Иван Козлов - Болевой синдром

Олег пнул берцовкой ни в чем не повинную скамью, вспомнил, что включил электрочайник, опять шагнул под полог палатки. Вода, естественно, давно выкипела, остыл и сам чайник: видно, что-то в нем перегорело. Захотелось швырнуть его в дальний угол, но Макаров все же сдержал себя. Есть электрик, хороший паренек, надо отдать, пусть поковыряется, починит.

Вошли двое гражданских, приехавших с генералом и Рамазаном. Один из них четким и суровым, как у генералиссимуса, голосом сказал:

— Товарищ полковник, что же у вас тут творится, а? Вы когда личный состав в бане мыли?

— В Сандунах? — спросил Макаров.

— Не надо в позу становиться! Вы знаете, что у солдат вши есть?

— Знаю. И у меня есть. И у вас будут, если поживете тут немножко. Дальше что? Советуете прекращать войну и возвращаться в лагеря?

…Зазвонил телефон, Макаров прервал невеселые свои воспоминания. Звонят, скорее всего, по поводу кладовщика, того, кто последним видел Женьку.

Но он ошибся.

— Олег Иванович? Это Чехотный. Я подъеду к вам через полчаса, а?..

И вот он уже сидит за кухонным столом, удивленно наблюдает за тем, как Макаров разливает по рюмкам водку.

— Вы же, кажется, сухой закон себе устанавливали.

— Сам установил, сам и ликвидирую. И вообще, законы для того и создаются, чтобы их нарушать, так?

Чехотный хмыкнул:

— Я, наверное, дверью ошибся. К другому человеку попал. Тот был как послушник в монастыре.

— Вот-вот, мальчик-послушник. Но я вдруг вспомнил, что уже годы не те, чтоб роль мальчиков играть, чтоб себя же бояться.

— Себя бояться? Это как? — Следователь поднял рюмку, посмотрел ее на свет.

— А так… Это долго говорить. В общем, в ту дверь вы вошли, в ту.

— А я ведь по вопросу двери и пришел.

Макаров недоуменно взглянул на Чехотного:

— В каком смысле?

— В самом прямом, Олег Иванович. Меня интересует вот эта ваша входная дверь.

— Давайте все-таки выпьем для начала, чтоб соображалось легче.

Выпили. Чехотный перевернул рюмку:

— Все, я больше одной не пью. Олег Иванович, у меня такой странный вопрос: вы не заметили, у вас из квартиры ничего ценного не пропало, а?

— А что вы ценным называете?

Следователь с полминуты изучал рисунок линолеума на полу кухни, потом сказал:

— Ладно, начнем с другого конца. В сумочке вашей жены лежало все, что нужно женщине: губная помада, зеркальце, расческа, прочая мелочь… В этой же сумочке она обычно держала и ключи от квартиры, так?

— Да, — кивнул Макаров. — На брелоке с бронзовым орлом. У меня брелок с головой медведя, а у нее — с орлом. Я их лет десять назад купил.

— Так вот, Олег Иванович, — продолжил Чехотный. — Наши эксперты даже следы сгоревшей расчески обнаружили, а ключей при Тамаре Алексеевне не оказалось. Конечно, она их могла просто потерять… Но вы теперь понимаете, почему я спрашивал о том, все ли ценные вещи в доме целы?

— Все. Мы в шкафу на верхней полке обычно деньги держали на домашние расходы. Так вот, и они не тронуты, там тысяч триста было. И в общем-то, на виду. Что пропало, так это… Макаров привычно пожевал губу, раздумывая, сказать или нет, потом махнул рукой. — Да может, это и не пропажа. Я хотел из семейного альбома снимок переснять, который нам обоим нравился, — снимок Тамары, естественно, а его на месте не оказалось, другой там налеплен… Ну, в общем, это ерунда, конечно. Кто бы из-за снимка в квартиру лез? Наверное, жена его взяла. Куда вот только и зачем?

Чехотный попросил подробнейшим образом описать пропавшую фотографию, потом сказал:

— Время переходить к кавказским делам. Олег Иванович, честно и откровенно: знаете, когда появится в Москве Рамазан?

Макаров посмотрел на бутылку:

— Может, все же еще по одной нальем?

— Значит, знаете. И что намерены делать?

— А что по этому поводу вы делать посоветуете?

— Наливай. — Чехотный поставил свою рюмку на ножку. — Только половину, тут на трезвую голову разговор идти должен, так ведь?

— Согласен.

— Потому, Олег Иванович, что мне надо во всех деталях знать о ваших взаимоотношениях с кавказцем. Сколько раз встречались, при каких условиях, о чем говорили…

С Чехотным просидели часа полтора. Сошлись на том, что никакой самодеятельности со стороны Макарова не последует, что горячку тут пороть не стоит.

«Поверьте, Олег Иванович, я сделаю все возможное…»

Макаров следователя понял. Прибить Рамазана, конечно, можно, но ведь надо еще и доказать его вину. С этим сложнее.

Телефон, видно, ждал, когда хозяин проводит гостя. Лишь только за Чехотным закрылась дверь, как позвонили товарищи из милиции. Два слова воспоминаний о горах, об операциях, потом информация по сути. Есть у Володи-кладовщика и фамилия, и бабушка, она живет, кстати, рядышком с Москвой, если время терпит, завтра ребята могут и машиной помочь…

— Нет, ребята, спасибо. Транспорт есть.

Транспортом, который есть, Макаров назвал электричку. Получилось очень удачно: он прибыл на вокзал за минуту до ее отхода. А через час уже беседовал с кладовщиком.

— Я из-за Жени с работы сорвался, понимаете? Сказал там, что бабушка приболела. Но даже не успел поговорить с ним. Приехал — он спал, а проснулся — никому ничего не сказал и смылся.

— Значит, ты его, избитого, посадил в машину и сразу привез сюда…

— Ну да! Хотя, мы еще в одно место заехали, к девке, он хотел ее с собой прихватить. А она за ментами побежала. Женя усек это, вернулся в машину ну и сказал вроде того, что Машка, стерва, заложила его кавказцам.

— Кавказцам? — переспросил Макаров. — А разве ваш Шунт тех кровей?

— Шунт работает с азерами, армянами, дагестанцами. Склад их в основном.

— Володя, а ты слышал такое имя — Рамазан?

— А как же! Кавказцы — его люди, а сам Шунт — вроде телохранителя. Но в глаза я его ни разу не видел. Меня и Женя расспрашивал, как Рамазан выглядит, но чего не знаю, того не знаю.

Сомнений у Макарова не оставалось: Зырянов ищет Рамазана. Ищет методом тыка, нарываясь на сплошные неприятности. Такие поиски могут закончиться печально для него. Спасать надо Женьку. А для начала — найти. Пока — никаких концов. Куда он мог утром уехать из деревни? Если верить Шунту, Зырянов не знает, когда конкретно появится в Москве Рамазан. Не знает, но, естественно, захочет узнать. Какие у него для этого пути?

Нет путей.

— Володя, ты можешь мне рассказать подробно, где стоит тот ларек, в котором работает девка, предавшая Женю? Как она сама выглядит?

Машу Володя в глаза не видел, но запомнил, к какому ларьку подходил Зырянов.

— Садитесь в машину, я вас прямо сейчас туда и подкину. Я все равно в город ехать собирался.

Красивые куколки, разыгрывающие роль невинных овечек, Макарову были знакомы.