Владимир Колычев - Любовница авторитета

Он схватил за шкирку лежащего на полу долговязого парня с грязными кучерявыми волосами, тряхнул его.

– Чей ствол?

– Да пошел ты на хрен! – огрызнулся бандит.

Одинцов узнал этот голос. Парень назвал омоновцев мусорами, за то и поплатился. Но, видимо, урок на пользу не пошел.

Можно было преподать отморозку новый урок, но Максим бить его не стал. Не просто так паренек гоношится, он перед своим дружком рисуется, крутым в его глазах хочет казаться.

А дружок его выглядел куда более солидно. Немолодой уже, плотное телосложение. Мощный мужичок, голова крупная, лицо широкое, скулы сильно развитые. Одинцов распорядился отвести его в машину, а сам остался с кучерявым. Усадил его в кресло, сам опустился перед ним на корточки, уставился в него тяжелым взглядом.

Пареньку на вид не было еще и двадцати пяти лет. Лицо показалось знакомым. Это был Чебуков Дмитрий Сергеевич, восемьдесят девятого года рождения… Засветился парень по полной. Муровцы и портрет его срисовали, и личность установили, только взять не смогли. Так и гулял бы Чебуков, если бы не зоркий глаз лейтенанта Кустарева.

– Плохи дела, Дима, – качая головой, сказал Максим. – Четыре трупа на тебе. На пожизненный срок пойдешь, а там блатная романтика не канает…

– Какие трупы? – дернулся Чебуков.

И зыркнул по сторонам. Нет никого здесь из своих, не перед кем выеживаться. Да и нет смысла отпираться, если дело так далеко зашло. Не просто же так этот опер знает его и по имени, и по фамилии…

– Это тебе на Петровке расскажут. Завтра уже там будешь.

– Не знаю ни про какие трупы!

– Людей вы избивали, ключи от машин отбирали. А потом эти люди умирали в больнице.

– Не избивал я никого…

– И машины не угонял?

– Ну, мне давали ключи… Они в своей машине смывались, а я угонял…

– Кто – они?

– Ну, я не знаю… – Чебуков отвел в сторону глаза.

– Знаешь ты все… Пойми, если не сдашь подельников, все трупы спишут на тебя.

– Но я не убивал!

– Тогда скажи, кто убивал. Где сейчас эти люди?

– Ну, Юра со мной был… – Чебуков кивнул в сторону, куда увели его дружка.

– Он убивал?

– Да нет, он по машинам спец, ну, номера там перебить…

– А кто убивал?

– Ну-у…

– Думай, Дима, думай. Уйдут твои подельники, залягут на дно. Если мы их не возьмем, на тебя все трупы спишут. На пожизненное пойдешь. Тебе это нужно?

– Да нет… – Чебуков оборвал себя, в гнетущем раздумье закусив нижнюю губу.

– Где твои подельники?

– Ну, квартира у них здесь…

– Где, в Бочарове?

– Да нет, в Платовке…

– Адрес! – потребовал Одинцов.

Поселок Платовка находился всего в четырех километрах от Бочарова, ехать всего ничего. И спецназ в помощь…

– Да я не знаю! – мотнул головой парень.

– Врешь! – Максим схватил его за грудки, но тут же разжал руки.

– Да нет, не вру… Честное слово, не вру! – Чебуков сделал движение плечом, как будто собирался перекреститься.

– А Юра знает?

– Не знает… Они ему не говорили…

– Кто – они?

– Ну, Конюх… Репень… Армяк…

– Еще кто?

– Ну, Лютый… Аскар…

– Дальше?

– Все, больше никого не было. Мы с Юршой, Конюх, Репень, Армяк, Лютый и Аскар…

Одинцов достал две листовки с фотороботами и приметами преступников. Личности этих бандитов установить не удалось, но Чебуков мог пролить свет на многие вопросы.

– Чьи это портреты?

– Ну, Армяка… Ну, Аскар это… – выжимал из себя по капле Чебуков.

– Где они?

– Ну, в Платовке где-то…

– Где конкретно? – наседал Одинцов.

– Да не знаю я… Там кабак от хаты недалеко, они там оттягивались…

– Кабак? Оттягивались?.. Что за повод был?

– Ну, там у Репня кореш есть…

– Кто такой?

