Раймонд Чэндлер - Долгое прощание. Обратный ход [компиляция]

Он пошарил в карманах и подтолкнул через стол кожаный футляр для ключей.

— Как звучит? — осведомился он.

— Смотря кто слушает. Это еще не все. Вы не взяли ничего, кроме одежды, что на вас, и некой суммы, полученной вами от тестя. Все остальные ее подарки вы бросили, в том числе и то роскошное сооружение, что стоит на углу Ла Бреа и Фаунтен. Вы хотели уйти чистым и как можно дальше. Ладно. Годится.

Бреюсь и одеваюсь.

— Почему вы это делаете, Марлоу?

— Можете пропустить стаканчик, пока я бреюсь.

Я вышел, а он остался сидеть, сгорбившись, в углу. Пальто и шляпу так и не снял. Но заметно ожил.

Я пошел в ванную и побрился. Когда я завязывал галстук в спальне, он вошел и остановился в дверях.

— Вымыл чашки на всякий случай, — сообщил он. — Но я вот что подумал.

Может быть, лучше вам позвонить в полицию.

— Сами звоните. Мне им рассказывать нечего.

— Хотите позвоню?

Я резко обернулся и свирепо уставился на него.

— Черт бы вас побрал! — закричал я почти в голос. — Угомонитесь вы или нет?

— Извините.

— Вот — вот. Такие, как вы, всегда извиняются и всегда слишком поздно.

Он повернулся и ушел обратно в гостиную.

Я оделся и запер дверь, ведущую в глубину дома. Войдя в гостиную, я увидел, что он заснул в кресле, уронив голову набок, в лице ни кровинки, весь обмякший от усталости. Вид у него был жалкий. Когда я тронул его за плечо, он открыл глаза медленно, словно возвращаясь откуда — то очень издалека.

Когда он пришел в себя, я спросил:

— Как быть с чемоданом? С тем, из свиной кожи? Он все еще у меня в шкафу.

— Он пустой, — ответил он равнодушно. — И слишком бросается в глаза.

— Вы будете еще больше бросаться в глаза без багажа.

Я пошел в спальню и достал эту кремовую штуку с верхней полки. Прямо у меня над головой, на потолке, была откидная дверца на чердак. Я открыл ее, дотянулся как можно дальше, и забросил футляр для ключей за пыльную балку, или стропило, или как их там.

Я слез с чемоданом в руках, обтер его от пыли и запихал в него ненадеванную пижаму, зубную пасту, новую зубную щетку, пару дешевых полотенец, губку, набор носовых платков, дешевый тюбик крема для бритья и бритву — из тех, что дают даром в придачу к пакетику лезвий. Все новое, обыкновенное, незаметное, хотя, конечно, лучше бы там лежало его собственное барахло. Добавил бутылку виски, прямо в обертке. Закрыв чемодан, я оставил ключ в замке и понес в гостиную. Терри опять спал. Я не стал его будить, открыл дверь, отнес чемодан в гараж и положил в машину перед задним сиденьем. Вывел машину, запер гараж и поднялся обратно по лестнице, чтобы разбудить его. Потом запер дом, и мы двинулись в путь.

Я ехал быстро, но без превышения скорости. В дороге мы почти не разговаривали. И поесть не остановились. Времени было не так уж много.

У пограничников не оказалось к нам никаких вопросов.

На ветреном поле возле тихуанского аэропорта я подрулил поближе к кассе и стал ждать, пока Терри возьмет билет. Пропеллеры? Дугласа? уже медленно вращались, разогревая моторы. Статный красавец — пилот в серой форме болтал с группой из четырех человек. Один был двухметрового роста и держал в руке охотничье ружье в футляре. Возле него стояли девушка в брюках, пожилой коротышка и седая женщина, такая высокая, что рядом с ней он совсем исчезал.

