Джеймс Чейз - Двойник

Она откинулась назад и засмеялась, нацелившись на меня своими грудями. Это был настолько заразительный смех, что и я не мог не рассмеяться. Потом она сказала:

— Вы великолепны! Что за находка!

Новая смена настроения? Порой мне хотелось, чтобы я меньше знал о женщинах! Как часто они меня разочаровывали… Если они не добивались своего одним способом, они прибегали к другому, потом — еще к одному.

— Миссис Фергюсон, — сказал я, — если у вас есть какие-то указания, пожалуйста, сообщите мне.

Ее улыбка слиняла, в глазах появилось усталое выражение.

— Вы настроены враждебно, — сказала она, — и это понятно. Моя свекровь считает себя диктатором. Уверяю вас, это не я решила вас похитить.

Я почувствовал некоторое удовлетворение. Она уже защищалась…

— Похищение считается федеральным преступлением, но не станем на этом останавливаться, — сказал я. — Мне хорошо платят. Я не жалуюсь. Я согласился играть роль вашего мужа. Вас устраивает мой грим?

— Он великолепен! Но не голос… Вам придется разговаривать с некоторыми людьми по телефону. Смогли бы вы имитировать голос моего мужа?

— Я не могу сказать этого, пока не услышу его голос, — ответил я. — Не думаю, что это будет проблемой. Недавно я работал в одном клубе, где имитировал голоса хорошо известных людей: Ли Марвина, Ричарда Никсона и даже сэра Уинстона Черчилля.

Она выпрямилась, глядя на меня.

— Вы — потрясающий человек! — произнесла она таким голосом, что я не почувствовал фальши в ее восклицании. Поднявшись на ноги, она добавила: — У меня есть лента с записью речи моего мужа, вы сможете ее прослушать. Когда вы решите, что в состоянии имитировать голос, мы снова встретимся, мистер Стивенс.

— Я хочу сказать вам еще об одном, — сказал я, поднимаясь с места. — Это всего лишь деловое предложение… Я не знаю, как вы называете своего мужа, но не будет ли безопаснее, если вы будете называть меня так, как называете его?

Она смотрела на меня, ее фиалковые глаза неожиданно стали далекими.

— Я называю его Джоном, а он меня — Эттой…

— Итак, я жду, Этта.

Из моего долгого и зачастую грустного знакомства с женщинами я вынес умение чувствовать, когда женщина «сложила оружие». Я видел по тому, как смягчается выражение лица, появляется легкий румянец, в глазах появляется призыв. Все это сейчас было налицо. Я был уверен, что мне стоит только перешагнуть разделяющую нас границу, заключить ее в свои объятия, и она мне отдастся. Это было соблазнительно, но несвоевременно…

Поэтому я только улыбнулся и отошел к окну. Постоял там несколько минут, глядя в сад, потом обернулся.

Она ушла.

Я почувствовал, что мне необходимо выпить, подошел к бару и налил себе полстаканчика скотча. Забрав его, я прошел к креслу и уселся. Почему-то мне казалось, что Лоретта Фергюсон не намеревалась стать для меня проблемой.

Через полчаса, когда я все еще сидел и думал, явился Маззо.

— Вы действуете отлично, мистер Фергюсон, — сказал он, подмигивая. — Как мне кажется, вы понравились миссис Фергюсон.

Он подошел к письменному столу и снял крышку с превосходного магнитофона.

— Она сказала, что вам нужно вот это. Запись деловых переговоров босса. Что вы хотите к ленчу? Шеф-повар готовит вкусную похлебку из рыбы, моллюсков, свинины, овощей и специй. Устраивает?

— Вполне, — ответил я, поднимаясь и подходя к письменному столу.

— Вы знаете, как действует эта машина? Просто нажмите на кнопку обратного хода.

— Знаю…

Он кивнул и вышел из комнаты.

Я сел за стол, нажал кнопку и стал внимательно вслушиваться в голос человека, роль которого я играл. Голос был четкий, хорошо поставленный, авторитетный. Он явно что-то диктовал своему маклеру. Я не вслушивался в слова, не интересовался содержанием речи. Я сосредоточил свое внимание на интонациях, паузах, на качестве его голоса. Я не сомневался, что легко смогу сымитировать этот голос. Прокрутив ленту четыре раза, я решил использовать чистый отрезок ленты на катушке, переключился на запись и голосом Фергюсона продиктовал ряд распоряжений по купле и продаже каких-то несуществующих акций. Затем перемотал пленку и прослушал ее от начала до конца, отойдя к окну и глядя в сад. Я узнал, где началась моя запись, по именам Бонда и Шера, придуманным мной.

Когда я нажал кнопку «стоп», появился Маззо с неизменным столиком на колесах.

— Пахнет очень вкусно, Маззо, — сказал я голосом Фергюсона. — Надеюсь, что запах меня не обманет.

Маззо в это время накрывал на стол. Он так резко повернулся и уставился на меня, что у него из рук выпала салфетка.

— Господи! — воскликнул он. — Вы меня напугали! Я мог бы поклясться…

— Поторопись, Маззо, — сказал я все еще голосом Фергюсона. — Я голоден!

Он продолжал таращить глаза.

— Вы говорите точно так, как босс, — пожаловался он.

— Я этого и добивался.

Я уселся за стол. Возле моей тарелки лежал еще один чек на тысячу долларов. Пряча его в бумажник, я заговорил уже своим голосом:

— Ну же, Маззо, пошевелитесь! Не глядите на меня быком. Я голоден.

Днем, не снимая маски, я играл в теннис с Маззо.

За домом было четыре теннисных корта, огороженных высокими живыми изгородями. Маззо играл неплохо, но мне удалось обыграть его дважды. При подаче я случайно поднял глаза и заметил Лоретту, которая стояла на балконе и наблюдала за игрой. Я помахал ей рукой, но она не ответила, а когда мне удалось снова взглянуть туда, ее уже не было.

Закончив игру, мы с Маззо вернулись в дом.

— Если мы столкнемся с дворецким, — сказал Маззо, — не останавливайтесь. Его зовут Джонасом. Он близорукий и уже очень старый.

Действительно, когда мы вошли в просторный холл, я увидел высокого, важного негра со снежно-белыми волосами, который направлялся к главному салону.

— Добрый день, мистер Фергюсон, — сказал он, останавливаясь. — Могу ли я сказать, как рад вас снова видеть…

Я махнул в его направлении и прошел к лестнице. Оттуда голосом Фергюсона я сказал:

— Я рад возвратиться, Джонас.

Когда мы добрались до верхней площадки, Маззо похвалил меня:

— Очень мило. Вы делаете успехи!

Он оставил меня в моих апартаментах, где я первым делом стянул маску и принял душ. Затем, облачившись в короткую куртку из махры, я растянулся на огромной кровати. А чтобы время скорее шло, думал.

И незаметно задремал.

В 19.00 раздался звук зуммера, он доносился из салона. Соскочив с кровати, я побежал туда и увидел, что мигает сигнальная лампочка. Схватив трубку, я спросил голосом Фергюсона:

— В чем дело? — Затем, решив, что это Лоретта, продолжал: — Это вы, Этта? Я ждал весточки от вас.

Я услышал, как она шумно вздохнула.

— Потрясающе! Сегодня мы будем обедать в девять часов с мистером Дюрантом в столовой. Наденьте маску. Маззо говорит, что Джонас полностью одурачен. Это серьезное испытание… Джон.