тысяч девятьсот долларов.

Я люблю круглые числа.

Труленко повторил цифры.

Все правильно.

– А теперь переведи деньги, – сказал Ричер.

– Сколько?

– Все.

– Что?

– Ты слышал. Переведи всю сумму с банковского счета Грегори на счет, номер которого я тебе продиктовал.

Труленко снова немного помедлил. Точка невозврата. Сейчас все его деньги окончательно уйдут из-под контроля. Но одна сломанная нога лучше, чем обе. Он нажимал на клавиши и щелкал мышью. «Да», «да» и «да». Потом отошел от лэптопа. Баланс на экране обнулился. Тридцать три миллиона отправились в путешествие.

Ричер посмотрел на остальных.

– Вы идите вперед, а я догоню вас у лифта.

Все одновременно кивнули. Ричер подумал, что только Эбби знает, что он задумал. Они направились к лифтам мимо мертвого охранника. Вантреска шел последним. Он оглянулся и последовал за остальными.

Ричер подошел к Труленко.

– Я кое-что должен тебе сообщить, – сказал он.

– Что?

– О той части, где я говорил, что выпущу тебя отсюда.

– И что же?

– Это были поддельные новости.

Ричер выстрелил Труленко в лоб и оставил лежать там, где он упал.

Они провели ночь в квартире Эбби. В гостиной с приглушенными тонами, потертой и удобной мебелью с уютной обивкой. На кухне, рядом с кофейным автоматом и белыми фарфоровыми чашками, за крошечным столиком у окна. Но главным образом в спальне. Сначала долго стояли под горячим душем, очевидно носившим символический характер, но также согревавшим, успокаивавшим и необходимо практичным. Когда они вышли оттуда, от них пахло чистотой и их окутывали приятные ароматы. Невинные. Как у цветов. До сих пор Ричер не говорил ничего определенного, но Эбби, видимо, считала, что это их последний вечер вместе. Казалось, она ни о чем не жалела. Наверное, не навсегда. Она была дерзкой. Смешной. Гибкой, опытной и искусной. В промежутках прижималась к нему, но не искала защиты. Периодически потягивалась, как кошка, и улыбалась широко и совершенно не смущаясь. Замечательное чувство. Ты жив, а они – нет.

Утром их разбудил ранний звонок Шевиков. Эбби включила громкую связь. Сначала Мария сообщила, что сканирование показало полный успех и впечатляющие улучшения. Их девочке стало лучше. Доктора танцевали джигу. Потом трубку взял Аарон и сказал, что они были потрясены переводом. У них едва не случился сердечный приступ. Ричер повторил ему то, что говорил раньше. «Отдайте остальное людям, оказавшимся в таком же положении. И еще немного адвокатам. Но только после того, как выкупите у банка дом. Может быть, к вам переедет Мэг, когда будет поправляться. Может быть, вы купите новый телевизор. Может быть, новую машину. Или старую. Что-нибудь интересное. Такую, которая доставит удовольствие. Например, “Ягуар”. Очень хороший автомобиль». Ричер сказал, что ему известно об этом из достоверного источника.

А потом он ушел, миновал деловые городские кварталы, пересек Центральную улицу и далее держался в стороне от районов с дорогими домами. Через половину мили оказался возле автобусного вокзала, вошел внутрь, посмотрел на расписание и купил билет. В кармане у него лежали пять тысяч долларов. Из ломбарда. И это его радовало. Ему нравилась их тяжесть и полное равнодушие. Их хватит, чтобы оплачивать его расходы по меньшей мере две или три недели. Может быть, больше, если он будет тратить их аккуратно.

Десять дней спустя Ричер двигался на север вместе с летом. В автобусе он случайно нашел экземпляр «Вашингтон пост», в котором обнаружил большой документальный очерк. В нем рассказывалось, что в одном печально известном городе ликвидирована организованная преступность. Давнишняя проблема наконец решена. Две конкурирующие банды уничтожены. С вымогательством покончено. Исчезли наркотики и проституция. Прекратились случайные вспышки насилия. О правлении, основанном на страхе, можно забыть. Новый полицейский комиссар приписал все заслуги себе. Он назвал себя «новой метлой, с новыми идеями и новой энергией». Поговаривали, что он может пойти на выборы. Возможно, станет мэром или губернатором. Почему бы и нет? У него была безупречная биография.

В английском алфавите 26 букв.