Владимир Черноморский - Некого больше убивать [СИ]

— Мистер Уолтер МакЛан.

— Ага. Тогда позвольте мне побеспокоить вас через час-другой.

— К вашим услугам, сэр…

Джим потер руки и нажал кнопку селектора: «Ребята, найдите мне адрес Ричарда МакЛана, паблик аккаунтера, бывшего владельца McLan amp; Associates».

Через 20 минут адрес лежал у него на столе.

— Как видишь, живой и, будем надеяться, без альцхаймера, — сказал Джим.

— А ты ему позвони, — предложил Стивен.

— Тоже верно, — набрал номер телефона и представился по полной форме: «Мистер МакЛан? Вас беспокоит старший инпектор ФБР Джим Маккензи. У меня к вам дело государственной важности, и я звоню, чтобы попросить разрешение навестить вас завтра с утра». — «Слава богу, дожил до дел государственной важности, — съехидничал старик. — А то думал, что так до смерти мне героем уже не быть…»

— Ну, ты видишь, какой дед! — восторгнулся Джим, положив трубку. — Жаль только — Лонг-Айленд. Тебе, Стивен, как я понимаю, Нью-Йорк пока противопоказан. Придется смотаться самому. Завтра, первым рейсом.

Мистер Пельц сидел на излюбленной скамейке на краю каньона, упершись рукой в парапет, поджав скрещенные ноги и не обращая внимания на циклически возникающие толпы туристов и восторги, звучащие на всех языках. День, в самом деле, выдался особенный. Видимо, упало давление, но ветерок только начал надувать облака, и плыли они низко, буквально — на уровне бортов каньона. Так, что было видно целиком все по-горному синее небо и солнце, от которого облака расцвечивались веселой радугой, как бы осознавая, что на сей раз им в эту бездну упасть не придется. А та, кажется, их сегодня и не ждала. Возможно, ей доставляло удовольствие поиграть косыми лучами, отражая их от стены к стене, когда угол падения равен углу отражения…

Достаточно было только слуха о «Союзе Рыжих», и распад «Стардева» прекратился. Безо всяких увещеваний перестали уходить агенты и актеры, менеджеры фотостудий сами заявились к Гарри обсудить свои дела и предложить помощь в сложный период, а экспериментальная студия и актерская школа неожиданно получили мощное подкрепление — Нэт Ботин, только что награжденный «Оскаром», решил там поработать в ожидании нового фильма. Налаживались и связи Гарри с высшей знатью Голливуда. Все они, как и Гарри, были частыми гостями на вилле в Санта-Барбаре.

Поначалу Гарри удивлялся, сколь разительно отличается обстановка, быт и поведение «крестного отца» мафии от того, что он слышал в разговорах, читал в газетах и книгах, от того, что, в конце концов, сам мог представить, наблюдая за старшими братьями. Ничего подобного! Никаким бандитизмом, никакой разнузданностью, даже моветоном здесь не пахло. Жизнь на вилле протекала чинно и… благородно. Именно так — с претензией на аристократизм, возможно, и обоснованной, если учесть, что хозяйка виллы присходила из одной из древнейших фамилий Америки.

Общество, собиравшееся здесь, было одновременно и элитным, и демократичным, и интернациональным. Политики и актеры, писатели и бизнесмены, музыканты и адвокаты… В те годы можно было назвать мало мест, где бы за одним столом завтракали, подчеркнем это, розовощекий нефтяной магнат и черный, как его нефть, певец би-бопа.

Гарри любил ездить к Гаруччи, и Рэйчел тоже любила. Она получала удовольствие от общения с мягкой и рассудительной женой Гаруччи Мэри, со своей ровесницей дочкой Гаруччи Стеллой и часто бывавшим в доме доктором Мо Плоткиным, которого Мэри отрекомендовала как очень полезного в ее положении. Действительно — пришло время, и хоть пухлый, похожий на булочку доктор Плоткин не был гинекологом, его отеческие консультации всегда приносили Рэйчел уверенность и спокойствие. К тому же, доктор, окончивший в детстве пражскую ешиву, был большим знатоком иудаики, и Рэйчел увлеклась его рассуждениями о том, как увязать Талмуд с жизнью, которая их окружала.

Гарри и Марти в это время пребывали в обществе хозяев и управляющих студий, продюсеров. За коктейлем или стаканом виски на пляже или в парной почтенные голливудские гранды часто обсуждали успех или неудачу тех или иных лент, охотно делились друг с другом и с молодыми людьми своими планами и проблемами в подборе сценариев, актеров, режиссеров, операторов. Марти к этому давно привык, а Гарри не переставал удивляться: «Как же так, ведь они все — не просто соперники, при их конкуренции ставки достигают десятков миллионов долларов?… Может, блефуют, а на самом деле у них другие оценки, другие проблемы?» — «Ничего подобного, — возражал Марти. — Здесь таиться нечего. Не только потому, что в Голливуде невозможно ничего скрыть и любая новость становится всем известной даже до появления. Штука в том, что кино, хоть и называют производством, ничего общего с выпуском автомобилей или стиральных машин не имеет. Здесь, как во всяком творчестве, конкурируют концепции, мировозрения, актерские ансамбли, режиссерские методы, личности. Что-либо красть — глупо. Оно не впишется в иную систему, как улыбка Авы Гарднер в лицо Марлен Дитрих. Иное дело, что такие разговоры как бы возбуждают аппетит, подталкивают к каким-то идеям… Ну так — обоюдно».

Марти был явно поднатасканней Гарри, но последнего это только радовало. Информация, которую они почерпывали из встреч с киномагнатами, немедленно шла в дело: нацеленно подбирались актеры, им срочно готовились фото-портфолио, с ними снимали этюды, напоминавшие роли, которые вот-вот должны были появиться на рынке. Дальше шли встречи с кастинг-режиссерами, режиссерами и продюсерами. Неофициальные, официальные; шли пробы, пока их подопечные не подписывали контракты. Процент попадания был очень высоким. Им завидовали, подпускался слушок, что без нажима Гаруччи-старшего ничего не обходилось, но Гарри готов был поклясться, что это ложь.

Ни прославленные родители, ни великие мира сего, ни, тем более, мафия не могут сделать звезду из бездарности. Они только могут помочь таланту подняться и пробиться — попросить лидеров шоу-бизнеса посмотреть-послушать, спонсировать издание книги, постановку спектакля, заплатить за паблисити. Но тем же заняты агентства, импрессарио. И слишком много им пришлось бы просить и платить. Да и совсем одноразовыми были бы их усилия, если бы не опирались на Дар Божий.

Но он, как известно, у кого — больший, у кого — меньший. Широченный спектр, измеряемый, как и почти все в этом мире, деньгами. Пропорционально, по мере добавления цветов. Но там, где спектр этот переходит в ультрафиолетовый, деньги растут в десятки, сотни раз быстрее. В десятки, сотни раз больше зарабатывают исполнители первых ролей, нежели вторых. Так же, как и те, кто представляет их интересы, кто их заметил во мраке инфракрасного и довел до грани обжигающего ультрафиолета, кто может удержать их на этой грани, не позволяя ни упасть назад, ни сгореть.