Михаил Ежов - Нежилец

— У него еще борода и усы, — добавила другая.

— А одет во что? — подсказал следователь.

— В черное пальто.

— Может, в вещах Чижиковой есть фотографии? — с надеждой предположил полицейский. — Этого «старого друга» или Парфенова?

— Кто знает? — пожала плечами Герда. — Мы в ее ящике не рылись.

— Да вы сами посмотрите, — предложила Виолетта. — А нам пора уже. — Она с беспокойством взглянула на подруг.

Те дружно закивали и зашумели, вспомнив, что через пару минут надо выходить на сцену.

— Покажите ящик Чижиковой, — попросил Самсонов.

Но не успели девушки открыть дверь, как она распахнулась и из нее повалили танцовщицы.

— Скорее! — крикнул кто-то из них. — Опоздаете — Пьер будет в ярости!

— А где, кстати, этот Пьер? — вспомнил вдруг про хореографа Дремин. — Управляющий сказал, что он должен быть в гримерке.

— Нет, Пьер уже возле кулис, — объяснила Кларисса. — Он пришел как раз перед тем, как появились вы.

Девушки показали полицейским ящик Чижиковой, быстренько оделись и умчались, на ходу заканчивая туалет. Самсонов и Дремин дождались, пока они уйдут, и только тогда вытащили ящик и поставили его на пол.

— Надо было их все-таки расспросить про татуировки, — заметил Дремин.

— Успеется, — махнул рукой Самсонов. — Главное — не спугнуть эту компашку. Давай пока посмотрим, что тут есть.

— На первый взгляд, не густо, — заметил Дремин, вытаскивая из кармана тонкие белые перчатки. — Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят! — Он присел на корточки и для начала вынул лист бумаги, перевернул и, хмыкнув, отложил в сторону. — Пусто, — прокомментировал он. — Наверное, девчонка просто прикрывала им вещички. Так сказать, от любопытных глаз.

— Вряд ли, — возразил Самсонов. — Она не положила бы сюда что-то важное, потому что ящик не запирается.

— Тоже верно, — кивнул Дремин. — Тогда зачем мы тут копаемся? — Он выудил пластмассовую коробочку с тенями, помаду, пудреницу и несколько расчесок. — А вот это интересно. — Следак раскрыл сложенную пополам картонку с золотыми вензелями по краям. — Это приглашение. На бал! — Он присвистнул. — Знаешь куда?

— Куда? — Самсонов протянул руку, и Дремин вручил ему открытку.

— В Чесменский дворец.

— Куда?

— Знаешь Чесменскую церковь?

— Естественно. Красная такая, с белым.

— Вот-вот. А рядом с ней есть желтое здание, где сейчас ГУАП.

— Это еще что такое?

— Государственный университет аэрокосмического приборостроения.

— А я думал, там раньше церковь была, — удивился Дремин.

— Нет, Императорский путевой дворец.

— Откуда ты знаешь?

— У меня там приятель учился.

— Ясно, — протянул Дремин. — Только я не пойму что-то: как Чижикову туда могли на бал пригласить?

— Наверное, на студенческий, — предположил Самсонов. — Может, этот ее Парфенов там учится. Или работает.

— Надо проверить.

— Надо, — согласился следователь. — На какое число приглашение? — Он прищурился. — На завтра, к десяти вечера.

— Не похоже на студенческий бал, — заметил Дремин.

— Да, поздновато.

— Как поступим?

Самсонов положил приглашение во внутренний карман куртки.

— Я думаю, мы им воспользуемся, — сказал он.

Дремин прищурился:

— Пойдешь вместо Чижиковой, что ли?

— Почему бы и нет?

— На бабу ты не похож, Валера.

— Тут ничего про пол не сказано. Что там еще есть в ящике?

Дремин скептически хмыкнул.

— Сейчас глянем. — Он порылся, вытаскивая обрывки бумаги, испещренные бытовыми записями. — Слушай, ты серьезно насчет бала? Одному идти туда нельзя.

— Почему?

— Сам знаешь.

— По-моему, тут опасаться нечего. — Самсонов протянул руку и выудил из ящика небольшой круглый жетон с выбитой на одной стороне чашей.

— А это что? — заинтересовался Дремин.

Следователь перевернул жетон и слегка приподнял брови: на обороте была надпись «ТАЙНА», выполненная готической вязью.

— Не знаю, — сказал он. — Но думаю, лучше это прихватить. Похоже, Чижикова куда-то собиралась, но оставила все здесь.

— Думаешь, этот жетон — что-то вроде проходного билета? — скептически спросил Дремин. — По-моему, все это слишком сложно. Хватило бы и одного приглашения.

— Может быть, — отозвался Самсонов, пряча жетон в карман. — Но подстраховаться не мешает.

— Я пойду с тобой.

— Ни к чему.

— Подожди, выслушай! Внутрь не полезу, не волнуйся, но снаружи подежурю. Будем держать связь.

— Как ты это себе представляешь?

— Прилепим тебе микрофон. Если заявишься с приглашением, тебя проверять не будут.

— Уверен?

— Процентов на девяносто.

— Не так уж мало! — усмехнулся Самсонов. — Вот только где взять аппаратуру?

— Есть у меня знакомый парнишка, он все притащит.

— Серьезно?

— Угу. Согласен?

Самсонов пожал плечами:

— Почему бы и нет? Давай попробуем. Может, у тебя еще и камера найдется? В пуговице?

— Это вряд ли, — серьезно покачал головой Дремин.

— Ну, нет так нет. — Самсонов повернулся к двери. — Кажется, тут больше ничего полезного не найти. Пора двигать.

— Ящик все-таки прихвачу, — сказал Дремин. — На всякий случай.

— Надо поговорить с Пьером, — заметил Самсонов, когда полицейские вышли из гримерки. — Кажется, девчонки говорили, что он где-то возле сцены.

Самсонов и Дремин спустились и, притормозив пробегавшего мимо рабочего, спросили, где выход на сцену.

— Еще немного спуститесь, а потом налево и по коридору. Только никуда не сворачивайте, а то там много ответвлений, — отрывисто ответил тот и помчался дальше. Через плечо у него висел толстый, похожий на свернутую мурену кабель.

Полицейские двинулись в указанном направлении. Проходы были узкие, иногда было не разойтись с тем, кто спешил навстречу, и приходилось пропускать.

Света было мало — он шел от лампочек, свисающих в разных местах с потолка. Иногда идущие от них шнуры терялись в темноте, и казалось, что потолка нет вовсе, а лампочки появляются из ниоткуда.

Музыка звучала все громче. Это указывало на то, что полицейские на верном пути.

Наконец Самсонов и Дремин выбрались из лабиринта коридоров и оказались в толпе девушек и парней в самых разных костюмах. Здесь тоже пахло пудрой, потом и пылью. Она лежала на кулисах, на полу, стенах и вилась в воздухе.

— Ну и как мы его узнаем среди всей этой гвардии? — процедил Дремин.

— Кто больше всех распоряжается, тот нам и нужен, — отозвался Самсонов, обводя глазами присутствующих.

К полицейским протиснулся толстый клоун в невообразимом трико и кричащем гриме. На белом лице жуткой раной алел нарисованный до самых ушей рот. Между красными губами виднелись такие крупные зубы, что улыбка больше походила на оскал.

— Вы кто такие?! — прошипел он, наклоняясь к Самсонову и обдавая его запахом крепкого табака. Глаза у клоуна были маленькие и колючие — словно две льдинки, вставленные в мягкую оправу век.