Ли Чайлд - Джек Ричер, или Заставь меня

– Как тебя зовут? – спросил Джек.

Парень не ответил.

– Это простой вопрос, – сказал Ричер.

Молчание.

– Тебя зовут Мэлоуни?

– Нет, – ответил парень, и что-то в его интонации подсказало Ричеру, что вожак считает вопрос глупым.

– Почему ваш город называется Материнский Приют? – спросил Джек.

– Не знаю.

– Спускайтесь вниз. Мы уйдем, как только закончим дела.

– Мы подождем здесь, – заявил парень.

– Вниз, – повторил Ричер. – У вас есть выбор из двух вариантов. Второй – головой через перила. Ваше решение. Меня устроит любое.

Одноглазый портье смотрел на них снизу вверх. Их чемоданы стояли возле машины, бок о бок, рядом с багажником. Парень с большими руками и в грязной одежде состроил гримасу, пожал плечами, ухмыльнулся и кивнул.

– Ладно, у тебя есть пять минут.

– Десять, – поправил его Ричер. – Думаю, нам потребуется именно столько. Если ты не возражаешь. И больше не поднимайся по лестнице.

Парень посмотрел ему в глаза, словно молча бросал вызов.

– Чем ты зарабатываешь на жизнь? – спросил Джек.

– Я свиновод, – ответил парень.

– Всегда был свиноводом?

– С самого детства.

– В армии не служил?

– Нет.

– Я так и думал, – сказал Ричер. – Ты позволил нам занять выгодную позицию. Глупый поступок. Потому что в такой ситуации преимущество тридцати человек полностью теряется, ведь вам придется подниматься по лестнице по двое. Ты знаешь, что мы вооружены. Мы можем перестрелять вас, как белок. А сами будем оставаться внутри здания со стенами из шлакоблоков, которые вам не повредить без гранатометов. Но я сильно сомневаюсь, что они у вас есть. Так что больше не поднимайся по лестнице. В особенности первым.

Парень не нашел что сказать в ответ, и Ричер отступил назад и закрыл за собой дверь.

– Если наша цель состоит в том, чтобы выбраться отсюда живыми, – сказала Чан, – нам не стоит злить этих людей.

– Не согласен, – сказал Джек. – Как только мы уедем, они станут задавать себе вопрос: вернемся ли мы? И по этому поводу начнутся большие споры. А если мы будем вести себя покорно, они решат, что мы прикидываемся. Пусть лучше думают, что их угрозы произвели на нас впечатление.

– Но ведь так и есть. Ты же сам сказал, что мы ничего не знаем.

– Кое-что нам известно. Я сказал, что мы знаем слишком мало.

– И что же мы знаем?

– Мы знаем, что Одноглазый только что позвонил, чтобы доложить, что здесь сейчас происходит. Он сказал своему боссу, что мы уедем к одиннадцати часам, однако того это не устроило. Компромисс для него неприемлем. Он хочет, чтобы мы убрались немедленно. Вот почему появился десяток громил с новым посланием. Тем самым, которое мы не получили вчера вечером. Тогда нас принимали с распростертыми объятиями. Так что же изменилось?

– Женщина в белом, – сказала Чан.

– Вот именно. Тот самый тип, который хочет, чтобы мы убрались прямо сейчас, не желал раскачивать лодку, пока она находилась рядом. А теперь, когда она уехала, все вернулось на круги своя.

– Но кто она? И куда уехала?

– Мы не знаем. Как и о мужчине в костюме. Если не считать того, что все должны вести себя прилично, пока они здесь. Я видел, как портье наводил порядок перед появлением мужчины в костюме. Он даже выровнял стулья. До того, как мужчина в костюме успел увидеть их при дневном свете.

– Они не инвесторы. Во всяком случае, не из тех, кто приезжает, чтобы проверить свои инвестиции. У них нет нужной энергетики. Я много времени провела с инвесторами.

– Так кто же они такие?

– Понятия не имею. Чьи-то важные гости или солидные клиенты. Или кто-то еще. Откуда нам знать? Возможно, они скрываются от правосудия. Может быть, тут организована Подземная железная дорога. Нишевый рынок бизнес-класса. Гарантированный покой, тишина и хороший сон, все переезды только на «Кадиллаке». Для преступников-«белых воротничков».

– И станет ли женщина одеваться так в подобной ситуации?

– Скорее всего, нет.

– Согласен, это похоже на вариант с Подземной железной дорогой, – сказал Ричер. – Они выходят из поезда, проводят ночь в мотеле, и на следующее утро их куда-то отвозят на машине. Выглядит как нечто временное. Как дорога в один конец. Как если б это была остановка посреди долгого путешествия.

– Откуда и куда?

Джек не ответил.

– И что теперь? – спросила Чан.

– Мы отправимся на запад и все выясним, как только заработает твой телефон.

Ровно через десять минут они распахнули двери и вышли из номера. Тридцать парней все еще толпились внизу, как и прежде, разбившись на несколько независимых групп – двойками, тройками и четверками, – и все вместе полукругом стояли возле маленького зеленого «Форда». Ближе всего находился свиновод, которого от машины отделяло примерно десять футов. Рядом с ним топтался тошнотворный Мойнахан. Оба выглядели напряженными и раздраженными. Ричер положил руку в карман – его ладонь и три пальца легко коснулись «Смита» – и начал спускаться по лестнице, Чан следовала за ним. Как только они оказались на тротуаре, Мишель нажала на кнопку, и двери «Форда» разблокировались со щелчком, прозвучавшим неожиданно громко в наступившей тишине.

Ричер обошел капот, посмотрел на свиновода и сказал:

– Мы уедем, как только вы положите наши вещи в багажник.

– Сам клади, – ответил свиновод.

Ричер прислонился к «Форду», держа обе руки в карманах и скрестив щиколотки. Обычный человек, который чего-то ждет. И никуда не спешит.

– Очевидно, вы охотно сложили наши вещи и отнесли их вниз, – сказал Ричер. – Так что в вашем организме нет отторжения, и вы готовы прикасаться к чужим вещам. И нет аллергии. Или каких-то других препятствий. Пришло время закончить работу. Положите чемоданы в машину, и мы уедем. Вы ведь именно этого хотите?

Парень молчал.

Ричер ждал. Молчание становилось все более напряженным. Он слышал, как в ста ярдах шумит на ветру пшеница. Никто не шевелился. Наконец свиновод посмотрел на другого парня, тот посмотрел на него, и очень скоро все начали переглядываться – молчаливое обсуждение – что предпочесть: достоинство или результат. Положите наши вещи в багажник, и мы уедем.

Сам клади.

Наконец парень, стоявший за спиной свиновода, шагнул вперед. Прагматик, очевидно. Он подошел к машине, поднял багажник и положил внутрь чемоданы – сначала Кивера, потом Чан. Захлопнул багажник и отступил назад.

– Спасибо, – сказал Ричер. – Надеюсь, всех вас сегодня ждет чудесный день.

Он распахнул дверцу со стороны пассажира и сел. Мишель тут же оказалась рядом, за рулем. Они одновременно захлопнули дверцы, и Чан завела двигатель. Она выехала с парковки, повернула руль и направила автомобиль к площади, а потом на север, мимо кафе и магазина, к старым железнодорожным рельсам, где свернула налево и покатила на запад. Совершенно прямая дорога уходила в бесконечность, исчезая за золотым горизонтом, в точке не толще иголки.