Александр Тамоников - Точка кипения крови

Еще одним приятным элементом, привносящим разнообразие в работу «Синдиката», была большая сцена в глубине основного зала. Двери для посетителей гостеприимно распахивались в три часа дня, ранние гости разогревались водочкой и легкой закуской. А после шести вечера на сцене появлялись музыканты в смокингах и радовали публику живой музыкой под восхитительные ароматы горячих блюд.

Костин с двумя знакомыми юристами расположились в VIP-зале и ждали приезда Броневича.

Находясь в превосходном настроении, Валерий Григорьевич заказал плотный обед с бутылкой дорогого коньяка и, разумеется, не видел, как три автомобиля по-хозяйски заехали на стоянку ресторана и заблокировали его машину.

Из черной иномарки вышли мужчины в костюмах; из «уазиков» посыпались крепкие парни в серо-черном камуфляже, бронежилетах и с автоматами. Пара бойцов встала у главного входа, пара – у служебного. Остальные, решительно раздвигая охранников ресторана, двинулись внутрь.

Валерий Григорьевич был немало удивлен, когда в кабинет ворвалась толпа вооруженных людей и с дикими криками заставила его с юристами нюхать дорогое ковровое покрытие.

Всех троих обыскали, изъяли документы, мобильные телефоны, бумажники.

– Вы ведь на самом деле Костин Валерий Григорьевич? – листая липовый паспорт, поинтересовался представительный мужчина лет сорока пяти.

– С чего вы взяли и… в чем, собственно, дело?! – возмущенно поинтересовался тот, когда его рывком подняли и поставили на ноги.

– Вы обвиняетесь в похищении человека и в шантаже.

– Для таких серьезных обвинений нужны доказательства.

– Они у нас имеются.

– Интересно! Какие и где?!

Руководивший арестом мужчина нагнулся к Костину и негромко сказал:

– Слышь, говнюк, ты, случаем, на Таганке не подрабатываешь?

– Нет, а что?

– Просто от такого образа невинности сам Станиславский умом бы тронулся. Как ты это делаешь?

Желваки на лице Валерия Григорьевича ходили ходуном.

А мужчина, снова приняв вертикальное положение, продолжал:

– В селе Приволжское, что в нескольких километрах отсюда, только что арестована банда Соболева. Там же находилась и похищенная вами дочь Владимира Броневича. Хотите услышать точный адрес?

– Хотелось бы, – сбавил тон Костин.

– Переулок Полевой, дом семнадцать. Кажется, это недалеко от вашего недавно купленного коттеджа. Не так ли?

Услышав данную информацию, Валерий Григорьевич прикрыл глаза; пальцы сжались в кулаки и побелели от напряжения.

В этот момент зазвонил его сотовый телефон, лежащий на столе среди других реквизированных вещей. Взяв его, мужчина в штатском костюме ответил на звонок. Услышав чей-то голос, улыбнулся и протянул аппарат Костину.

– Вас.

Тот удивленно поднес аппарат к уху.

– Пламенный привет, Валерий Григорьевич, и луч поноса в твою сторону. Ну, как твои дела? – насмешливо спросил Броневич.

Скривившись от бессильной злобы, тот промолчал.

– Я вот что тебе скажу, – продолжал подполковник. – Скупой платит за свои ошибки дважды. Тупой – трижды. А идиот – всю жизнь! И прими на прощание совет: когда выйдешь на свободу, не возвращайся в Новорубинск.

Мужчина в штатском костюме забрал телефон и приказал подчиненным:

– Увести.

– А нас-то за что? – проскулил один из юристов. – Вы ошиблись!..

– Мы?! – криво усмехнулся мужчина. – Это ты ошибся, когда лез на свою жену с целью продолжения рода!..

Тем временем в село Приволжское прибыл Броневич с тремя сотрудниками личной охраны.

Завидев отца, Александра кинулась ему на шею и снова расплакалась. Он крепко обнимал ее, поглаживал по голове и успокаивал.

Потом негромко спросил:

– Эти твари тебя обижали?

– Нет, – качнула она головой. – Один попытался лапать, но я ударила его. Похожий на кавказца главарь посмеялся, но подходить ко мне запретил…

– Вот бывают же такие люди, которым вообще не стоит жить на свете! – зло поглядывал Броневич на связанных бандитов. – Их и людьми-то нельзя назвать. Так… биомасса, пара миллиардов клеток, бестолково собранных в одну кучу, выбраковка эволюции…

Затем они вместе подошли к Станиславу и Павлу. Подполковник долго пожимал им ладони, обнимал и говорил теплые слова благодарности.

– Наслышан о твоих подвигах, – наконец обратился он к связанному Соболеву. – Ну, ничего. Надеюсь, теперь тебе и твоим дружкам светит Колыма в полный рост.

Тот зыркал на Броневича из-под густых бровей, но рта предпочитал не открывать.

Вскоре подъехали силовики, присланные заместителем начальника УВД. Следственная группа произвела фотосъемку, опрос потерпевшей и свидетелей. Потом Соболева и его подельников погрузили в автозак и увезли в Новорубинское СИЗО.

– Пора и нам отсюда двигать, – сказал Владимир Николаевич. – Поедем, ребята, ко мне – поужинаем и отметим счастливый конец этой истории.

– С удовольствием, – согласились те. – С утра в желудках ничего, кроме запаха полыни…

Вернувшись к «Форду», Кармазин с Болотовым отправились сначала по домам – отмыться и переодеться в свежую одежду. Ровно через три часа оба должны были подъехать в особняк Броневича. Ну а отец с дочерью в сопровождении двух машин охраны вернулись в Посад.

Дома отец настоял на том, что Александре следует хлопнуть рюмку водки и снять оставшееся напряжение. Та не стала спорить: выпив водки, поднялась к себе на второй этаж, долго плескалась в душе, затем высушила волосы феном. Позже принялась хозяйничать на кухне.

– Послушай, девочка, давно хотел с тобой поговорить на одну щекотливую тему, – помогал ей Владимир Николаевич.

– О чем?

– О тебе. Точнее, о твоих не слишком удачных знакомствах.

Она насторожилась. Отец никогда не вторгался в ее личную жизнь и деликатно не касался этой темы. И вдруг…

Саша прекрасно осознавала, что для ее единственного брака не подходило определение «неудачный». По сути, он стал катастрофой и для нее, и для отца. Мужья не сбегали ни от одной ее подруги. Да, ссорились, скандалили и даже разводились, но все это происходило как-то по-человечески. А Добарин просто исчез. Ушел в один прекрасный день на работу и больше не появился. С Робкиным все вышло еще хуже. Начать хотя бы с того, что познакомилась она с ним не как обычно – через друзей, на работе или в театре. А в сети Интернета. Надо же до такого докатиться! Вот и получила заведомо известный результат.

Александра подошла к отцу и обняла его.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, и заранее готова покаяться.

– Дело не в покаянии, – погладил он ее волосы. – Тебе надобно научиться разбираться в людях.

– Легко сказать…

– Ты ведь педагог, Сашенька, да и мы с матерью всегда тебя учили: гляди в душу и оценивай человека по поступкам. А то, как он выглядит и какие дарит цветы – не более чем камуфляж.