Ли Чайлд - Джек Ричер, или Заставь меня

– Ситуации бывают разные.

– Дерьмо собачье, ты прекрасно знаешь, что ситуации всегда одинаковые.

– Это относится примерно к половине ситуаций, – проговорил Ричер. – Они делятся на две большие группы. Иногда человек, который пропал, появляется через пару недель, целый и невредимый, а порой оказывается, что вы потеряли его еще прежде, чем поняли, что у вас проблемы. Середины практически не бывает. Забавно, что такая диаграмма похожа на улыбающееся лицо.

– Значит, математика говорит, что мы должны подождать. Либо мы уже потерпели поражение, либо у нас полно времени.

Ричер кивнул.

– Так утверждает математика.

– А с точки зрения оперативных действий?

– Если мы предпримем что-нибудь прямо сейчас, то, безусловно, окажемся в неизвестной ситуации, где нам придется иметь дело с силой, оценить которую у нас нет никакой возможности. Например, это будет пять человек с доброжелательными рукопожатиями. Или пятьсот с автоматическим оружием и экспансивными пулями, защищающие что-то, о чем мы пока не имеем ни малейшего представления.

– И что это может быть гипотетически?

– Как я уже сказал, не АСДТ на складе. Что-то другое, казавшееся вначале просто странным, но постепенно переставшее таковым быть. Может, они и вправду ведут передачи на корневые каналы.

Чан кивком показала на Одноглазого, сидевшего довольно далеко на пластиковом стуле.

– Ты выбрал правильный канал, чтобы передать имя Кивера. Этот тип замешан по самые уши, только вот непонятно, в чем.

– Владельцы мотелей – исключительно полезные люди, – кивнув, ответил Ричер. – Но этот занимает не слишком высокое положение в организации. Смотри, как он ерзает. Ему совсем не нравится то, что он делает. Он считает, что не должен работать ночным сторожем. Но, судя по всему, его боссы думают иначе.

– И мы должны их найти, – сказала Чан.

– Мы?

– Фигура речи. Старая привычка. Тогда мы всегда работали в команде.

Ричер ничего не сказал.

– Ты же остался, – продолжала Мишель. – Я не видела, чтобы кто-то приставлял пистолет к твоей голове.

– Причины, по которым я не уехал, не имеют никакого отношения к тому, насколько серьезным ты считаешь то, что случилось с Кивером. Это отдельная история и твое дело.

– Я подожду до утра.

– Уверена?

– Так говорит математика.

– Ты сумеешь заснуть под присмотром этого типа?

– А у меня есть выбор?

– Мы можем попросить его перестать за нами следить.

– И чем это отличается от безусловного вмешательства?

– Зависит от его ответа.

– Я буду нормально спать. Но закрою дверь на два замка и цепочку. Мы не знаем, что здесь происходит.

– Нет, не знаем, – не стал спорить Ричер.

– Кстати, мне нравится твоя стрижка.

– Спасибо.

– И каковы причины?

– Для стрижки?

– По которым ты остался.

– Главным образом любопытство, – ответил Ричер.

– В каком смысле?

– Например, история с Пенсильванским университетом и восемьдесят шестым годом. На самом деле у него неплохо получилось. Даже великолепно. Он уже делал подобное раньше, тренировался, репетировал, оценивал себя и мысленно переживал свой успех. И я также совершенно уверен, что он знает про обязательное рукопожатие. Более того, не сомневаюсь, что в прочих случаях он про него не забывал. Однако не стал пожимать мне руку. Почему?

– Он совершил ошибку.

– Нет, у меня сложилось впечатление, что он не смог заставить себя это сделать. Даже несмотря на то, что рисковал испортить представление. Он в чем-то замешан, но его делишки оказались под угрозой, и люди, представляющие эту угрозу, настолько ему противны, что он не хочет к ним прикасаться. Так мне показалось. И стало интересно, что же может заставить человека испытывать такие чувства.

– Теперь, похоже, я не смогу уснуть.

– Сначала они заявятся ко мне, – сказал Ричер. – Мой номер внизу. Я подниму страшный шум, так что у тебя будет фора.

Джек сидел на стуле в своем номере, не включая свет, в шести футах от окна, не видимый снаружи, и наблюдал. Пятнадцать минут, двадцать, двадцать пять. Столько, сколько требовалось. Одноглазый на пластиковом стуле казался бледным пятном в темноте, примерно в ста футах от Ричера. Он сумел устроиться удобнее, откинулся на спинку и, наверное, дремал; любой шум или движение, скорее всего, его разбудят. Не самый лучший охранник из тех, что встречал Ричер, но и не самый плохой.

Над ним и правее, на втором этаже сквозь шторы расположенного в центре 203-го номера пробивался свет. Джек решил, что в нем находится мужчина, сошедший с поезда. Он наверняка достает вещи из своей маленькой сумки и раскладывает их по местам – крема и лосьоны отправляются в ванную комнату, что-то – в шкаф, остальное – в ящики комода. С точки зрения Ричера, размер его сумки имел огромное значение. А еще она была очень дорогой, не новой, но не потрепанной или рваной. Коричневая шагреневая кожа с медными застежками и углами. Классической формы, которую, судя по всему, поддерживал жесткий каркас. Но при этом небольшая. Мужчина намеревался провести в городе сутки, возможно, больше. Его сумка была слишком маленькой для запасного костюма или ботинок. Что по опыту Ричера выглядело странно. Большинство гражданских всегда возят с собой запасную одежду и обувь – на случай, если вдруг что-то запачкается, поменяется погода или возникнет неожиданное приглашение куда-либо.

Через десять минут свет погас, и 203-й номер погрузился в темноту. Одноглазый по-прежнему сидел на стуле, откинувшись на спинку и продолжая нести свою вахту, а может, и нет. Ричер еще пятнадцать минут понаблюдал из темноты за ним и парковкой, пока не убедился, что там ничего не происходит, разделся и сложил одежду, как делал это обычно, те же брюки убрал под матрас, быстро принял душ и лег в постель. Он не стал задвигать шторы и поставил свой мысленный будильник на шесть утра, зная, что проснется, если посреди ночи возникнет какой-то шум или движение на парковке.

Рассвет был тихим и мирным, и снова золотым, только невероятно бледным. Элеваторы отбрасывали слабые длинные тени, накрывавшие мотель. Ричер сел на кровати и посмотрел в окно. Пластиковый стул стоял на прежнем месте под окном офиса, в ста футах от номера Джека, но Одноглазый куда-то подевался. Ричер решил, что он ушел часа в четыре утра, отправившись на диван в задней комнате.

Шторы 203-го номера оставались закрытыми. Мужчина из поезда, видимо, еще спал. Джек встал, отправился в ванную комнату и вернулся, обернув полотенце вокруг пояса. Затем он открыл окно, чтобы впустить свежий воздух и звуки утренней жизни, и тут же услышал, как по широкой улице проезжают машины: обычные восьмицилиндровые двигатели, работающие на бензине, толстые шины со стуком преодолевают рельсы, положенные на асфальте. Судя по всему, пикапы, направлявшиеся на ранний завтрак в кафе. Здесь было принято вставать рано.