Михаил Март - Подцеплен по-крупному

– Позвольте представиться, я начальник следственного отдела области.

– Жаль. Я думал, мне придется говорить с генеральным прокурором.

– Не смейтесь. Дело-то серьезное.

Я присел на диван, не заметив его протянутой руки. Здороваешься, так встань по меньшей мере.

– Давайте начнем с вас, генерал. Я не ошибся?

– Да. Генерал-лейтенант Глеб Тихонович Тертышников.

– Павел Потоцкий. Так вы решили начать с нас. Правильно. Прежде чем докучать человеку, надо объяснить причину.

Генерал заговорил нараспев:

– Начнем с примитивного умозаключения. Тимофей Валентинович Горбач, ныне покойный, не очень любил свою дочь и зятя. Общались редко, каждый жил своими интересами. Но по завещанию Горбач оставил вам и дочери в равных долях все свое состояние. Огромные застроенные земли для торговли недвижимостью. Последние счета за стройматериалы оплачены. Для оплаты труда строителей открыт отдельный счет, и им распоряжается главный архитектор. Шесть поселков готовы к продаже, задержка произошла по вине энергосбыта, но они ошибки исправили. Еще на двух участках началось строительство. По сути, дело жизни в расцвете, и вдруг смерть. Смерть эта выглядит неуклюже. Вы меня извините за подробности. Человек стоял у камина, поправлял кочергой дрова, схватило сердце, он рухнул лицом на каминную решетку, сделанную в виде наконечников копий, один из четырехгранных наконечников вонзился ему в глаз, прошел через мозг и вышел из затылка. Мгновенная смерть. Зубцы очень острые. Теперь разберемся, к чему я все это… Дело в том, что я приехал сюда сразу после вскрытия. Сердце у Горбача в полном порядке, а на затылке под волосами след от укола. В голову вошла игла с парализующим средством. Эта гадость действует мгновенно. Парализует мышцы человека, он даже на ногах устоять не в состоянии. Доза необходима микроскопическая, шприц не нужен. Достаточно окунуть иголку в раствор и уколоть с помощью удочки, трости, а лучше всего пули. Вы наверняка видели такие пули для пневматических ружей и пистолетов. Многоразовые. На кончике игла, а позади кисточка. Кисточки делают разных цветов. Мы с вами соревнуемся и стреляем в одну фанерную мишень. Мои пули с красными кисточками, ваши с голубыми. В итоге мы знаем, чья пулька куда попала. А выдернуть их из фанеры можно за те же кисточки. Я говорю вам об этом, так как убийца мог стрелять от окна, спрятавшись за шторой. Сделать это мог только очень близкий человек. В три часа ночи хозяин не подпустит к себе малознакомого.

– Даже охрана никогда не заходила в его кабинет без вызова, – добавил Иван, стоявший у лестницы по стойке смирно.

– Я знаю. Горбач не был хлебосольным хозяином. Все дела решал в беседке и прогонял гостей вон. Войти ночью на территорию нереально. В дом и того труднее, а уж про личный кабинет я и вовсе не говорю. Хозяина обезвредили возле стола, потом подтащили к камину, положили глазом на острие и еще кочергу сунули ему в руку. Упавшее полено опалило покойному руку и сожгло манжету на рубашке. Убить таким образом не вопрос. Проблема в другом. Как можно было оказаться на расстоянии выстрела, и еще более непонятно – как пробраться на третий этаж. Решеток на окнах нет, но стены дома красят каждую весну в белый цвет. Залезть по стене и не оставить следов мог только фокусник или невидимка.

– Вы уже перешли к выводам, уважаемый генерал, а я спать хочу. Какие у вас ко мне вопросы по существу?

– У вас есть алиби на прошлую ночь?

– Есть. Но оно затронет достоинство моей жены.

– А мы ей ничего не расскажем. Вы же молодой красивый мужчина, она все понимает, потому и не осталась с нами. Очень многие женщины таким образом берегут свои нервы. Лучше не знать, чем изводить себя.

– Весь вчерашний день я провел в Москве по своим коммерческим делам. С одиннадцати вечера примерно до двух ночи просидел с девушкой в ресторане. Потом пошли в номер. Утром мне приносили завтрак.

– Я могу подтвердить, – вмешался Иван. – Я всю ночь просидел в холле, спать вовсе не ложился. Читал, болтал с администратором, меня видел весь персонал.

– Вам не предоставили номер? – удивился Тертышников.

– Номер у меня был. Этажом ниже. Павел Семенович несерьезно относится к угрозам. Накануне ему подбросили записку без подписи: «Будь осторожен в Москве! На тебя начали охоту». Напечатана на машинке и, разумеется, без подписи.

Иван встал, достал сложенный вчетверо листок и передал следователю. Странно, что он мне ничего не сказал о записке. Скорее всего идея ему пришла позже, когда он побывал в морге. Сам и состряпал мнимую угрозу.

Но верно ли то, что он всю ночь просидел в холле? Ведь мое алиби, как и алиби жены, будут проверять с особым усердием. У следствия нет других зацепок. Будь я на их месте, имел бы тоже много вопросов. Дочь и тесть – наследники. Кому еще нужна смерть Горбача? Их алиби и надо проверять с особой тщательностью.

– Убийство заказное. Это же очевидно. Каждый из нас мог нанять киллера, – сказал я, стараясь быть убедительным.

Генерал кивал, улыбка не сходила с его лица. Веселый сыщик нам подвернулся. Казалось, мы собрались здесь, чтобы придумать сценарий для очередного сериала.

– Думаю, им всегда нужны деньги.

– Конечно. Вы могли бы обещать ему один из шикарных коттеджей. Став наследниками, вы сможете по своему усмотрению распоряжаться имуществом. Тимофей Горбач сделал грубую ошибку. В плане бизнеса он поступил правильно. Земля дорожает, и дальновидные люди это понимают. Горбач решил распродать особняки с аукциона. В этом случае только тот, кто богаче, становится владельцем. Эту идею он хранил в тайне до поры до времени. Ему нужны были связи, сильные властные люди с лохматыми лапами. Они пробивали разрешения на покупку для него земли, доставали стройматериалы по себестоимости, любые, вплоть до мрамора. Все эти люди рассчитывали на благодарность за свое усердие, ожидали существенных скидок. Три дня назад пайщики узнали об открытых торгах в нескольких поселках. Все, что они уже считали своим, пойдет с молотка. Сегодня мы пытались дозвониться до Артура Леонидовича Гейко. Думаю, вы знаете личного адвоката своего тестя. Он недоступен. У вашей жены, как и у вас, никаких документов на этот предмет нет, как я догадываюсь.

– Кроме завещания, ничего, – кивнул я.

– Все верно. Кому-то из партнеров Тимофея Валентиновича такая идея пришлась не по душе. А может быть, всем. Они решили, что с вами договориться будет гораздо проще, значит, Горбача надо убрать. Вы получаете гигантское наследство и продаете особняки тем, кто сделал свой вклад в большое дело. По сути, если вы откажетесь от аукциона, нам придется искать доказательства сговора. Так что подозреваемых больше, чем вы думаете. На родственников погибшего ляжет главное подозрение, именно подозрение, не более того.