Юрий Корчевский - Фронтовик стреляет наповал

Оперы даже думали одинаково.

– Сам того мнения. Будем искать. Григорий, посмотри-ка с лупой на обрывок бумаги.

Пока эксперт за столом изучал кусок квитанции, вернулся директор.

– Кто знал комбинацию цифр на сейфе и мог его открыть?

– Только я и главбух. Все.

– Откройте.

Директор наклонился, покрутил рукоятки. Раздался щелчок. Валентин Елизарович потянул дверцу, раздался мелодичный звон. Оперы заглянули внутрь. Несколько толстых бухгалтерских книг.

– Что в них?

– Суммы сданной выручки.

– Дайте последнюю.

Прочитали. Ежедневная выручка была разной, в рабочие дни едва дотягивала до ста тысяч, в выходные, когда был наплыв покупателей, больше. Но пятьсот тысяч за последний квартал всего два раза.

– Какими купюрами выручка была?

– Самыми разными. От рубля до ста. Разложены по пачкам для удобного счета, перетянуты резинками. Лежали сверху на кассовых книгах.

– Номера и серии не переписывали?

– Никогда так не делаем, в инструкции такого пункта нет.

– Закройте сейф и откройте еще раз. И попрошу тишины.

Николай ухо к стенке сейфа приложил. Когда директор повторно открыл хранилище, Николай встал.

– Не слышу ни черта.

– Ха! Если бы слышно было, шниферов по Союзу тысячи бы было! – заявил эксперт.

– Едем в отдел, и вы тоже, Валентин Елизарович. И главбуха с собой возьмите. Надо протокол допроса заполнить.

Когда провели допросы, сотрудники универмага ушли, Николай развалился на стуле, закурил папиросу.

– Что думаешь, Андрей?

– Судя по одежде, молодой. По картотеке не проходит, поскольку не сидел. Но у кого-то из опытных воров обучался ремеслу. Сидя дома, таких знаний не получишь.

– Принимается. Что еще?

– Физически крепок. По пожарной лестнице взобраться пожилой не сможет, сноровка нужна.

– Согласен.

– Или местный, или наводчик из местных есть.

– Еще вопрос. Мог быть в этих местах проездом?

– Хорошо. Поставь себя на его место. Откуда бы он узнал, что сейф не ключом открывается? Тогда инструмент для вскрытия нужен. На такие дела без подготовки не ходят.

– В универмаге у вора кто-то есть. Сейф видел, про крутилки на дверце сказал.

– И он же известил, что инкассаторов вчера вечером не было.

– В точку!

– Тогда шнифер в Балашихе жить должен или недалеко.

– Откуда предположение?

– Если его известили, то лично или по телефону. Не телеграмму же дали. А даже и дали, не успел бы в ту же ночь сейф обчистить.

– Логично. Тогда – Москва или близлежащие к Балашихе районы.

– Тогда так. Ты ищешь по обрывку квитанции, я в узел связи – междугородные звонки. Кто, куда, когда, кому.

Андрей к эксперту направился. Тот сидел в своей комнатушке, на полках – вещдоки. Согнулся над столом.

– Что-нибудь удалось прочитать?

– Смотрел под косым светом с обратной стороны. Кое-что смог разобрать.

– Поделись.

– Держи бумагу и карандаш, записывай. Последние цифры квитанции 5543. И буквы населенного пункта… евка.

– Ивантеевка?

– Вроде, но не факт. Знаешь, сколько в Московской области населенных пунктов с таким окончанием? Десятки. А в Российской Федерации, а по Союзу?

Андрей записал.

– А что хоть за квитанция?

– Сдавал что-то в ремонт. Может – часы, а может – швейную машинку. Почем мне знать?

– С таким же успехом может быть ателье.

– Сомневаюсь. На уголке едва заметный след масляный, причем масло техническое. Ты понюхай.

Сколько Андрей ни принюхивался, запаха не уловил. Не густо, одни предположения, что с населенным пунктом, что с мастерской. А в итоге – огромный объем работы в перспективе. Это как перекопать гору лопатой в поисках потерянного кольца. Он вернулся в отдел. Феклистова еще не было. За окном смеркаться начало. День пролетел как один час. Только сейчас почувствовал – есть охота. Но надо дождаться Николая. Через час послышался звук мотора мотоцикла, вскоре на пороге возник Николай.

– Докладывай, что Григорий поведал.

Андрей показал листок бумаги со своими записями.

– А у тебя что?

– Проверял последние два дня. Сорок два звонка по межгороду. Составил список – номера, населенные пункты, фамилии.

– Ивантеевка там есть?

– Есть. Дважды. По одному и тому же номеру. Какому-то Мазарину.

– Диктуй.

Андрей записал данные.

– Завтра необходимо в Ивантеевку ехать.

– Едем вдвоем на мотоцикле. На электричке через Москву надо, с пересадкой. Я в тамошний узел связи, по номеру дом выяснить, фамилию абонента. А ты по мастерским. Может, повезет, кто-то из мастеровых опознает квитанцию. А сейчас отдыхать.

Встретились рано утром. Николай на мотоцикле к общежитию подкатил. Николай не гнал, шоссе заснежено, на мотоцикле покрышки почти лысые, на поворотах заносит. Андрей, хоть и в свитере и полупальто, а продрог на ветру. Подумал о стакане горячего чая. Хорошо гэбэшнику на «Победе». Не дует, и даже отопление салона есть, роскошь неслыханная.

Расстались в центре небольшого подмосковного городка с условием встретиться здесь же через два часа. Николай на узел связи направился, Андрей принялся расспрашивать прохожих о мастерских. Любых – по пошиву и ремонту одежды, часовых, по ремонту обуви. Где-нибудь, да опознают кусок квитанции. Главное было – в Ивантеевке она выдана или в другом месте. Хотелось думать, что здесь.

Часовая мастерская крохотная, в подвале, с единственным мастером, тот только глянул на кусок квитанции и сказал:

– Не моя.

– А чья может быть?

– А вы почему интересуетесь?

Пришлось предъявить удостоверение. Не хотел Андрей афишировать свой интерес, а пришлось.

– Понятно. Вы бы прошли в артель инвалидов. Они все починяют – примусы, швейные машинки, велосипеды. Похоже – их бумажка.

Андрей дотошно выспросил, где находится артель. Оказалось – на окраине города. Обидно и горько на душе стало. Во время и после войны из госпиталей вернулись к мирной жизни много раненых, искалеченных, инвалидов. На любой войне потери неизбежны – убитые, раненые, калеки. Но если в других воевавших странах пользовались инвалиды почетом и уважением, то в СССР указ негласный был – безногих за пределы Москвы высылать, чтобы не портили вид города. Чай, столица, иностранные делегации бывают, посольства расположены. А безногие на гремящих деревянных каталках с железными подшипниками вместо колес по тротуарам ездят, попрошайничают, в пьяном виде частушки матерные поют. Непорядок! Нет, чтобы в артелях выпуск нормальных колясок наладить. Андрей такого отношения к увечным воинам не понимал. Указы высокое начальство принимает, пороху не нюхавшее, не знающее ничего о фронтовом братстве. Единственное – наладили выпуск, да и то в исчезающе малом количестве, мотоколясок. На трех колесах, неустойчивых, с дымящим и громыхающим мотоциклетным мотором.