Ли Чайлд - Джек Ричер, или 61 час

Адвокат считал, что у него вполне приличная память, особенно когда речь шла о деталях, как у большинства юристов, и он слушал очень внимательно, потому что необходимость сосредоточиться на процессе запоминания отвлекала его от истинного содержания инструкций, которые он получал. Однако в самом дальнем углу своего сознания он насчитал четырнадцать противозаконных предложений, прежде чем заключенный наконец закончил говорить и откинулся на спинку стула.

Адвокат молчал.

– Все понятно? – спросил заключенный.

Адвокат кивнул, заключенный погрузился в тупую неподвижность и стал похож на бесконечно терпеливого осла, работающего в поле. Время для заключенных ничего не значит. Особенно для этого. Адвокат отодвинул стул и встал. Дверь с его стороны открылась, и он вышел в коридор.

Было без пяти минут четыре дня.

Осталось шестьдесят часов.

Адвокат обнаружил, что его ждет тот же охранник, и уже через две минуты стоял на парковке. Он был снова полностью одет, а его вещи лежали в карманах, приятно их оттягивая, напоминая о настоящем и нормальной жизни. Снег пошел сильнее, стало заметно холоднее, дул пронзительный ветер. Рано и быстро темнело. Адвокат посидел немного с включенным двигателем, дожидаясь, когда нагреется сиденье, глядя на дворники, которые отчаянно сражались со снегом. Потом под визг шин медленно развернулся по широкой дуге, и фары прочертили яркие полосы в белом покрывале, окутавшем все вокруг. Он направлялся к выезду, воротам из проволочной сетки, ожиданию, проверке багажника, а дальше на прямую дорогу, ведущую из города к автостраде.

Четырнадцать предложений, требовавших нарушения закона. Четырнадцать самых настоящих преступлений, если он передаст то, что ему сказали, и все будет сделано, а оно будет сделано. Или пятнадцать, потому что он сам станет соучастником. Или даже двадцать восемь преступлений, если прокурор решит считать каждый эпизод, что он вполне может сделать исключительно ради удовольствия. Или чтобы прославиться. Двадцать восемь дорог к позору, бесчестью и лишению лицензии, суду, приговору и тюрьме. Почти наверняка к пожизненному заключению, учитывая природу одного из четырнадцати предложений, и это еще если повезет и удастся заключить сделку о признании вины. Он даже думать не хотел о том, что его ждет, если такую сделку совершить не получится.

Адвокат объехал «клеверную» развязку и покатил по медленной полосе. Со всех сторон его окружало толстое покрывало падающего снега, серое в сгущающихся сумерках. Иногда по той же полосе проезжали другие машины, одни быстрее, другие медленнее; порой навстречу проносились грузовики и еще какие-то автомобили. Держа одну руку на руле, он развернулся на сиденье, достал мобильный телефон и задумался. У него было три возможности. Первая: ничего не делать. Вторая: позвонить по номеру, который ему назвали. И третья: поступить так, как и следовало в данных обстоятельствах, – набрать 911, затем как можно быстрее связаться с местным управлением полиции, дорожным патрулем, шерифами округа, коллегией адвокатов и собственным адвокатом.

Адвокат выбрал второй вариант; впрочем, он знал, что именно так и поступит. Первый ничего ему не дал бы, если не считать того, что чуть позже они бы его нашли. Третий вариант означал смерть, медленную и неминуемую, вне всякого сомнения, после многих часов или даже дней страшных мучений. Он был маленьким, нервным человеком. И никаким не героем.

Поэтому адвокат набрал номер, по которому ему велели позвонить.

Он проверил его дважды, потом нажал на зеленую кнопку и поднес телефон к уху – что во многих штатах рассматривалось как двадцать девятое преступление.

Но не в Южной Дакоте.

Пока еще нет.

Слабое утешение.

Голос, который ему ответил, он слышал четыре раза в жизни – грубый и хриплый, приправленный не вызывавшей сомнений животной угрозой. По представлениям адвоката, это был голос из другого мира.

– Выкладывай, приятель. – Он услышал в голосе улыбку и намек на злобную радость, как будто его хозяин наслаждался своей абсолютной властью, а еще смущением, страхом и отвращением звонившего.

Адвокат сглотнул и заговорил, перечисляя инструкции, повторяя предложения и целые абзацы в точности так, как они были переданы ему самому. Он начал в семи милях и семи минутах от моста через автостраду, который, впрочем, не особенно походил на мост. Шоссе было совершенно ровным и прямым, но по обеим его сторонам появился небольшой овраг – сухой большую часть года, однако через пять месяцев по нему потекут потоки растаявшего снега. Дорожные инженеры разровняли овраг, превратив его в аккуратный кульверт, и установили под дорожным покрытием сорок гигантских бетонных труб, чтобы фундамент не размывало раз в год. Весной система прекрасно работала, но имела один недостаток, который появлялся зимой, и поэтому инженеры поставили с двух сторон моста щиты с объявлением следующего содержания: МОСТ ЗАМЕРЗАЕТ РАНЬШЕ, ЧЕМ ДОРОГА.

Адвокат продолжал ехать дальше и говорить. Через семь минут монолога он добрался до самого очевидного, грубого и вопиющего из четырнадцати предложений. Он сообщил его в телефон точно в том виде, в каком услышал в тюрьме, иными словами, совершенно спокойно и без эмоций. Грубый голос на другом конце рассмеялся, и адвоката передернуло. Из самых глубин его существа буквально поднялся на поверхность моральный спазм, который заставил напрячься плечи и вдавил телефон в самое ухо.

Рука на руле дернулась.

Передние шины заскользили на покрытом льдом мосту, адвокат не слишком ловко выправил машину, но задние колеса повело в противоположную сторону, его закружило на месте, и он остановился поперек дороги. В следующее мгновение он увидел сквозь падающий снег приближающийся автобус, совершенно белый, который ехал очень быстро и прямо на него. Часть сознания адвоката твердила, что столкновение неизбежно, но другая вопила: «Нет!» Ему хватит места и времени, чтобы уйти в сторону, посередине есть трава и два надежных металлических барьера между ним и встречным транспортом. Он прикусил губу, расслабил руки на руле и выпрямился; автобус промчался мимо, параллельно и ровно в двадцати футах от него.

Адвокат с облегчением выдохнул.

– Что? – спросил голос в телефоне.

– Меня занесло, – ответил адвокат.

– Заканчивай доклад, задница, – велел голос.

Адвокат снова сглотнул и заговорил с того места, где остановился.

Водитель, сидевший за рулем встречного автобуса, являлся ветераном с двадцатилетним стажем, и в своем мире добился почти максимума. Скорее всего, у него имелась лицензия, он прошел отличную подготовку и обладал достаточным опытом. Он был уже не молодым, но еще не старым. С точки зрения умственного и физического состояния он находился на широком плато здравого смысла и зрелости и на пике своих способностей. Он ехал по расписанию и не опаздывал, не превышал скорость, не был пьян или под воздействием наркотиков.