Ли Чайлд - Джек Ричер, или Без второго имени

Наконец сквозь двойное стекло окон Ричер увидел женщину в темных брюках и темной рубашке с коротким рукавом, которая стояла на Пятой авеню и смотрела на север. Она что-то держала в правой руке. Может быть, телефон. Или «Глок-19».

Ричер отошел от ограды подземки и зашагал на другую сторону улицы. На красный свет, но машин все равно не было. У него вообще возникло ощущение, будто он оказался в городе-призраке и, кроме него, на Земле не осталось ни одного человека. Если не считать женщины на Пятой авеню, к которой он направлялся, выбрав в качестве ориентира застекленное окно Флэтайрон-билдинг, и его каблуки выбивали громкую дробь в царившей на улице тишине. Стекло на фасаде защищала треугольная железная рамка, похожая на миниатюрную лодочку, спасающуюся от догоняющего ее танкера. Она была зеленой, как мох, с украшениями цвета имбирных пряников тут и там, металл и стекло, огромные панели длиной с автомобиль и высотой в половину роста человека.

Женщина заметила Ричера. Повернулась в его сторону, но отступила на несколько шагов, как будто хотела, чтобы он последовал за ней, на юг и в тень. Джек обогнул выступающий нос лодочки и увидел, что женщина держит в руке телефон, а не пистолет.

– Вы кто такой? – спросила она.

– А кто спрашивает? – поинтересовался Ричер.

Женщина повернулась к нему спиной – и тут же снова лицом, быстро и уверенно, точно ложная атака на баскетбольном поле. Но он успел прочитать «ФБР» на рубашке.

– А теперь ответьте на мой вопрос, – потребовала она.

– Обычный человек.

– И что вы тут делаете?

– Смотрю на это здание.

– Флэтайрон?

– Нет, на то, что у него впереди. На стеклянную часть.

– Зачем?

– Я что, слишком долго спал? – спросил Ричер.

– В каком смысле? – спросила женщина.

– Может, какой-то безумный старый полковник устроил государственный переворот? И мы теперь живем в полицейском государстве? Видимо, я отключился и все пропустил.

– Я – федеральный агент и имею право потребовать, чтобы вы назвали свое имя и показали мне удостоверение личности.

– Меня зовут Джек Ричер. Второго имени нет. Паспорт лежит в кармане. Хотите, чтобы я его достал?

– Очень медленно.

Так он и сделал, очень медленно. Сложил пальцы ножницами, точно карманник, вытащил тонкую голубую книжечку и выставил ее перед собой, чтобы женщина поняла, что это такое, затем передал ей, и она ее открыла.

– Почему вы родились в Берлине? – спросила она.

– Я не контролировал передвижения моей матери, поскольку в тот момент являлся всего лишь эмбрионом.

– Почему она была в Берлине?

– Потому что там находился мой отец. Мы были семьей морского пехотинца, и моя мать говорила, что я чудом не появился на свет прямо в самолете.

– А вы тоже морской пехотинец?

– В настоящий момент безработный.

– После чего?

– Уже довольно давно.

– После чего?

– Армия.

– Подразделение?

– Военная полиция.

Женщина вернула ему паспорт.

– Звание? – спросила она.

– А это имеет значение? – поинтересовался Ричер.

– Я имею право задавать вопросы.

Она смотрела куда-то ему за плечо.

– Я закончил службу в звании майора.

– Это хорошо или плохо?

– По большей части плохо. Будь я хорошим майором, меня заставили бы остаться.

Женщина из ФБР промолчала.

– А вы? – спросил Ричер.

– Что «я»?

– Звание?

– Руководящий специальный агент.

– Вы сегодня руководите?

– Да.

– Потрясающе.

– Откуда вы пришли? – спросила женщина.

– Из метро.

– Там было полицейское заграждение?

– Не помню.

– Вы его проигнорировали.

– Проверьте Первую поправку. Я уверен, что имею полное право ходить там, где захочу. Разве не это делает Америку великой страной?

– Вы мешаете.

– Чему?

Агент продолжала смотреть ему за плечо.

– Я не могу сказать, – ответила она.

– В таком случае вам следовало отдать приказ, чтобы поезд не останавливался на этой станции.

– Я не успела.

– По причине?

– Я не могу сказать.

Ричер промолчал.

– Почему вас интересует стеклянная часть этого здания?

– Я подумываю наняться мойщиком окон. Возможно, это поможет мне снова встать на ноги.

– Обман федерального агента считается преступлением.

– Миллионы людей каждый день смотрят в эти окна. Вы спрашивали у них почему?

– Я спрашиваю вас.

– Мне кажется, Эдвард Хоппер нарисовал здесь своих «Полуночников», – сказал Ричер.

– И что это такое?

– Картина. Очень известная. Взгляд через окно кафе поздно вечером на одиноких людей, сидящих внутри.

– Я никогда не слышала про кафе «Полуночники». Здесь такого нет.

– Полуночники – это люди. Кафе называлось «Филлис».

– Я вообще не слышала, чтобы здесь было какое-нибудь кафе.

– Скорее всего, нет.

– Вы же только что сказали обратное.

– Мне кажется, Хоппер увидел это здание и превратил его в кафе в своем воображении. Или, по крайней мере, в закусочную. Форма такая же, как на картине. Он смотрел на него как раз с того места, где мы с вами стоим.

– Кажется, я знаю эту картину… Там изображено три человека, верно?

– И еще бармен. Он слегка наклонился, что-то делает под прилавком. У него за спиной стоит два кофейника.

– Там нарисована пара, они сидят очень близко, но не касаются друг друга. И еще мужчина, один, спиной к нам. В шляпе.

– Все мужчины носят шляпы.

– У женщины рыжие волосы. И она очень грустная. Более наполненной одиночеством картины я в жизни не видела.

Ричер посмотрел сквозь стекло из реальной жизни и по-думал, что может легко представить внутри яркий флуоресцентный свет, заливающий людей, точно луч прожектора, безжалостно выставляя их на обозрение темных улиц за окном, но эти улицы пусты, и их никто не видит.

На картине и в реальной жизни.

– И во что я вляпался? – спросил Ричер.

– Вы должны стоять неподвижно на месте и не двигаться, пока я вам не разрешу.

– Или?

– Или отправитесь в тюрьму за вмешательство в операцию, касающуюся национальной безопасности.

– Или вас уволят за то, что на сцене, где проводится операция, появилось гражданское лицо.

– Она проводится не здесь, а в парке.

Женщина посмотрела по диагонали, через широкий перекресток, где встречались три главные улицы, и темные деревья за ними.

– Так во что же я вляпался? – повторил Ричер свой вопрос.

– Я не могу сказать.

– Уверен, что я еще и не такое слышал.

– Военная полиция, верно?

– Как ФБР, только с гораздо меньшим бюджетом.

– Наша цель находится в парке. Он сидит в полном одиночестве на скамейке и ждет связного, который не придет.

– И кто он?

– Плохиш.

– Из ваших?

Агент кивнула.

– Один из нас.

– Он вооружен?

– У него нет оружия и никогда не было.