Неподалеку ожидало еще трое — четверо пассажиров, явно мексиканцы. Больше лететь вроде никто не собирался. Трап уже подогнали к самолету. Но никто не торопился. Затем по трапу спустилась стюардесса — мексиканка и заняла выжидательную позицию. Объявлений по громкоговорителю у них, видимо, не полагалось. Мексиканцы полезли в самолет, но пилот все еще болтал с американцами.

Рядом со мной стоял большой?паккард?. Я вылез и заглянул в него? водительские права лежали на виду. Может быть, когда — нибудь я и научусь не лезть, куда меня не просят. Вытащив голову из окна, я заметил, что высокая женщина смотрит в мою сторону.

Тут по пыльной щебенке подошел и Терри.

— Все в порядке, — сказал он. — Прощаемся здесь.

Он протянул руку, я ее пожал. Вид у него уже был неплохой, только усталый, чертовски усталый.

Я достал из машины чемодан свиной кожи и поставил его на щебенку.

Он сердито взглянул на него.

— Сказано вам, он мне не нужен, — отрезал он.

— Там бутылка приличной выпивки, Терри. И еще пижама и всякая дребедень. Без опознавательных знаков. Не нужен, сдайте на хранение. Или выбросите.

— У меня есть свои соображения, — заносчиво объявил он.

— У меня тоже.

Внезапно он улыбнулся. Потом подхватил чемодан и другой рукой сжал мне руку выше локтя.

— Ладно, приятель. Вы начальник. И помните, если придется туго, поступайте как знаете. Вы мне ничем не обязаны. Мы просто выпивали вместе, немножко подружились, и я слишком много болтал про свои дела, Я оставил пять сотенных у вас в банке с кофе. Не сердитесь.

— Вот это вы зря.

— Мне и половины своих денег не потратить.

— Удачи вам, Терри.

Двое американцев поднимались в самолет. Из аэропорта вышел приземистый малый с широким смуглым лицом и стал махать нам руками и указывать пальцем.

— Идите на посадку, — сказал я. — Я знаю, что вы не убивали. Потому я и здесь.

Он весь подобрался и напрягся. Потом, повернувшись к самолету, медленно оглянулся.

— Мне очень жаль, — сказал он тихо. — Но тут вы ошибаетесь. Я пойду по полю очень медленно. Вы вполне успеете меня задержать.

Он зашагал вперед. Я смотрел вслед. Малый у аэропорта все еще ждал, но без особого нетерпения, У мексиканцев нетерпение — редкость. Нагнувшись, похлопал по чемодану свиной кожи и улыбнулся Терри. Затем он отступил, и Терри вошел в здание. Скоро он появился из другой двери, там, где таможня.

Так же медленно он шел по щебенке к трапу. Здесь остановился и посмотрел в мою сторону. Он не помахал. Я тоже. Потом он поднялся в самолет, и трап втянули внутрь.

Я влез в свой?олдсмобилъ? завел его, дал задний ход, развернулся и стал выезжать, со стоянки. Высокая женщина и коротышка остались на поле.

Женщина достала платок, чтобы помахать. Самолет покатился в дальний конец поля, подымая тучу пыли. Там он развернулся, и моторы взревели на полную катушку. Он двинулся вперед, постепенно набирая скорость.

Пыль за ним так и клубилась. Потом самолет взлетел. Я смотрел, как он медленно подымается в пыльный воздух и исчезает в чистом синем небе, в юго — восточном направлении.

Потом я уехал. На границе никто на меня и не взглянул, словно мое лицо заслуживало не больше внимания, чем стрелки на циферблате.

Дорога от Тихуаны длинная и одна из самых скучных в штате. Тихуана? никчемное местечко, здесь не интересуются ничем, кроме доллара. Парнишка с огромными грустными глазами, который бочком подбирается к вашей машине и клянчит:?Пожалуйста, мистер, десять центов? тут же, без запинки, будет предлагать вам на продажу свою сестренку. Пограничные городишки все на одно лицо, так же, как портовые. Сан Диего? Один из самых красивых заливов в мире, а в нем всего — навсего военный флот и несколько рыбачьих лодчонок.