Николас Блейк - Чудовище должно умереть. Личная рана

— Всегда смотрел на парусное дело как на какое-то волшебство. Хотя теперь нисколько этого не замечаю.

— Да, со стороны все выглядит довольно просто. Но подождите, когда мы… — Феликс снова оглянулся назад. — Хотите испробовать силу своих рук, когда доберемся вон туда, на простор?

— Такой новичок, как я? — Джордж весело рассмеялся. — А вы не боитесь, что я переверну лодку?

— Все будет в порядке, если вы будете полностью меня слушаться. Смотрите: «румпель вверх» — вот так, «румпель вниз» — в другую сторону. Всегда держите румпель вниз, когда чувствуете, что лодка кренится, — это поставит вас на ветер, видите, и обезветрит паруса. Только не слишком резко, а не то окажетесь в бейдевинде…

— В бейдевинде! Господи! Прямо как старший брат!

— А когда идете против ветра, лодка начинает сбиваться с курса, и вы оказываетесь в полной власти любого порыва, который ударяет вас в борт, так что вы снова уходите от ветра.

Джордж усмехнулся, показав свои крупные белые зубы; в эту секунду он выглядел в точности как карикатура на типичного англичанина: самодовольный вид голодного напыщенного дурака.

— Что ж, все это мне кажется проще пареной репы. Понять не могу, с чего тут так важничать.

Феликса охватило невероятное раздражение. Ему захотелось заехать кулаком в эту самодовольно ухмыляющуюся физиономию. Когда его посещало такое настроение, его буквально подмывало — не непосредственно обрушиться на его причину, но пуститься во все тяжкие, будь он в машине или на паруснике, что граничило уже с полнейшим безрассудством и до смерти пугало его компаньона. И сейчас, оглянувшись назад и заметив приближающийся шквал, он подтянул грот-парус. Яхта тут же круто накренилась, как будто мачту толкнула чья-то гигантская рука. Резким рывком он выдвинул киль вниз. Вихрь брызг перехлестнул через планшир, когда яхта отклонилась от ветра и встала прямо, стряхнув с себя волну, как отряхивается собака, выйдя из воды. Из уст Джорджа вырвалось проклятие, когда он испытал первый сумасшедший рывок и опасный крен лодки. И Феликс с бешеным наслаждением наблюдал, как этот крупный мужчина позеленел от страха, глядя на него с тревогой, полностью утратив глупую бесшабашность.

— Слушайте, Лейн, — начал Джордж. — Лучше мне…

Но Феликс, невинно улыбаясь, чувствуя, как соскочило с него мгновенное раздражение, казалось, был вполне искренне восхищен столь блестяще выполненным маневром и сказал:

— О, это еще что! Не стоит так волноваться. Мы всегда это проделываем, когда не можем поймать ветер в грот-парус и начинаем менять курс.

— В таком случае я лучше выйду на берег и пройдусь пешком. — Джордж напряженно хохотнул.

«Этот маленький трюк, — подумал он, — был сделан, чтобы напугать меня, но я не должен подавать ни малейших признаков страха — ведь на самом деле я нисколько не испугался, кто, к черту, это сказал? Значит, „не стоит так волноваться“? Гм…»

Через некоторое время они приблизились к шлюзу. На правом берегу перед домиком смотрителя шлюза был разбит пышно цветущий сад — георгины, розы, шток-розы, красный лен, густые ряды которых колыхал ветер, — маленькая армия, наряженная в сверкающие разноцветные мундиры. Старый смотритель приблизился к ним шаркающей походкой, на ходу попыхивая короткой трубкой, и остановился, прислонившись к толстому бревну, которым открывал ворота шлюза.

— Доброе утро, мистер Рэттери. Нечасто увидишь вас на реке. Отличный сегодня денек, чтобы пройтись под парусом.

Они ввели яхту в шлюз, створки его медленно разошлись, вода начала с шумом извергаться наружу, и лодка опускалась все ниже и ниже, пока над стенками шлюза не осталась видна только верхняя часть грот-мачты, и они оказались заключенными между его высокими стенами, поросшими скользкими на вид водорослями. Феликс Лейн старался побороть все растущее нетерпение: приблизительно в миле за этими деревянными воротами лежит последний поворот, он стремился поскорее туда добраться, пройти его, доказать, что его расчеты были правильными. В теории это казалось пустячным делом, но когда дойдет до самого дела? Например, допустим, что Джордж на самом деле умеет плавать? Река с грохотом проникала сквозь шлюз, как стадо мчащихся буйволов, прокладывая себе дорогу через ворота, но Феликсу она казалась слабым ручейком — как песок, медленно просыпающийся в песочных часах. Теперь вода в шлюзе, наверное, уже достигла уровня реки за воротами, но проклятый Джордж все еще ныл что-то смотрителю, мучительно продлевая ожидание Феликса, казалось, он оттягивал и свой конец.

«Господи, — с отчаянием думал Феликс, — долго еще? Так мы проторчим здесь целый день: ветер может упасть раньше, чем мы доберемся до места». Он исподтишка взглянул на небо. Над головой все еще неслись тучи, появляясь из-за горизонта и скрываясь на другом конце неба. Потом кинул быстрый взгляд на Джорджа: черные волоски, густо покрывавшие тыльную сторону его ладоней, родинка на его предплечье, высокомерно задранный локоть, когда он держал перед собой зажженную сигарету. В этот момент Джордж имел для него не больше значения, чем мертвое тело для патологоанатома, которое он готовится вскрыть: Джордж был только предметом, с которым нужно было что-то сделать. Возбуждение Феликса лишило его даже ненависти к этому человеку; в нем не осталось места ничему другому, кроме волнения и ощущения дико вращающихся окрестностей, которые он видел периферическим зрением, а в центре — глубоко спящее, необъяснимое спокойствие.

Постепенно рев воды перерос в тихое журчание. Ворота начали раздвигаться, открывая медленно разворачивающуюся панораму реки с ярким небом над ней.

— Там, за поворотом, вы поймаете подходящий ветер, — крикнул им смотритель, когда лодка начала медленно удаляться.

Джордж Рэттери закричал в ответ:

— Мы уже кое-что поймали по дороге сюда. Мистер Лейн приложил все силы, чтобы вывалить меня из лодки.

— Мистер Лейн — отличный мореход, сэр. Он отлично управляется с лодкой. С ним вы в полной безопасности.

— Что ж, приятно это слышать, — сказал Джордж, небрежно бросив взгляд на Феликса.

Парусник лениво скользил по воде, гладкой, как молоко; трудно было себе представить, какой норовистой лошадкой она может обернуться при настоящем ветре. Здесь с правого борта ее скрывал высокий песчаный берег. Джордж снова закурил, раздраженно ругнувшись, когда ветерок загасил первую спичку.

— Довольно тихий ветер, верно? — сказал он.

Феликс не потрудился ему ответить. Значит, Джорджу тоже кажется, что они движутся слишком медленно, вот как. И снова возбуждение в нем вспыхнуло и упало, как в ветреный день. Там, на высоком берегу, ветер буйно развевал длинные косы ив, но здесь он лишь приятно освежал лоб. Феликс думал о Тессе и Марти и без дурного предчувствия — о своем сомнительном будущем. Ивы с их трепещущей на ветру пепельно-белой листвой напомнили ему о Лене, но она казалась такой далекой от этой лодки, которая несла двоих мужчин навстречу решительному моменту. Ее роль в создании этой ситуации уже была сыграна.