Кирилл Казанцев - Трижды преданный

– Здравствуйте, – как ни в чем не бывало сказал Олег и потянулся к карману за деньгами. Он старательно делал вид, что все в порядке.

– Добрый вечер, – проговорила Вика, – ничего себе…

– Скользко на улице, – на ходу врал Олег, – поскользнулся, упал в лужу.

– Ужас какой! Вы целы? – Она запахнула кофту и осторожно взяла Олега за драный рукав, повернула к свету.

– Да, все в порядке…

Прозвучало фальшиво и глупо, и оба это отлично поняли. Олегу было неловко и от собственного вранья, и от того, что заявился к девушке в таком виде. Она ему, разумеется, никто, но приходилось оправдываться и врать, а это здорово напрягало, и Олег сказал:

– Я на минуту, только деньги отдам.

Вика отпустила его рукав, отошла немного в сторону:

– Входите.

– Не надо. – Олег уже добрался до внутреннего кармана и нашел деньги, но Вика и слышать ничего не хотела.

– Входите, – распахнула она дверь пошире, – без разговоров. Как вы в таком виде пойдете? Вас в маршрутку не пустят. Вы на себя посмотрите.

Олег поколебался несколько мгновений, затем вошел в квартиру и первым делом увидел в зеркальной створке большого шкафа свое отражение. Вид был еще тот – одежда в грязи, лицо, оказывается, тоже, на правой щеке небольшая ссадина, видимо, получил ее, когда в кусты летел. Плюс, бонусом, разодранный рукав – красавец, чего уж там.

– Видимо, лужа была глубокая, – усмехнулась Вика, бесцеремонно стащила с него куртку и махнула рукой в конец коридора: – Ванная там, потом идите в кухню. Пока согреется чай, я все зашью, как смогу, конечно. Но в темноте сойдет, а куртку вам все равно придется новую покупать.

Олег прошел в ванную, осмотрелся на ходу. Квартира – небольшая «однушка», чистая, но обшарпанная, со старыми обоями и скрипящими полами, мебель тоже старая, еще с советских времен, и новые вещи вроде ноутбука или мобильника выглядят в этом интерьере диковато. Зато много цветов, и они здорово отвлекают взгляд от убогости жилья.

Он привел себя в порядок и теперь выглядел уже не так жутко, как недавно в прихожей. Пошел в кухню, где уже ворчал на плите чайник, а Вика сидела у плиты с курткой на коленях и что-то там колдовала иголкой. Глянула на Олега из-за очков, улыбнулась и попросила:

– Сахар достаньте, пожалуйста. Он в шкафу, над вами.

Шкафчик на стене был ровесником, пожалуй, дому. Пластик давно откололся, ручка болталась на честном слове. Олег кое-как прикрутил ее, открыл дверку, потянулся за красной, в белый горошек, банкой с надписью «сахар» на трех языках, взял ее и оторопел.

В задвинутой к стенке широкой бутылке с узким горлышком сидела кобра. Она раздула капюшон, вытянула изящную белесую морду и подалась вперед. Олег невольно отшатнулся, едва не выронив сахар, поставил его на стол и уставился на гадину. Та глядела на него из-за стекла, еле заметно колыхалась вправо-влево, лишь кончик сложенного петлей хвоста оставался неподвижным. Шкура змеюки лоснилась жирным блеском, Олег пригляделся, и понял, что змея залита какой-то прозрачной желтоватой жидкостью, а в горлышке бутылки торчит замотанная скотчем пробка.

– Это подарок мне по случаю окончания института. Змея – символ медицины, вот мне и подарили друзья после защиты диплома. Это немногое, что я с собой сюда привезла. Квартира не моя, снимаю.

– Вы медицинский окончили? – спросил Олег. Чайник к этому времени успел закипеть, он выключил его и сам заварил чай, чтобы не отвлекать Вику. Та ловко управлялась с иголкой, и дело шло на лад: прореха в рукаве закрылась почти на треть.

– Да, – ответила девушка и отмотала от катушки нитку, – Первый мед, кафедра хирургии. И даже успела поработать по специальности.

– А к Марианне вас как занесло? – удивился Олег. – Это же шарлатанка…

– Я знаю. – Вика сделала несколько стежков и отложила куртку. – У меня не было другого выхода. Давайте чай пить, лужа, думаю, была еще и холодной. Или налить вам что покрепче? Кобра сидит в водке, за несколько лет получилась отличная настойка, другого спиртного у меня нет. Хотите?

Олег отказался, предпочел чай с блинами, стопка которых появилась из духовки. К блинам предлагались сгущенка и варенье, Вика почти ничего не ела, и так получилось, что Олег опомнился, когда от угощенья осталась лишь половина. Он малость умерил пыл и сказал:

– Вика, я вам не советчик, но нельзя же вот так… пудрить людям мозги. Вы же медик, могли бы найти что-то достойное.

– Я пыталась. – Девушка отставила чашку и сосредоточилась на его куртке.

– Гример в морге? – вспомнил Олег. Тогда ему показалось, что это была дурная шутка, но Вика ответила:

– Да, именно. – И снова уткнулась в шитье, на гостя своего не смотрела, стала серьезной и сосредоточенной.

Олегу показалось, что он чем-то обидел ее, ляпнул невпопад, и, стараясь загладить вину, негромко спросил:

– Все так плохо?

Вика усмехнулась, воткнула иголку в рукав, прислонилась к стенке:

– Ага. – И все, ни слова больше, сидит и смотрит в стену напротив, на чайник, на шкафчик, где в водке живет змея. Это ж надо – притащить с собой такое, смотреть противно. Она помолчала немного и снова заговорила: – Я дежурила в ночную смену, попросили подменить. В тот день из-за халатности старшей медсестры не был сделан вовремя укол больному. Давление, осложнение, инсульт, частичная парализация. Родственники больного подали иск, старшей медсестре грозило увольнение с «волчьим билетом». И она попросила меня…

– Взять вину на себя, – сказал Олег, и Вика кивнула, даже улыбнулась его сообразительности. От этой улыбки по спине пробежал холодок, стало не по себе. «Господи, ну что я тебе сделал, где я так нагрешил». Олег много бы отдал, чтобы отмотать время на четверть часа назад и не начинать этот разговор, но Вика продолжала:

– Она у меня в ногах валялась и просила об этом, потому как до пенсии было рукой подать, а такой случай в ее биографии серьезно испортил бы послужной список. Взамен обещала мне хорошую компенсацию и обещала помочь с работой в другой больнице. Я согласилась, пожалела ее и от денег не отказалась – без работы пришлось бы сидеть месяца два, а то и больше, ждать, пока все уляжется. И дождалась…

– Она помогла вам? – Олег уже примерно представлял, что услышит в ответ, и отвел глаза, смотрел в окно, в черно-синюю бездну за стеклом, на свое отражение. Вику скрывала пестрая занавеска и словно глушила голос девушки:

– Она написала мне такую характеристику, с которой даже в морг уборщицей не возьмут. Я пошла к ней домой, чтобы поговорить, и она мне сказала: «Мы с тобой ничего не подписывали, и ты ничего не докажешь. Еще раз ко мне придешь – спущу с лестницы». Вот. Я месяц сидела дома, потом переехала сюда, а бывшая коллега помогла мне устроиться… да, да, именно в морг! Так что мне повезло!