– Не знаю… Он срок с ним мотал…

– Местный?

– Ну, вроде того…

– Лукомор? – наугад спросил Одинцов.

– Ну, не знаю…

– А кто такой Лукомор, знаешь?

– Да нет, не слышал…

– Значит, кабак, говоришь… – Максим в раздумье помассировал пальцем ямочку на своем подбородке.

Ресторана в Платовке не было, но имелось кафе, которое, в принципе, попадало под жаргонное определение «кабак». От этого кафе и надо было плясать, постепенно расширяя круг поисков. Но это время…

Со стороны гаража послышался шум, и тут же в подсобку в сопровождении майора Бартеньева вломились двое в штатском. Одного муровца Максим узнал. Капитан Белокопытов с осуждением смотрел на него.

– А нам нельзя было сказать?

Бартеньев выразительно развел руками. Не должен он был вести сюда оперов из МУРа, но так уж вышло. К тому же он и не обязан был оправдываться перед Максимом, поскольку был его непосредственным начальником.

– Проверить надо было. – Одинцов угрюмо глянул на Белокопытова.

Мог бы и руку ему для приветствия подать, а он смотрит на него ноябрем. И его спутник бычится, как будто Максим лично у него лавры украл.

– Чебуков? – глянув на задержанного, возбужденно спросил Белокопытов.

Парень угрюмо кивнул.

– Допрыгался, зяблик!

– С мигалками подъехали? – глянув на Бартеньева, с усмешкой спросил Одинцов.

– А что такое? – нахмурился Белокопытов.

– Там еще пятеро гуляют, вернуться должны, а вы шум подняли.

– Ну, мы шум не поднимали… Пятеро, говоришь, гуляют?

– В Платовке где-то. Там ищите.

Максим негромко хлопнул в ладоши. Все, он свое дело сделал, поэтому умывает руки. Пусть муровские берут в оборот задержанных, раскалывают, раскручивают, а его дело сторона. И с машинами пусть сами разбираются.

Он вышел во двор автобазы. Ночь звездная, лунная, светлая, но спецназовцев нигде не видно, хотя они где-то рядом. Зато служебный «Форд» как на ладони. Проблесковые маячки не включены, но машина все равно как бельмо в глазу. Если бандиты ее увидят, уйдут ветром в поле, ищи их потом, свищи…

Вслед за Одинцовым из гаража вышел Бартеньев, кивком головы показал на машину.

– Поехали!

Максим кивнул. «Форд» нужно было убрать – и чем дальше, тем лучше. Ему самому пора домой: тут и без него разберутся.

– Нехорошо вышло, – усаживаясь в машину, сказал Бартеньев.

Он возглавил отдел уголовного розыска Управления внутренних дел Бочаровского района в прошлом году. Снизу на эту должность сватали Одинцова, но сверху выдвинули Бартеньева. Молодой перспективный офицер, приятной внешности, коммуникабельный, примерный семьянин. А Одинцов замкнутый, малообщительный, неулыбчивый, с начальством не дружит. К тому же в разводе. На службе он дневал и ночевал, вот его жена и не выдержала, ушла от него, но кого интересуют столь незначительные детали. К тому же староват он для капитана. Тридцать шесть лет, как-никак. И академий он не оканчивал. Как впрягся после армии в ментовскую лямку, так до сих пор и пашет. Три года в сержантах числился, потом прапорщика присвоили, в двадцать семь лет из патрульно-постовой службы перешел в уголовный розыск. За шесть лет от младшего лейтенанта дослужился до капитана, в этом звании он и застрял. Майора пора получать, но срок еще не вышел, а на досрочное звание не представляют. Должность у него вроде как майорская – и управление, и старший уполномоченный, но тут как начальство скажет. Могут и прокатить с очередным званием. Вот если бы он отдел уголовного розыска возглавил, тогда бы точно майора присвоили… Но эту должность занял Бартеньев. Ему расти надо. В армии он не служил, в двадцать два года окончил академию, через шесть лет стал начальником уголовного розыска. Он-то и стал майором досрочно. Еще через пару лет начальником криминальной полиции его сделают… Может, тогда Одинцов и займет его нынешнее место. А если нет, то обижаться он не станет. Обижаться на судьбу – себя не уважать. И себя изводить…