Джеймс Чейз - Поверишь этому - поверишь всему. Запомни мои слова (рассказы)

„Намек ясен, доктор, но вы неправильно поняли ситуацию. Или, скажем, не совсем правильно… Неправильно, потому что я никогда серьезно не рассматривал возможность убийства Видаля, тем более убийства, совершенного его собственной женой. Но доля истины в ваших рассуждениях есть, и чтобы вы поняли, какая именно, я должен объяснить вам, что значит для меня Вал.

Вал значит для меня больше, чем собственная жизнь. И это не красивая фраза — это правда. Я не переставал любить Вал все эти шесть лет. А убийство — дело рискованное, и я не могу позволить, чтобы она подвергалась такой опасности. Я должен ей помочь и взять риск на себя. Но вопрос в другом — способен ли я совершить убийство?

Прежде чем ответить на него, давайте еще раз повнимательней взглянем на Видаля, доктор Раппак. Я не верю в дьяволов, но, если они существуют, Видаль вполне может быть одним из них. Вал, во всяком случае, в этом уверена.

Человек, который насилует женщину, предварительно загипнотизировав ее, подавив всю волю к сопротивлению, разрушая ее мозг, — если уж и не сам дьявол, то кто-то очень на него похожий. Вы можете мне возразить, что подобных людей немало на свете и дело полиции разбираться с ними. Но вы прекрасно понимаете, что в полицию я не пойду, вы понимаете, что они не поверят моему рассказу и просто посчитают меня еще одним завистником преуспевающего бизнесмена.

Однако я еще не ответил на вопрос: способен ли я убить Видаля? Откровенно говоря, сидя здесь, в машине, под пальмами, и глядя на далекие огни Парадиз-Сити, я чувствую, что эта мысль отнюдь не приводит меня в смятение. Возможно, потому, что это пока всего лишь мысль, абстракция. Но теперь я твердо убежден, что убийство Видаля является единственным решением этой проблемы.

Уничтожив его физически, мы с Вал наконец разорвали бы цепи, которыми он опутал ее шесть лет назад. Если бы не он, мы бы уже давно жили одной семьей и были бы счастливы.

Я, правда, сейчас женат, но разве это настоящий брак? Даже Рода не питает никаких иллюзий. Вы полагаете, что, совершив преступление, я потом всю жизнь буду испытывать угрызения совести? Не думаю.

И опять я слышу ваш вопрос: способен ли я на убийство? И опять отвечаю: не знаю еще. Мысленно, теоретически я могу это сделать, могу придумать такой план действий, чтобы мы с Вал остались вне подозрений, и смогу потом жить без душевных терзаний… Но это все голые рассуждения, а если настанет момент действовать?“»

Теплые капли внезапно начавшегося дождя попали в машину сквозь открытое окно. Это вернуло меня к действительности, уведя из мира грез.

Порыв сильного ветра всколыхнул величественные кроны пальм, начало закипать море. Тяжелые облака быстро затянули небо.

Сверкнула молния, разрывая темноту, и оглушительный удар грома потряс мир. Дождь стремительно усиливался, вода лилась уже сплошным потоком.

Я закрыл окно, включил «дворники» и завел двигатель. Впереди было еще много времени на обдумывание плана: Видаля не будет целых шесть дней.

Сквозь густую пелену дождя я мчался домой…

В течение двух следующих дней дождь лил не переставая. Метеослужба сообщила, что в Вест-Индии сформировался мощный циклон, приближение которого может сопровождаться сильным шквальным ветром и грозовыми ливнями. Направление движения циклона пока точно не называлось; он мог миновать нас, но с таким же успехом мы могли оказаться в эпицентре его действия.

Эти два дня я не имел никаких сведений о Вал. Расспросить о ее здоровье Дайера я не решался и лишь с тревогой наблюдал, как два раза в день приходил и уходил доктор Фонтен.

Эти двухразовые визиты должны были, по-видимому, означать, что Вал чувствует себя плохо. Я многое бы дал за то, чтобы попасть к ней в комнату и увидеть ее, но риск был слишком велик.

Ночью, лежа рядом с Родой, я все время думал о Вал. Только убийство, думал я под шум ветра и ливня. Другого выхода нет.

«Но у тебя может не хватить духа, — говорил я себе. — Что же делать? Как я буду проклинать себя, если мне вдруг представится случай, а я им не воспользуюсь».

Видаль — крепкий орешек. Физически он значительно сильнее меня. А стремительность его движений говорила о том, что и рефлексы у него получше. Самым простым было бы застрелить его. Но я никогда в жизни не держал в руке пистолета. Когда-то, в детстве, у меня была возможность овладеть этим искусством, но я ею не воспользовался. И все-таки, видимо, придется применить огнестрельное оружие… Подойдя к нему поближе, чтоб не промахнуться… Но — другая проблема — где взять пистолет?

Тут надо проявить максимальную осторожность, чтобы потом через оружие не вышли на меня. Ни в коем случае нельзя его покупать в магазине. Вот лавка торговца подержанными вещами, пожалуй, подойдет. Там не задают лишних вопросов.

Множество таких лавчонок находилось в пригороде Палм-Бич. Если смотаться туда быстро во время работы, я бы, пожалуй, что-то выбрал.

Когда я проснулся, светило солнце, хотя ветер не стихал. Пока мы с Родой завтракали, она не умолкая говорила об урагане:

— Боюсь, что он пройдет через город. Вчера я разговаривала с одной покупательницей, и та рассказала мне, как это страшно. Она помнит, как это было три года назад. Огромные разрушения, десять человек погибли, представляешь?

Я допил свой кофе.

— Но ведь он еще не начался, — сказал я успокаивающе. — Прости, дорогая, я побежал.

— Да это же очень серьезно, Клэй! — Ее глаза даже округлились от тревоги. Она любила все драматизировать и теперь носилась с этим ураганом, как дурень с писаной торбой.

— Ладно, Рода. Сегодня я опять вернусь поздно. Буду звонить.

Я пошел к двери, а она все продолжала говорить:

— Конечно, ты слишком занят своей проклятой работой, чтобы подумать обо мне.

Она уже начинала злиться.

— У меня свои проблемы, Рода, — сказал я, беря кейс и выходя из квартиры.

К дому Видаля я подъехал одновременно с Дайером.

— Привет, старина, — поздоровался он. — Уже два дня вас не видел. Почта рассортирована, так что найдется и для вас работа.

— Не сомневаюсь, — ответил я. — Что там с этим ураганом? Жена мне все уши прожужжала.

— Да, такого не было уже три года. — Дайер направился ко входу в здание. — Надеюсь, он слегка ослабеет, пока доберется до нас.

Сев за стол, он начал просматривать почту, а потом протянул мне три конверта.

— Это для вас. Думаю, ничего трудного. А как ваша новая сотрудница?

— Отлично. Работает как машина. А что с миссис Видаль?

При этом я открывал конверт и не смотрел ему в лицо. Во рту у меня пересохло, сердце бешено стучало.

— Если машинистка хорошая, Бердн, — официально сказал Дайер, — то советую вам оформить ее постоянно. Миссис Видаль вряд ли скоро сможет приступить к работе.