Михаил Ежов - Дыхание зла

– Нет. Ничего конкретного. Пустой треп.

– Вы упомянули также об оружии.

Блондин кивнул.

– Да, они отлично в нем разбирались.

– Серьезно? С чего бы?

– Не знаю даже.

– А вы?

– Ну, я-то в оружейном магазине работаю, – Антонов широко улыбнулся, словно сообщил отличную новость. – Вот и зашел разговор.

– Значит, они оба разбирались?

– Ага. Просто доки, – в голосе блондина послышались уважительные нотки. – Но понятия не имею, где они так насобачились. Не спрашивал.

– Они упоминали о том, что служили в армии?

– Кажется, нет.

– Говорили о родственниках, о жизни за границей?

– Однажды Богдан сказал что-то про Югославию. Вроде бы, он там отпуск проводил.

– Один?

– Не знаю. Может, с бабой какой-нибудь.

– Почему они эмигрировали в Россию?

– А они эмигрировали? – удивился Антонов.

– Ну да. Йорг из Молдавии, а Бончовска из Болгарии.

– Вот никогда бы не подумал! Я был уверен, что они тут родились.

– Почему?

– Ну… такое складывалось впечатление. Мне трудно объяснить. – Антонов помолчал. – Да и говорили они без акцента. Очень чисто.

После Антонова в комнату вошла женщина лет сорока со жгуче-черными, аккуратно зачесанными назад волосами и руками, унизанными кольцами и браслетами всех мастей.

– Францева Азалия Викторовна, – представилась она, плавно опускаясь в кресло. От нее пахло благовониями.

– Старший лейтенант Самсонов, – отозвался полицейский, рассматривая ее. Работает в сувенирной лавке?

– Самсонов? – вопросительно повторила женщина. – Какая интересная фамилия. Невольно вспоминаешь мифического героя. Часто вам приходится разрывать пасти львам? – она улыбнулась, игриво глядя на полицейского.

– Время от времени, – ответил ей с улыбкой Самсонов. – Хотя вообще я люблю животных.

– Даже диких?

– Даже диких. Не нравятся мне только бешеные.

– А зовут вас как?

– Валера.

– Римское имя. Означает «сильный, здоровый». Очень подходит к вашей фамилии.

– Спасибо. Кем работаете?

– Угадайте. Вы же следователь.

– Продаете благовония?

– Почти. Я астролог и немного спирит.

– Кто?

– Духовидец. Слышали о медиумах и столоверчении?

– А, понятно.

– Могу и погадать. Хотите, взгляну на вашу руку? – Францева приглашающе протянула ладонь.

– Может быть, позже. Сейчас мне нужно задать вам несколько вопросов об убитых.

– Да, я уже слышала, – Францева скорбно покачала головой. – Бедняги. Такие приятные мужчины.

– Вы хорошо их знали?

– Нет, этого я не сказала бы.

– Не гадали им? – улыбнулся Самсонов.

– Они в это не верили. Грубые материалисты.

– Но все равно приятные люди?

Францева тоже улыбнулась:

– Я не сказала «люди». Я сказала «мужчины».

– Какое у вас сложилось о них впечатление?

– Не знаю, чем они занимались, но думаю, что не на скрипке пиликали.

Самсонов отметил для себя, что ответ женщины практически повторяет слова Рыбкина.

– Что вы хотите сказать?

– Ну, знаете, бывают такие брутальные мужчины, что сразу чувствуешь: это самцы. Безо всяких там… – Францева неопределенно помахала рукой в воздухе. – А так я ничего про них не знаю. С ними больше Петя общался.

– Антонов?

– Да. Но вы с ним ведь уже поговорили.

– Поговорил.

– Бедный Петя! – Францева хмыкнула. – Мог бы сразу догадаться, что с Йоргом ему ничего не светит.

– Что вы имеете в виду?

– Петя – гей. Он рассчитывал завоевать симпатию Богдана, потому и таскался с ним по кабакам. Но то ли они с Ромой поняли, что он за фрукт, то ли Антонов сам догадался, что по морде может схлопотать, но в последнее время он держался от них в стороне.

– Ясно, – протянул Самсонов.

– Об этом Петя не упомянул, да?

– Видимо, не счел нужным.

Францева улыбнулась.

– Я про его надежды точно знаю. Он мне сам однажды признался. Просил погадать на Богдана.

– И как?

– Сказала ему, чтобы отступился. Пока цел.

– Что ж, спасибо за помощь. Если вспомните еще что-нибудь, позвоните. Я оставлю свой номер у администратора.

Самсонов опросил оставшихся примерно за два часа. Некоторые встречали убитых в клубе чаще, другие с ними практически не общались, но общее впечатление было таким: приятные, хоть и слегка грубоватые парни, проводящие много времени вместе, но скорее приятели, чем близкие друзья. У них могли быть общие интересы за пределами клуба, но едва ли – общее прошлое.

Когда Самсонов вышел в холл, он был голоден как собака, хотя прошло не так уж много времени с тех пор, как он последний раз ел.

– Вы закончили? – спросила Кроликова.

– Да, спасибо за помощь.

– Пришли еще двое членов клуба. Они играют в первой комнате. Но я их знаю: они ни за что не прервутся, пока не закончат партию.

– Почему?

– Такое у них правило.

– И долго обычно играют?

– Когда как. Могут час, а могут и больше.

– Кто такие? – Самсонов протянул Кроликовой список, где были перечислены отсутствующие члены «Табии».

– Власов и Цыплаков. Вот эти.

– Я бы хотел посмотреть на их игру. Можно?

– Пойдемте, я вас провожу. Там уже собрались некоторые из тех, кого вы опросили.

В игровой комнате одиннадцать человек окружили стол, за которым сидели двое мужчин. Один лет сорока, поджарый и нервный, комкал тонкими пальцами клетчатый носовой платок, впрочем, исключительно чистый. Другой – брюнет с собранными в хвост волосами, бровями вразлет и склонностью к полноте, в спортивном костюме и найковских кроссовках. Сидел вальяжно, постукивая костяшками пальцев по краю стола.

– Только начали, – шепотом сказал Самсонову оказавшийся поблизости Антонов. Он почесал кончик носа и указал на доску. – Власов играет белыми.

Значит, брюнет, понял Самсонов.

– Почему всех так интересует эта игра? – спросил он.

– Цыплаков и Власов играют на деньги. Негласно, конечно. Считайте, что я вам ничего не говорил, ладно?

– Не беспокойтесь. Я не по этой части. И большая сумма на кону?

– Точно неизвестно, но, думаю, немалая.

– И они всегда на деньги играют?

– Нет, только если сильно рассорятся.

– Так это вроде дуэли?

Антонов усмехнулся:

– Типа того!

– Долго играть будут?

– Часа, может, два.

– Долго, – Самсонов взглянул на часы. Это были черные «G-Shock», очень легкие и удобные. Особенно Самсонов ценил то, что они противоударные, потому что при его работе приходилось лазать везде, и предыдущие часы то и дело царапались и бились. – Ждать конца не буду, – решил полицейский.

– Я думаю, выиграет Власов.

– Почему?

– Смотрите на доску. Видите, две его фигуры уже на стороне противника.

– И что?

– Он успел завоевать инициативу, а это крайне важно. И потом, он ходил первым, а это немалое преимущество.

– Вы бы поставили на него?