Кирилл Казанцев - Ловушка для тигра

— Эй, ты чего?! — заорал Максим во все горло, делая вид, что держит кабанообразного держиморду из последних сил. Его напарник обернулся на крики, замер и секунд десять соображал, что происходит, потом бросился через толпу к Максиму.

— Что случилось? — выдавил он из себя и глупо пялился на бледного бездыханного товарища.

— Не знаю, мы шли, все нормально было, потом он падать начал, сознание потерял, — торопливо врал Максим, косясь одновременно по сторонам и следя за движениями пока еще дееспособного мента. Тот топтался на месте, не обращая внимания на окружавшую их толпу. Максим решил, что с него хватит, представление и так слишком затянулось.

— Держи, — он подхватил бесчувственную тушу под мышки и почтительно передал его в руки напарнику, не забыв вырвать у того из рук свою справку. И быстрым шагом двинулся к дверям, к только что вошедшей в здание толпе приезжих. Гигантские клетчатые баулы, огромные чемоданы и сумки быстро скрыли Максима из виду стражей порядка. Второй, держа в объятиях товарища, уже начал подозревать, что тут нечисто, даже попробовал проорать что-то вроде: «Стоять!» Но Максим с невозмутимым видом протолкался через очередную партию ввалившихся в здание вокзала людей, повернул налево, прошел вдоль стены и оказался на площади перед подземным переходом. Пересек его, поплутал немного в хитрых закоулках, вышел на первом этаже огромного универмага. Прошел через все здание до следующей двери и оказался рядом с Казанским вокзалом. Здесь тоже лучше не задерживаться, тот, раненый, уже наверняка пришел в себя и рассказал напарнику о вероломном поступке Кириллова Игоря Владимировича. И наверняка обиделся, пожаловался по рации остальным, передал приметы нехорошего человека. Максим быстро прошел мимо входа в здание вокзала, пересек железнодорожную колею и оказался на Каланчевке. Высотка гостиницы «Ленинградская» осталась справа и позади, Максим шел по улице к следующей станции метро. И думал о том, как поступить дальше. Реализовать удалось только часть плана, а жилье надо найти до вечера. Выход остался только один — купить газету, открыть раздел с соответствующими объявлениями, выбрать район, поторговаться. Максим добрался до высотки над станцией метро «Красные Ворота», остановился на перекрестке, как витязь на распутье. Все по сценарию: направо пойдешь — голову потеряешь, налево — коня лишишься. Можно, конечно, для разнообразия пойти прямо, но загвоздка вся в том, что русский богатырь прямо не ходит.

Поэтому Максим осмотрелся, заметил у отделанной серым гранитом стены здания газетный ларек, направился к нему. Но прошел мимо, увидел, что впереди, на тротуаре у пешеходного перехода, что-то произошло. Рядом с автобусной остановкой, недалеко от центрального входа в высотку, собрались несколько человек. Максим направился в ту сторону, протиснулся сквозь толпу. На асфальте лежал человек — мужчина лет шестидесяти, полный, бледный, лицо покрыто испариной, пальцы рук хаотично двигаются и дрожат. Очки валяются рядом, одно стеклышко треснуло от удара об асфальт. Максим подошел поближе, наклонился над человеком и почувствовал отчетливый запах ацетона. Медлить нельзя — человек вот-вот потеряет сознание и умрет прямо здесь, почти под колесами машин. Максим присел на корточки рядом с пожилым человеком и принялся обшаривать его карманы.

— Эй, ты чего творишь? — немедленно заорали из-за спины. — Сдурел? Я сейчас ментов позову!

— Зови, — огрызнулся Максим, — только уж пусть они и труповозку сразу вызывают. Гликемическая кома у него, он диабетик, такие всегда с собой хлеб или сахар носят, чтобы симптомы снять.

Слова Максима оказали на толпу волшебное действие — никто больше не орал, все затаили дыхание и ждали развязки. Но помогать не спешили. Черт бы с ними, но в карманах одежды полуживого уже человека Максим ничего не обнаружил. А действовать надо быстро, или сейчас на глазах у всех здесь появится «двухсотый». Максим осмотрелся по сторонам, поднялся на ноги, и окружавшие его люди резко подались назад. Но тут же остановились. В том числе и мальчишка лет пяти — он, набычившись, смотрел то на старика на асфальте, то на Максима, а в кулачке пацаненок сжимал чупа-чупс.

— Дай-ка сюда, — Максим осторожно отобрал у мальчишки конфету, — тебе мама еще купит. — Мамаша — пухлая, в грязной белой куртке и черных джинсах со стразами, заправленными в грязные сапоги, бабенка — уже что-то вякала возмущенно. Но, перехватив взгляд Максима, отступила назад, потащила за собой сына. Максим бросился обратно, сорвал обертку, заставил человека разжать зубы, запихнул леденец ему в рот.

— Тихо, дед, спокойно, — заметив, что лежащий подает признаки жизни, проговорил Максим, помог старику подняться на ноги. Тот трясся, мычал что-то невразумительно и все пытался отряхнуть грязь со старого пальто и обтрепанных внизу брюк. Толпа к этому моменту рассосалась, все разбежались, и Максим облегченно выдохнул. И чуть встряхнул почти пришедшего в себя деда:

— Ты где живешь? Говори, провожу, — вопрос пришлось повторить дважды, пока старик сообразил, в чем дело. Он дрожащими руками нацепил на нос очки и кое-как объяснил, сказал название улицы и номер дома. Максим подхватил деда под руку и потащил к указанному адресу. Благо, идти пришлось недалеко — обойти высотку над метро, палатки у ее стен, повернуть и войти в маленький дворик. Три старые девятиэтажки смотрели окнами друг на друга и на величественное, уходящее ввысь белоснежное здание со шпилем на вершине. Максим чуть сбавил шаг, присмотрелся — между домами, к которым они шли, вилась узенькая тропка. И вела она, похоже, к проходным дворам, что было очень даже недурно. Лифт в доме не работал, и Максим почти втащил на себе еще плохо соображавшего, что происходит, старика на четвертый этаж, дождался, пока тот раскопает в кармане ключ и откроет дверь.

— Все, дед, больше так не делай, или помрешь прямо на улице. Тебе это надо? Вот и я так считаю, — наставлял старика Максим.

Тот сообразил наконец, что перед ним его спаситель, благодарил плачущим срывающимся голосом, предлагал зайти. Максим приглашение принял, вошел в малюсенькую темную однушку, прошел на кухню. Представился хозяину, сказал, что приехал в Москву искать работу. И поинтересовался ненавязчиво, не знает ли старик — его звали Валерий Николаевич, — не сдает ли кто-нибудь комнату. Или однокомнатную квартиру. Дед закивал головой, потащился в прихожую к телефону, долго крутил диск древнего аппарата с замотанной скотчем трубкой. Потом разговаривал с кем-то минут пятнадцать, если не больше, и вполз, наконец, обратно.

— Вон в том доме, — показал он через окно на девятиэтажку напротив, — шестой этаж, квартиру сдают, но на три месяца, не меньше. Хозяйка через час подъедет, я ее матери звонил. У меня пока посиди, — предложил старик.