Владимир Жуков - Тайна старого грота

– Вам, зачем при бороде и усах?

– Подбриваю, чтобы не выглядеть пиратом.

– Какими лезвиями?

Боцман замолчал, соображая, замялся.

– "Рапира", наверное, – подсказал Белозерцев, хотя в ящике были упаковки "Невы".

– Да, да, – обрадовался подсказке Мохначев.

– А перчатки вам зачем? Лето ведь, теплынь.

– Не скажи, инспектор, – возразил он. – Бывает, норд-ост так задует, а я за штурвалом. Без перчаток никак невозможно.

– Очки чьи?

– Тоже мои. Солнце слепит, сами понимаете.

– Так они на вас малы.

– Других не было, все магазины облазил, – нашелся он.

Белозерцев прошелся к стенке каюты. На откидной полке, предназначенной для сна, лежали джинсы, футболка и кепка "Аdidas", на полу – кроссовки. Пальма тщательно обнюхивала их, тревожно вертя хвостом.

– Чья одежда?

– На рынке приобрел для соседского мальчишки, – невозмутимо ответил Мохначев. – Пристал ко мне, купи, говорит, дядь Яша. Как не уважить? Хороший парень, не хочет от моды отставать.

– Где вы могли купить в открытом море, если не приставали к берегу? Не ловчите, Яков Петрович. В вашем возрасте. Побойтесь Бога!

– Говорю, как есть, – занервничал он, позабыв о потухшей трубке.

– Что вы выбросили за борт? Только честно. Мы ведь пригласим водолазов, обследуют дно.

– Ракушки рапана и мидии. Сверх нормы выловил. Подумал, рыбинспекция, неприятности мне ни к чему.

После того, как Дудко дал Пальме обнюхать найденные вещи, собака начала метаться по каюте. Белозерцев обменялся взглядами с кинологом, и тот дал понять, что овчарка, очевидно, вспомнила знакомый запах и потому проявляет беспокойство. Капитана осенила догадка. Он включил радиостанцию. Щелкнул переключателем и наклонился к микрофону:

– "Феникс", "Феникс", я – "Кентавр", как слышишь?

– Слышу тебя отлично, – откликнулся Щеглов.

– Мы на яхте "Викинг", – сообщил Белозерцев. – Срочно блокируйте бухту Синее Око. Кажется, появился долгожданный "гость". Обеспечьте достойный прием морского волка.

Краем глаза Василий заметил, как, услышав его переговоры, Мохначев побледнел. Его крепкие руки безвольно опустились вдоль тела. Он засуетился и, вопреки морскому правилу чистоты, соря пеплом, стал усердно выбивать потухшую трубку прямо на стол.

– Ты не ошибся?– радиоволны донесли голос следователя.

– Нет, Володя, действуй немедля, – игнорируя условный позывной, твердо ответил капитан и обернулся к утратившему воинственность боцману. – Яхту живо к причалу. И без глупостей. Вы подозреваетесь в причастности к убийствам.

– К каким убийствам? Что за чушь? – безвольно возразил Мохначев. – Вы ответите за произвол, инспектор.

– Старшина, быстро с Пальмой в лодку, – приказал капитан кинологу. – И в бухту Синее Око. Действуй осторожно, по обстановке. А я с боцманом на пристань.

Кинолог с Пальмой резво поднялись на палубу, и Белозерцев услышал, как взревел двигатель моторной лодки. Мохначев опустился на стул, закрыв лицо ладонями.

– Яхту к причалу! На водную станцию! – скомандовал капитан, и боцман нехотя подчинился приказу.

Уловив в паруса попутный ветер, яхта заскользила к сверкающему огнями берегу. Мохначев, крепко вцепившись в штурвал, был зол и молчалив. Василий внимательно следил за его действиями, опасаясь, что морской волк с потухшей трубкой в зубах, может преподнести неожиданный сюрприз. Он вновь вышел на связь с Щегловым, попросил его прислать на водную станцию патруль.

На причале Белозерцев сдал Мохначева подоспевшему патрулю, а опечатанную яхту под охрану. Сам, в предчувствии назревающих событий, поспешил на поджидавших его "Жигулях" к бухте Синее Око.

12. Тайна старого грота

Корецкий в бухту Синее Око прибыл, когда багровый диск солнца закатился за гряду холмов, широкая тень легла на прибрежный плес. Неподалеку от грота за большим камнем-валуном он приметил укромное местечко. Устроился в нем и, невидимый со стороны моря, стал наблюдать за поглощаемой мглой линией горизонта. Алекс пожалел о том, что не догадался еще в Москве вооружиться биноклем.

Вдали, над водой, он увидел несколько приближающихся огней и удаляющийся шум моторной лодки. "Наверное, лоцманский катер, для проводки судна по фарватеру", – предположил Алекс, заметив, как огоньки пошли на сближение, а потом резко стали отдаляться друг от друга. До его слуха донесся хлопок и выстрел.

По морю пробегала мелкая зыбь. Вдруг в глубине воды Корецкий увидел желтое, двигающееся к бухте, свечение. "Может, медуза?" – попытался он вспомнить светящихся обитателей моря, но безуспешно. А через три минуты выяснилось, что напрасно напрягал свою память. Перед самым входом в грот над поверхностью воды показалась голова человека в маске со смотровым стеклом и гофрированной трубкой.

Вскоре, освещая фонариком мокрые камни, на берег вылез высокий пловец, аквалангист с двумя баллонами за спиной. К его поясу была привязана черная сумка. Он пошарил вокруг лучом фонарика и снял с головы маску. Что– то в его облике Алексу почудилось знакомым и он, затаившись за камнем, стал наблюдать за действиями аквалангиста. Тот, убедившись, что никого нет, ступая ластами по камням, направился в грот. Оттуда бесшумно выпорхнула летучая мышь.

С минуту Корецкий раздумывал, как быть: то ли окликнуть незнакомца, то ли последовать за ним, чтобы узнать цель столь странного визита. То, что за ним скрывается, что-то тайное, возможно, имеющее отношение к Викиной смерти, у Алекса не вызывало сомнений. Иначе, зачем вся эта конспирация? Он внимательно наблюдал за незнакомцем. Выбрался из своего укрытия и, прижимаясь к прохладной скале, осторожно последовал за аквалангистом. Желтый луч фонарика плясал в глубине грота. Дойдя до места, где была убита Вика, незнакомец остановился. Луч света скользнул по букету цветов. Он взял его в руку, осматривая стебли на сломе, видимо, пытаясь определить, когда сорваны цветы. Затем небрежно бросил рассыпавшийся букет на камень.

Алекс предусмотрительно задержался за поворотом стены и остался в тени незамеченным, когда аквалангист, обернувшись, осветил свод грота. "Он либо убийца, либо соучастник злодеяния, – оценивая реакцию незнакомца на букет цветов, пришел к выводу Алекс. – Что если пришить его сейчас? Подобраться поближе и камнем по голове".

Наклонился, нащупал рукой острый тяжелый голыш. Почувствовал, как нарастает гнев, туманит сознание, но, вспомнив предупреждение Белозерцева, удержался от опрометчивости. "Надо выждать, с этим я успею, – подсказывал ему рассудок. – Ведь не ради сострадания к своей жертве приплыл сюда этот тип. И откуда приплыл? Во всяком случае, не из Турции. Может, с яхты "Викинг", которой давеча интересовался капитан?