Александра Стрельникова - Репей в хвосте [СИ]

Ильченко внезапно хихикнул.

— Когда у племянника в компьютерную «леталку» резался. Би-Хантер, так кажется? На последний-то уровень хоть выйти удалось?

— Чем издеваться, Станислав Аркадьевич, лучше бы мне штаны сухие нашли. Ох я и переср… Э… Простите, Мария Александровна.

Внезапно глаза всех мужчин кроме Вадима, который один все еще оставался при деле, обратились ко мне, и я наконец-то решилась задать вопрос, который буквально висел у меня на кончике языка с того самого момента, как я поняла, что взорвались все-таки не мы:

— Ребята, а что случилось-то?

Как же они, черти, хохотали! От смеха не смог удержаться даже админ, еще недавно имевший вид смертельно раненого. Это была разрядка, смех облегчения. Эмоции, до сих пор словно смерзшиеся от сосредоточенности и элементарного страха, теперь нашли выход.

В части Люлькина нас встретили более чем оживленно — не так часто на маленький аэродром в центре Сибири садятся вертолеты, похожие на дуршлаг — впору вермишель откидывать. Только взглянув на нашу изрешеченную пулями летучую машинку снаружи, я поняла, как близко от смерти была на этот раз. Костлявая практически добралась до меня сегодня. Но вместо запоздалого страха накатила лишь волна безмерной усталости. Такая мощная, что я медленно опустилась на нагретый солнцем бетон и уткнула голову в скрещенные на коленях руки. Мои спутники неловко столпились около меня.

— Что, нехорошо тебе? — Ильченко осторожно тронул меня за плечо.

— Нет, порядок. Устала просто. И как-то обалдела.

— Да, дела… Одного не пойму — Петренко что — обкурился что ли, чтобы так на рожон лезть?

— Если бы не этот последний выстрел, у него все бы чудненько получилось, — внезапно вмешался Игорь. — И потом почему вы так уверены, что это был Петренко?

— Что я — его вертолета не знаю? У нас их здесь не так много, чтобы ошибаться. Мы люди провинциальные, живем тесно, все друг о дружке знаем… М-да…

— Наверняка ему нужно было вот это, — проговорила я и достала из кармана сложенный вчетверо листок с петренковскими показаниями. — Не бог весть что, но головы лишиться можно. Не подрасчитал он, что я все-таки смогу от него с этой писулькой выбраться.

Ильченко принялся читать, Игорь заглянул ему через плечо, беззастенчиво оттеснив при этом админа.

— Так-так. Даже фамилийка имеется, — Ильченко привычно полез чесать затылок под фуражкой.

— Лучше забудь ее, Слава, прямо сразу.

— Дольше жить будешь, — с удивившей меня убежденностью присоединился к моим словам оператор и отступил в сторону.

— Что ж, ладно. То ваши столичные дела… А здесь места мои с Михал Иванычем! — неожиданно с силой заключил он, и лицо его приняло такое нехорошее выражение, что дальнейшая судьба Петренки показалась мне очень незавидной, даже если в ней и не примет никакого участия «заложенный» им Чеботарев.

— А Медведь Иванович, он здесь кто? — на всякий случай негромко поинтересовалась я.

— Человек, которого лучше иметь другом, чем врагом… Да и будет с тебя, душа-девица.

Прощание со Славой Ильченко и с Вадиком, который, судя по состоянию вертолета, подсел в гостях у летчиков надолго — ремонт ему предстояло сделать более чем основательный, было по-деловому коротким. Напоследок Вадим передал мне сложенный пополам листок.

— Хозяин просил передать.

Удивляясь тому, с какой уважительностью и даже подобострастием он произнес это слово — «хозяин», я приняла записку. Она была написана от руки. «Маша, если тебе когда-нибудь что-то понадобится — только позвони или черкни пару строк». Дальше шел номер сотового телефона и адрес электронной почты. А в самом низу была приписка. «Спасибо тебе за Нику». И сколько я потом ни гадала, так и не смогла понять, которого из двоих Никит он имел в виду.

Всю дорогу до Москвы я пребывала в каком-то полудремотном состоянии. К счастью, мне позволили это. Игорь взял на себя переговоры с диспетчерской, из которой за нами по прилете должны были прислать машину, а заодно и все прочие организационные моменты.

Свою машину на этот раз я оставляла дома, поэтому поехала вместе со всеми. В Москве был ранний вечер — самое оживленное время в компании, торгующей оптом и в розницу свежими новостями. Мы разгрузились. Админ уже совершенно пришел в себя — в медсанчасти люлькинского полка ему заново обработали и перевязали рану. Поэтому по прилете в Москву он отказался ехать в травмпункт, а горделиво отправился на работу, и я с ужасом представляла себе реки героико-фантастических повествований, которые будут еще долго растекаться из операторской…

Занятая этими мыслями, я уже почти дошла до своей комнаты, откуда собиралась позвонить домой, когда вдруг остановилась как вкопанная, схватившись рукой за лоб.

«Флешка!»

Я забыла скопировать, а лучше и вовсе забрать флешку, которую отснял Игорь в обстреливаемом вертолете! Я бросилась к операторской. Игоря там не было. Зашел на минутку, поздоровался и снова куда-то подался. А камера оказалась пуста. Карту памяти кто-то уже спер… Игорь? Где он может быть? Что бы сделала я на его месте? Что есть духу, помчалась к аппаратным. Нет, там его не было… Выскочила в коридор. Да куда же? Я его совсем не знаю. Мало ли что он захочет сделать с этим материалом — это же настоящая бомба и немалых денег может стоить, если подойти к делу с умом. Опять побежала к операторской — может, вернулся? Куда там! Понурясь, в полном отчаянии и растерянности я побрела назад к своей комнате. Сворачивая за угол, натолкнулась на кого-то, извинилась, собираясь идти дальше. Как вдруг…

— Мария Александровна, а я уж думал, вы ушли! Я подумал, что флешку в камере оставлять не стоит…

О господи! Это был Игорь. Я сжала в кулаке обретенное сокровище и, чувствуя необходимость как-то объясниться, что-то сказать, начала:

— Игорь, я не знаю, отдаешь ли ты себе отчет…

Он не дал мне договорить.

— Не волнуйтесь, Мария Александровна, я все прекрасно понимаю и не наврежу своими действиями ни вам, ни тем более себе, любимому.

— Спасибо. И…

— И сделайте побольше копий. Чем больше, тем лучше, — с каким-то более чем странным выражением проговорил он, и я подумала, что видно он действительно очень хорошо понимает, с чем ему довелось столкнуться.

Простились мы более чем тепло. Он собирался сходить перекусить и двигать домой, я же снова пошла в редакционную комнату к своему столу. Пока карта памяти делилась информацией с моей личной флешкой, а потом и с парой дисков, позвонила на дачу.

— Да?..

— Ванечка!

— Машка! А мы уж заждались! Думали, ты раньше будешь…

— Так получилось… Я скучала.

— Я тоже, — басит чуть смущенно и счастливо.

«Люблю! Как люблю!»