Аве Бак - Время шаманов

По возвращении я, конечно, пережил неприятную проверку КГБ. Как только они не крутили мое прошлое, на чем только не пытались поймать. Но мое мастерство путешествующего по снам помогло на этот раз на все сто процентов. Из предсонья назойливых офицеров я узнал, что меня перепроверяют на предмет полной вербовки и использования по каким-то программам, которые связанны с работой с иностранцами из азиатских стран. Тут я сумел, что называется «включить дурака» по полной. Мне казалось, что я уже вывернулся.

Где-то четыре года меня совсем не трогали. Надеялся, что забыли. Всё-таки перестройка началась. Спецслужбам было не до агентов – спасали свои жопы в бурном море перемен. Я успокоился и потихоньку стал осваивать новые правила жизни. Они были просты и жестоки. Зарабатывай как хочешь, но только побольше, много, очень много. И снова мои тайные умения обеспечили мне успех. Я щёлкал все козни конкурентов как семечки, меня стали бояться. Я стал богат. И тут ко мне в офис заявился худой субъект по имени Вячеслав. Он не занимал себя и меня словесными реверансами. Сказал просто и доходчиво:

─ Тебе, Эдуард Борисович, несколько лет придется поработать на Родину в Красноярске. Да, да придется обязательно. Интерес там есть у нас большой. Мы тебе поможем еще деньжат заработать, а ты нам проконтролировать дела и средства зарождающейся лесопромышленной империи клана Монастырёвых. А может, и сам со временем станешь членом клана? Кто знает? Фирму под тебя по лесоторговле уже создали. Поезжай! Чай не на каторгу, а за запахом тайги и за деньгами. Ну, а дальше видно будет. Ну, так как?

─ А другой кандидатуры у вас нет? – Поинтересовался я.

─ Есть, конечно, и другие. Но я за тобой, разлюбезный, уже несколько лет наблюдаю. Ты все капканы, все ловушки как лиса обошел. Значит, есть в тебе что-то эдакое. Может, не зря в Индии околачивался? – Он улыбнулся со значением, а у меня внутри всё похолодело. – Шучу, шучу. Там в этих жёстких условиях ты нам нужен. Ты. Ставь здесь доверенного человечка на дела, а сам собирайся. Через месяца четыре полетишь. А пока походишь на спецкурсы наши: рукопашный бой, установка прослушки, ну и разное всякое.

Я не стал возражать. Судьба давно вела меня, не спрашивая разрешения. Конечно, что мне самбисту-разряднику рукопашный бой – только вспомню утраченные навыки. А прослушка, смешно даже, я без аппаратуры прослушаю любую душу. Ну, пусть.

Через полгода я осел в Красноярске владельцем лесоторговой фирмы «Сибирский лес». Интересно, что часть моих новых владений располагалась в Эвенкийском автономном округе. «Эдуард из Эвенкии» пошутил я как-то про себя, но никакого особого смысла в этих словах тогда не увидел.

С Сергеем Павловичем Монастырёвым я быстро нашел общий язык и интерес. Он из комсомольцев, крепко стоял на партийных связях несколько лет назад умершего отца. Бухгалтерия вся в руках младшего брата-калеки одноногого Ильи Павловича. Тихий работящий человек. Я смог предложить им выгодную экспортную схему древесины, и мы закрутили общее дело.

Моё состояние росло как на дрожжах. У меня появился новый личный транспорт – вертолёт. В таёжных условиях незаменимая вещь. Летишь себе, глядишь на зелёный океан и прикидываешь – сколько ещё можно заработать!

Как-то Сергей Павлович шутки ради спросил меня, не хочу ли взглянуть на легендарные места, где упал Тунгусский метеорит. «А что, – говорю, – полетим да выпьем на историческом месте!»

Летом мы вспомнили о своём намерении и вертолётом направились в район Каменной Тунгуски. Нашли площадку. Сели. Походили немного. Ничего особенного. Следов почти не осталось, так, недогнившие стволы валяются в лесу между новых деревьев.

