Аве Бак - Время шаманов

─ И что это все означает?

─ Это был его личный храм, его место вожделений и молитв. Обратите внимание, Чакраватин возвышается над буддами. Курдюм был еретик по всем канонам буддизма. Сектант.

─ Ладно, майор. Давай-ка быстро обыщем это капище, может девчонка за одной из этих статуй. Я – по правой стороне, ты – по левой.

Подошвы туфель утопали в мягком высоком ворсе ковра, покрывавшего весь самопальный храм, и это делало шаги неслышными. В левом ряду размещалось семь фигур и Колчанов, осмотрев закуточек за последней, подошел к грозной статуе Чакраватина.

Он обошел высокий помост и обомлел. На полу, притаившись, сидели старик и девушка-подросток. Это был Отшельник. В своем сером пальто он обнял и прижал дрожащую как былинка худенькую девчонку в домашнем халатике и пристально смотрел в широко раскрытые от удивления глаза майора. Старик поднес палец к своим губам. Этот жест в сочетании с горячей просьбой, светившейся в глазах, означал: «Тихо! Прошу! Тихо!» Потом он показал рукой в сторону приближающегося по правому ряду подполковника и сделал характерный жест у головы девочки – сложил пальцы пистолетиком и поднес к ее виску. Для убедительности, не отводя взгляда от глаз майора, покивал головой.

«Он говорит, что они обязательно убьют, – понял жест Колчанов. – Что ж, очень может быть. Снова деньги, интриги и жертва – этот несчастный ребенок».

─ Все, Генрих Максимович, и за главной дылдой никого нет! – Майор внутренне ужаснулся только что сказанному им.

«Отчего вдруг такое доверие к этому Отшельнику? Я веду себя как ребенок, который верит в доброго волшебника в сказке. А может так и надо сейчас? Может и выход только в этом свалившемся как с небес бомже-волшебнике? Сделано, поздно мучаться!»

─ Тогда уходим, майор, – Буюн пошел к выходу из подвала. – Значит, Курдюм где-то ее спрятал на этот вечер. Побоялся держать тут. Еще бы, три трупа запланировал, выстрелы, увез свидетельницу. Ничего, найдем!

Во дворе их ожидал подмёрзший в ночной осенней прохладе Сайгак.

─ Глеб Владимирович, заводитесь, мы сейчас, – Буюн замедлил шаг. – Я кой-чего скажу тебе, майор. Мы ведь больше не увидимся, ну, если когда-то по другим вопросам. Я-то и приехал Курдюма с концами увезти, он здорово от рук отбился, дурью, короче, стал маяться. А оно вот как всё случилось. К лучшему, думаю. Теперь о тебе. То, что ты ничего не видел, не слышал и здесь никогда не был, надеюсь тебе понятно?

─ Понятнее не бывает.

─ Молодец. Орлам твоим поясни строго-настрого, что бы вообще забыли этот адрес. Дома спали и все. Ты скажи мне, Михаил Иванович, ты пенсию уже по срокам заработал?

─ Заработал, – усмехнулся Колчанов.

─ Ну и хорошо. Уходи-ка на заслуженный отдых, дорогой мой. Так всем спокойнее будет, тебе – в первую очередь. С твоим авторитетом в городе без работы не останешься, если что, поможем. Да! Забудь, что есть на свете такие люди – журналисты.

─ Это само собой.

─ Я не спрашиваю, согласен ты уйти или нет. Другого выхода для тебя не существует. Это я тебе по-дружески говорю, потому что человек ты достойный. Я таких уважаю. Но работа есть работа.

─ Буду оформляться на пенсию, – Колчанов посмотрел на дом. – Экая махина. А как же перестрелка, трупы, храм?

─ Ничего. Ты поедешь, а минут через десять здесь будет пожарчик. Напились, пострелялись, загорелось. Храм в первую очередь спалить надо. А то пресса набежит, не отбрешемся. Садись в машину.

Сайгак включил зажигание:

─ Куда едем?

─ Я никуда, – Буюн стоял возле автомобиля. – А вы куда хотите. Всего хорошего.

─ Тебе куда, Михаил Иванович?

─ Домой!

Полдороги проехали молча. Первым не выдержал Сайгак.

─ Чего молчишь? Что думаешь про все это?

─ Ничего. На пенсию пойду. Разочаровался я.

─ В чем?

─ В людях. В тебе, коллега! – Сказал майор с иронией в голосе. – Ты ж оказывается не просто в Москву ездил, ты там на нас стучал. Нехорошо.

─ Прекрати! Я работу делал, как положено. Что бы все было без сюрпризов.

─ Я уже прекратил. Говорить нам не о чем. Но если тронут моих ребят, Глеб, я тебе не завидую.

─ Не пугай, я пуганый!

─ И даже очень. Останови, я лучше пешочком дойду.

Колчанов с силой хлопнул дверцей и быстрым шагом заплюхал по лужицам ночного тротуара.

Он прошел два квартала в сторону своей улицы, огляделся, нет ли за спиной ненужных глаз. Пусто. Обиженный Сайгак умчался в другую сторону. Майор набрал на мобилку Цапкина:

─ Леня, вы где?

─ Бодрствуем, Михаил Иванович! Стоим с Димоном у сквера Белинского.

─ Давайте, живо дуйте к городскому бассейну! Я вас жду с обратной стороны на троллейбусной остановке.

─ Пять минут!

«Смотри, как все обернулось. Ну, к этому и шло. Когда политикой в деле запахло – жди самых крутых поворотов. Ладно, чепуха. На пенсию – так на пенсию. Лучше чтобы голова оставалась к плечам пришитой. Где этого деда с девчонкой перехватить? Как он, чертяка, туда пробрался? Не зря Курдюм меня про старика спрашивал. Главное, что бы успели уйти до поджога. Как пойдут? За дом, как и Ургалчинов, через калитку. А у нас там какая география, ландшафты какие? Там сначала поле с километра три, потом ручей, поросший камышом, а за ним лес начинается. Вдоль леса проселочная дорога. С момента как я их засек прошло… – майор посмотрел на часы, – минут двадцать-двадцать три. Девочка слаба, быстро не побегут. Если сейчас на машине выскочить на проселочную, это еще минут десять, могу успеть их перехватить. Попробую. Они время потратят на переправу через ручей. Где ж мои ребята?»

Две машины – «Опель-Кадет» и «Копейка» – подлетели к остановке. Цапкин и Колобков подскочили к Колчанову.

─ Что там, Михаил Иванович?

─ Ничего. Все разговоры завтра. Давай мне Леня ключи от опелька. Горючее залито?

─ Полбака.

─ Дима тебя домой отвезет. Дальше я только сам. А вы спать и без лишних слов!

Майор мчался по пустым улицам N-ска, благо ни пешеходов, ни машин. Когда выскочил с окружной дороги на проселочную, что вела вдоль леса к прудам рыбхозяйства, увидел справа красно-желтое зарево пожара. Что горело – было ясно.

«Хороший ориентир! – определился Колчанов. – Где-то напротив пожара и следует устроить перехват».

Громкий треск огня пожиравшего оплот Чакраватина был в пользу беглецов. Рев пожарных сирен вдалеке, крики проснувшихся соседей, лай дворовых собак взбились в густой коктейль шума и теперь по топоту и шагам, залегши тихонько у дороги, невозможно было выслушать ночных путников.

«Тут можно и на Ургалчинова нарваться, – мелькнула мысль, – он тоже тут бежал. Увидит пожар – кинется за девочкой. Все смешалось в доме Облонских! Дурацкая фраза!»

Дальний свет выхватил припаркованный на обочине крупный внедорожник.