Владимир Колычев - Белая волчица

– Допустим, Аникеев получил заказ, вышел на Охоткина, втерся в доверие к Юдаевой, – вслух подумал Одинцов. – Пока наводил к Охоткину мосты, наткнулся на пропавшую Киршанову, вычислил, где она живет, сделал зарубку на носу. Он закончил с Охоткиным и отправился к ней. А там вдруг страсти вокруг нее закипели. А ведь я эту красавицу даже не видел, – удивляясь самому себе, сказал Максим.

– Так вы же знаете ее приметы.

– Русые волосы, полумесяц под косой, серое пальто, кондовые сапоги. Красивая?

– Не модель, но, да, красивая.

– А почему не модель?

– У модели яркая красота, вызывающая, а Лена тихая, скромная. Серая мышка. Нет, не совсем, конечно, но тихая. Вызова в ней нет. Ни в одежде, ни в походке.

– А раньше она какая была?

– Это когда с Аникеевым работала? Не знаю. А что? – Кустарев настороженно глянул на Максима, как будто учуял подвох.

– Может, я тебя обманываю? Вдруг я уже видел твою Лену? А ну-ка, скажи! – Одинцов достал фотографию из портмоне Калинина, показал Грише и тут же пожалел об этом.

Машину вдруг резко повело в сторону. Максим увидел столб, который стремительно надвигался на них. Кустарев справился с управлением в самый последний момент. Одно мгновение отделило их от катастрофы.

– Эй, ты чего?

Гриша выровнил машину, съехал на обочину и ударил по тормозам. Он выхватил у Максима фотографию, вцепился в нее взглядом. Глаза у него на лоб не лезли, но волосы заметно вздыбились.

– Откуда у вас это? – вибрирующим от волнения голосом спросил он.

– У Калинина в бумажнике было. Это Лена?

– Да, похожа. Я даже не думал, что она может быть такой красивой.

– Фотомодель.

– Здесь – да.

– Такая вот она в прошлом была.

– Да Лена и сейчас не хуже, если ее оживить…

– Оживить?

– Есть люди, которые не в себе, а она как раз наоборот, вся где-то там. Ничего ей в этой жизни не нужно. Как гербарий.

– Но за себя она борется, – заметил Одинцов. – Могла бы сразу сказать, что знает Аникеева.

– Зачем? Чтобы его убийство на нее свалили?

– Вот я и говорю, за себя борется. У тебя серьезно с ней?

– Очень. Если надо, я со службы уйду, – сказал Кустарев, опуская голову.

– Не понял! – оторопел Одинцов.

Он не хотел терять такого опера. У него не было никаких претензий к этому парню.

– Ты так не шути, брат! – Даже Ожогин забеспокоился и положил руку на плечо Кустарева.

– Да какие шутки. Я же все понимаю. Лена состояла в организованной преступной группировке.

– Ошибка молодости.

– Нет, там не только ошибка. Аникеев воздействовал на нее. Он же больной на всю голову! Далась ему Лена! Нет, полез к ней! Убить хотел. Вдруг он и с Охоткиным счеты свел?

– Какие счеты?

– Может, поругались просто? Говорю же, он на голову больной! И Эрихов с Калининым такие же долбанутые! – не на шутку разошелся Кустарев. – Какого хрена они на рожон поперли? Ясно же было, что не просто так их к дому подманивают. Глухое место, ночь, а они поперлись!..

– Долбанутые, – сказал Максим. – Или слишком уверенные в себе.

– Нет их больше. Ни Аникеева, ни этих. Нарвались они. За что боролись, на то и напоролись.

Одинцов неторопливо качал головой, поглаживая подбородок. В авиации есть эффект галопирующего козла, у чекистов – бешеная старушка, в жизни – закон подлости. Названия разные, а суть одна. Одна мелочь цепляется за другую. Образуются неровности, о которые начинают спотыкаться проблемы. Они сваливаются в кучу.

Аннушка пролила масло, и голова Аникеева покатилась в кусты. За ним на том же масле поскользнулись и его дружки. Разве могли Калинин и Эрихов подумать, что, преследуя Лену и Кустарева, нарвутся на обдолбанных братков с волынами?

А зачем они так упорно шли за Леной и Кустаревым? Может, им не столько эта девчонка была нужна, сколько Гриша? Вдруг они действительно долбанутые, да еще и обдолбанные?

Эрихов под наркотой не был, а Калинин до экспертов не добрался, сгорел. С ним неясно. Может, обезболивающее себе вколол после встречи с Гришей? Крыша съехала с этого дела?..

А к Лене в квартиру они зачем ломились? Может, у Калинина действительно любовь в одном месте играла? Не зря же он фотографию Киршановой в своем бумажнике держал.

– Да, очень мутная история, – заключил Максим.

– И что теперь делать? – спросил Кустарев.

– А что делать? Если Охоткина заказали, то концов мы уже не найдем. Исполнитель мертв, его подельники тоже. Причастность Киршановой под большим вопросом.

– Она сама могла стать жертвой, – сказал Гриша.

– Тем более. Кто скинул с крыши Аникеева? Как Лена могла это сделать?

– Оружия у нее не было, это я точно знаю, – заявил Кустарев.

– Кстати, насчет оружия. У Эрихова и Калинина были пистолеты. А у Аникеева нет. Почему?

– Может, гипноз – его оружие?

Одинцов усмехнулся и проговорил:

– Такое же мощное, как древняя пушка. Только не знаешь, выстрелит она или нет. Порох и фитиль могут отсыреть, да еще огонь проблема высечь. А современный пистолет – штука безотказная. Может, дружки и забрали у Аникеева ствол? После того как он упал или даже раньше? Они, больше некому. Значит, и упасть приятели ему помогли.

Тут Максим слегка кривил душой. Интуиция молчала, а логика подсказывала ему, что Лена Киршанова причастна к гибели Аникеева. Но если все-таки она столкнула его с крыши, то как такое доказать? Да и нужно ли это делать? Наверное, у нее не было другого способа защитить себя. Аникеев еще тот фрукт – горький, ядовитый.

Еще майор хотел подыграть своему оперу, чтобы тот не чувствовал себя ущербным.

К тому же не так давно он сам оказался в столь же щекотливой ситуации. Можно даже сказать, что события тогда наслаивались в такой же динамике и последовательности, как и сейчас.

Началось все с ограбления. Потом преступники стали выяснять отношения между собой. Сначала всплыл один труп, затем другой, потом еще два.

Через некоторое время выяснилось, что за этими убийствами стоял бывший член банды, который по воле случая очень разбогател, стал банкиром. Улик против этого субъекта не было. Но у Максима имелась возможность очень сильно испортить ему жизнь.

Он шел к этому, но тут вмешались личные обстоятельства. У банкира был роман с племянницей женщины, с которой тогда и сейчас жил Одинцов. Эта самая племянница ждала ребенка, на карту была поставлена ее судьба.

Кира очень-очень попросила Максима. Он сопротивлялся, но в конце концов не устоял, не стал дожимать банкира, полностью ломать его жизнь. Майор привлек его только по делу, в котором вина была доказана решительно и бесспорно.

Банкир в драке ударил ножом соперника, но не убил, а всего лишь ранил. Адвокаты провели это дело как превышение пределов необходимой обороны. Это лишь до года условно. Ношение холодного оружия – всего два года.