Картер Браун - Том 7. Только очень богатые

— Я вас прошу! Я вас умоляю, не говорите об этом!

Фиолетовые глаза утопали в слезах.

— У меня нет выхода, — холодно возразил я. — Фремонт видел превосходную секретаршу, носящую очки и бронированный каркас, лишающий ее малейшего подобия женщины, скрывающей все округлости. Он, безусловно, знал, будучи хорошо знаком с Максин, и о том, как длинны вечера у одинокой девушки, и о том, что вы относитесь к разряду тех девиц, которые высыхают, преданные своему служебному долгу, словно рожденные для того, чтобы оставаться девами и умереть в одиночестве. Но Фремонт поближе заглянул в ваши фиолетовые глаза и догадался, что под броней скрывается женщина нежная и уязвимая, которая только и ждет, чтобы ее обнаружили.

Мне казалось, что я повторяю уже давно слышанные ею слова, но это был единственный способ задеть за живое и уязвить Урсулу, и я продолжал:

— Тогда, совершенно неожиданно, вы заимели преданного воздыхателя. Мужчину, что ни на есть самого сладкоречивого, сумевшего разглядеть нежную женщину за бронированным фасадом. И я представляю себе, как вы каждый день забавлялись, встречая Максин в конторе и думая про себя: «Если бы она только знала!» А потом, так как дела у вас шли отлично, Фремонт заговорил о женитьбе. Ну, конечно, вы не чувствовали никакой привязанности к Максин, которая насмехалась над вами, и она получила бы то, что заслужила, если бы вы скопировали формулу и отдали ее Фремонту.

— Нет! — закричала Урсула. — Нет! Это неправда! Во всяком случае, в отношении формулы! Согласна, Чарли и я, мы собираемся пожениться, он меня любит. Но ведь это не преступление! Я только держу это в секрете, потому что продолжаю работать на Максин, но мы…

— Значит, он сходит по вас с ума, — жестко перебил я ее. — А сколько раз, в точности, вы видели его с тех пор, как отдали формулу? У вас было время до моего появления подумать над этим.

— Я не знаю… не могу вам сказать в точности. Прежде всего, я никогда не давала ему формулу! Вы пытаетесь подловить меня в ловушку для того…

Ее взгляд затравленного зверька проник в мое сердце. Она сняла очки, глаза ее затуманились, и поток слез резко увеличился.

— Ни одного разу, — прошептала она. — Даже, когда вы вошли в дело, он не пришел повидать меня. Лишь позвонил из своей конторы и сказал мне, что если вы обнаружите правду, то я заплачу за это самой дорогой ценой. Ведь я украла формулу. По его голосу я поняла, что он напуган. А потом я стала убеждать себя, что это мне показалось. — Урсула медленно вытерла глаза и печально улыбнулась. — Никто не решится сразу отказаться от своей мечты, не так ли?

— Напишите мне обо всем этом, Урсула, — твердо проговорил я.

— Все? — воскликнула она, надев очки, и посмотрела на меня с ошеломленным видом. — О Чарли и обо мне?

Я утвердительно кивнул головой.

— Только то, что он попросил вас осторожно снять копию с формулы. Дату и время, когда вы смогли осуществить это, и час и место, когда вы отдали ее ему. Это все, что я хочу от вас.

Девушка встала и неуверенной походкой направилась к своему секретеру. Я успел выкурить еще одну сигарету, до того как она подошла ко мне и протянула подписанные показания.

— Вы, без сомнения, найдете мой вопрос глупым, — проговорила она тихим голосом, — но что же теперь будет?

Я старательно вложил ее показания в бумажник и встал.

— Пока не знаю, — ответил я, — но как только узнаю, сразу скажу вам.

— С другой стороны, я даже счастлива, что все так произошло. — Урсула сильно и резко прикусила нижнюю губу, даже появилась кровь. — Чарли упадет с облаков, когда вы покажете ему эти бумаги.

— Без сомнения.

— И еще… У меня к вам одна просьба. Когда вы увидите мисс Лорд, не сможете ли вы сказать ей, что я завтра не выйду на работу? — Урсула сделала героическое усилие, чтобы улыбнуться, но у нее ничего не вышло. — Я просто останусь здесь и буду ждать… дрожа.

— Как воровка, вы не слишком счастливы, Урсула, — заметил я, — но, в сущности, все к лучшему.

Я повернулся к ней спиной и, не торопясь, чтобы дать ей возможность опомниться и начать уговаривать меня или предлагать сделку, направился к выходу, но девушка не произнесла ни слова. Я подумал, что это действительно очень редкое явление.

Когда я вышел на улицу, холодный ветер прервал мой сентиментальные мысли. Такси отвезло меня на шестидесятую улицу, где жили умные люди в стенах, обтянутых бархатом и в компании огромных египетских кошек. Но на мои многочисленные звонки никто не ответил.

Я уже собирался уходить, когда около дома остановилось такси и из него вышла Максин Лорд. Она расплатилась с водителем и пошла по тротуару, разыскивая ключ в своей сумочке.

— Что такое Дом Колдовства без своей колдуньи? — громко спросил я.

— Как так… Вы? — по той манере, как она это произнесла, создалось впечатление, что я труп, который она только что охладила. — Вы, может быть, находите свою шутку остроумной, Бойд?

— Я отлично понимаю слова, но их смысл ускользает от меня, — ответил я.

Максин открыла дверь, включила свет и направилась в вестибюль. Я без промедления проследовал за ней, чтобы она не успела хлопнуть дверью перед моим носом.

Мисс Лорд резко повернулась и очутилась перед моим носом с лицом, искаженным от гнева. На ней была казачья папаха и лисья накидка, опускающаяся до самых черных бот. Добавить ей только хлыст в руки, и она обратила бы в бегство целую банду львов.

— Что все это означает? — проворчала она.

— А что означает «все это»? — возразил я таким же тоном.

— Ваша контора была не веселее могилы, когда я в нее приехала. Мне потребовалось десять минут, чтобы разбудить сторожа, этого несчастного малого, и за это время я чуть не умерла от холода на тротуаре, а он, вероятно, принял меня за сумасшедшую или за уличную девку, которая ошиблась адресом!

— У вас, безусловно, была очень веская причина, чтобы устремиться в мою контору поздно ночью, — спокойно сказал я, — и мне бы очень хотелось узнать ее.

— Это по меньшей мере безрассудно, не иметь памяти… — она принялась прожигать меня взглядом, потом ее губы раздвинулись в усмешке. — Или вы — совершенный идиот, Бойд. Значит, вы абсолютно не помните, что позвонили мне по телефону примерно час назад и сказали, что хотите меня немедленно видеть, что это вопрос жизни и смерти, и что я должна немедленно явиться в вашу контору?

— И все это сказал я? — по выражению лица Максин я понял, что она не шутит. — И каким вам показался мой голос?

— Таким же отвратительным, как и вы сами! И ваш насморк, который заставил вас хрипеть как ворону! Что такое? — ее глаза округлились. — Что… это были не вы?

— Я никогда не хриплю, как ворона, — уверил я Максин. — Даже когда у меня насморк.