Достали закуску, выпили. Тут Монастырёв мне и говорит: «А знаешь ли ты, что по местным поверьям Тунгусский метеорит это вовсе и не метеорит, а небесный знак охотника и воина Хэглуна, посланный на землю как весть про новую жизнь и новое рождение? Чушь конечно! Но эвенки старые, до сих пор верят в это знамение». Тут, от этих слов, у меня водка в горле комом стала. Видно я и сам весь в лице изменился. Стою, глазами хлопаю, слова сказать не могу.

Монастырёв перепугался, хлопочет вокруг меня: «Эдик, да что с тобой, да ты присядь, а ну выпей, а то белый как полотно!» Я в себя потихоньку пришел и говорю: «Полетели домой. Плохо я чувствую себя тут, очень плохо!»

Нет, не сразу я и сам своему предчувствию поверил. Успокаивал себя, мол, бред это, всё ушло давно, забудь. Живи, гуляй, водку пей, баб люби! Брось, выкинь дурь из головы. Нет, нет никакого чёртового пророчества! Нет его и точка!

Уж как бы и успокаиваться стал, отпустило.

Только как-то Монастырёв стал меня в гости зазывать, мол: «Дочка любимая единственная прилетела из Ленинграда к отцу погостить, свою дочку, внучку мою, привезла. Приходи, Эдик, на семейный ужин. Познакомишься со всем моим семейством. Обязательно приходи!» Я дал себя уговорить.

Тот вечер оказался первым шагом к исполнению пророчества. Усадьба у Монастырёва была воистину барская. Частные владения в лесу за городом. Полчаса одной езды по помещичьим угодьям. Дом огромный, выстроен с намёком на старорусский терем, особенно второй этаж – деревянный, а первый облицован диким плоским речным камнем. Не без вкуса, не без вкуса обустраивался Сергей Павлович. Что бы все видели кто тайги хозяин.

Меня ждали. Монастырёв за порог вышел встретить «друга и надёжного делового партнёра». Так он всем собравшимся в гостином зале меня отрекомендовал.

─ А вот это мои! – С гордой улыбкой подвёл меня к компании Сергей Павлович. – Дочь – Элла, внучка – Эвелина, для нас всех Ляля, полтора года красавице. Ну, а с Ильёй вы и так знакомы. А теперь к столу, к столу все кто на «Э» начинается, ну и мы с Ильей! Ха-ха! Трое на «Э» ужинают возле Эвенкии. Чертовское прямо совпадение.

Я с трудом держался, чтобы не убежать от собственного страха. Плюхнулся за стол и сразу выпил. Потом ещё одну полную стопку и поднял глаза. Элла смотрела на меня, как мне тогда показалось, с интересом. Дерзкая, красивая и взгляд такой же. Кто тут охотник? Похоже она. Да, такая любого проглотит если захочет. Я улыбнулся, она нет. Не интересно ей мне улыбаться. Её бессовестные голубые глаза говорили, кричали, сладко шептали: «Ну вот! Теперь не уйдёшь!»

«Обречён!» – мелькнуло у меня в голове. Первое, что она сказала мне, когда все поднялись из-за стола и пошли в охотничий зал пить чай из самовара, был вопрос: «А вы знаете, что чёрные глаза в голубых всегда тонут?» – «Я это уже понял», – ответил я ей. «Тогда быстрее пей свой чай, утопленник. Я жду тебя в гараже – поедем кататься».

Я старался быстро допить большую чашку горячего чая, а он проклятый все не заканчивался. Просто вскочить и уйти – казалось нетактичным. Я постарался взять себя в руки и стал разглядывать маленькую Лялю, которая, усевшись на колени Сергею Павловичу, теребила деда за нос и за уши. Светлые золотистые мягкие волосы обрамляли милое детское личико, но в чертах малышки читалась густая примесь азиатской крови. Полные губы, широкие скулы, миндалевидные чуть раскосые глаза – предательски намекали на экзотическое любовное приключение её матери.