Марина Серова - Черный пояс по соблазну

Я растерла ладони и почувствовала, как живительное тепло разлилось в каждой клеточке моих рук. То же самое я проделала с лицом и шеей, а затем перешла к животу и пояснице. Сделав легкую растяжку, я поняла, что готова к любым физическим нагрузкам.

В моей квартире есть тренажеры, которые легко извлекались на время занятий, набор гантелей, мини-штанга и груша. Я могла отрабатывать удары, причем до автоматизма, который не раз выручал меня из беды. Я всегда стараюсь, в меру возможностей, конечно, методично оттачивать свое мастерство.

Выполнив все манипуляции, я выпила стакан воды и взбодрилась контрастным душем, после чего отправилась на кухню сварить себе кофе.

Я кофеманка. Обожаю кофе, не суррогаты, расфасованные в красивые жестянки с яркими наклейками, а нормальный зерновой кофе. Я достала недавно купленную «Арабику» с неповторимым жестковато-обволакивающим вкусом кофейной горечи и бесподобным ароматом. В моменты, когда в моей квартире витает терпкий кофейный аромат, мне кажется, что жизнь прекрасна и удивительна.

Когда на поверхности кофе в джезве стала появляться пухлая пенка и начала подниматься к краям, стремясь затопить плиту, я быстро отключила газ. Оставив свежесваренный напиток на плите – пусть отстаивается, – я прошла в комнату и выудила из сумки замшевый мешочек с гадальными «костями». Нежно прикоснулась пальцами к мягкому материалу. Из мешочка я высыпала три двенадцатигранника, на которых красовались числа от одного до тридцати шести.

Это еще одна моя слабость. Додекаэдры, отполированные прикосновениями пальцев нескольких поколений индийских и индонезийских колдунов. Они не раз предупреждали меня о всевозможных неприятных ситуациях. Двенадцатигранники – они никогда не лгут. Вот только трактовка выпавших сочетаний достаточно сложна, ошибку допустить проще простого.

Итак, что нам скажут высшие силы по поводу моего нового дела? Сжав гадальные косточки в ладонях, я сосредоточилась на вопросе и кинула их на стол. Выпала комбинация: 5 +20 + 27 – «Близятся трудности, но вы сумеете совладать с ситуацией».

Вот таков был ответ, гадальные кости явно намекали, что мое дело будет непростым, но я, как всегда, справлюсь.

Убрав магические косточки в замшевый мешочек, я налила себя чашку ароматного кофе. Затем, пожарив омлет и сделав два бутерброда с сыром, я поела и побрела собираться.

Программа на сегодня намечалась обширная, поэтому одеться мне следовало практично. Я надела темно-синие джинсы, черную футболку и выглянула в окно. Там хоть и царило бабье лето, но уже все равно осень, поэтому я дополнила свой туалет джинсовой курткой. После чего вышла в прихожую, где у меня стоит большое зеркало, расчесала длинные светлые волосы и показала язык очаровательному зеленоглазому отражению.

Бросив в сумку замшевый мешочек с гадальными костями и зашнуровав кроссовки, я открыла дверь и покинула свою квартиру.

Доехав до места, где трудился мой приятель Андрей Мельников, я поставила «Ситроен» на сигнализацию и вошла в здание.

В Андрюшином отделе меня знали, мне не раз приходилось бывать здесь, поэтому дежурный встретил меня как старую знакомую. Я беспрепятственно прошла «вертушку», поднялась на третий этаж и зашагала по ярко освещенному коридору. Дойдя до кабинета Мельникова, я постучалась, а потом вошла.

– А, Татьяна, привет! Проходи, если честно, не ждал тебя так рано, – пригласил меня Андрей. – Кофе будешь?

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я. – Я уже дома попила.

– Ах, ну да, я забыл, что Танечка у нас пьет только вареный кофе, а не бурду.

– Значит, ты пьешь бурду? – Я села на стул напротив него.

– Еще какую! Но мне нравится. Ладно, мать, – отмахнулся Андрей, – ты, как я понял, пришла за дополнительными сведениями. Ты же взялась за дело?

– Конечно. Вчера встретилась с ребятами. И вот с утра у тебя, как и договаривались.

– Прекрасно. И как тебе эти ребятки?

– Милые. Мне их жаль, если честно. Они потеряли своего учителя, который был для них, судя по всему, почти идолом и примером для подражания. А теперь они такие растерянные, словно слепые котята. Но ребята старались держаться молодцом, это похвально.

– Знаешь, а мне они показались немного странными. Не знаю почему, как бы это объяснить… В общем, Тань, ты же помнишь, как мы занимались в одной группе по карате, какие там ребята были, активные, энергичные, глаза горят. А эти… не очень-то похожи на спортсменов, вялые какие-то. Не знаю…

– Андрюша, не забывай, что у них горе. Они потеряли своего наставника. Вероятно, это и отразилось на их внешнем виде. Какой может быть блеск в глазах, когда дорогого тебе человека убили.

– Возможно, ты и права. Ладно… Татьяна, уточни, что тебя интересует, а то, сама знаешь, дел у меня невпроворот.

– Хорошо. Для начала мне нужно пробить один адресок. Некто Юрий Сазанов, номер сотового имеется, записывай. – Я продиктовала номер. – Орудие убийства обнаружено не было? – задала я вопрос.

– Нет, видимо, убийца унес его с собой.

– Каково заключение патологоанатома? Меня интересует, были ли следы борьбы на теле?

– Нет, Татьяна, свежих следов борьбы на теле не было. Есть незначительные царапины, вполне соответствующие роду деятельности нашей жертвы. Без легких ушибов и ссадин не обойтись. А убит он был четко, лезвием прямо в солнечное сплетение. Вот так вот, – закончил Андрей, скрестил руки на груди и уставился на меня.

– Ясно, что ничего пока не ясно, – констатировала я и глубоко вздохнула. – Ладно, Андрюша, разберемся. Мне бы побывать на месте преступления. Свидетели имеются? Вы их допрашивали?

– Нет, Татьяна, до свидетелей мы не добрались, да и сомневаюсь я, что они будут. Наш Тарковский был убит рано утром. Вряд ли на школьном дворе еще кто-то был, кроме него и убийцы.

– А я вот склоняюсь к мысли, что свидетели есть всегда, главное – суметь их найти.

– Ищи, Татьяна, ищи! У тебя на это больше времени…

– А у вас возможностей…

– Наши возможности всегда в твоем распоряжении. А на место преступления я тебе дам сопровождающего. К тому же Ершова ты знаешь.

Симпатичного лейтенантика Николая Ершова я знала. Не один раз приходилось с ним сталкиваться в процессе расследований. Получив, как выразился Андрей, «во временное пользование» Ершова, мы покинули кабинет и отправились на место преступления.

Это была одна из школ Заводского района. Старенькая, обшарпанная, ничем не примечательная.

Пройдя школьный двор, мы вышли на разбитый стадион, наполовину заросший травой. Чуть в стороне – турник и покосившиеся брусья. Рядом росли кусты и чахлые деревья. Ершов провел меня через эти заросли, и мы оказались на небольшой площадке, где едва угадывались очертания старого асфальта, сквозь который уже вовсю пробивалась растительность. Вокруг – кусты и высокая трава. Даже саму ограду справа, утопавшую в зарослях сирени и лебеды, не было толком видно.