Николас Блейк - Чудовище должно умереть. Личная рана

Она встала, чтобы уйти, но я снова толкнул ее в кресло.

– Он знает, что мы с тобой любовники, или нет? – допытывался я настойчиво. – Разве это тебя не волнует?

– Я не знаю. – Гарри раздраженно тряхнула головой. – И это меня нисколько не интересует.

Внезапно мне пришла в голову безумная догадка.

– Как ты думаешь, почему Фларри так жестоко избил того парня в пивной?

– Полагаю, он потерял кучу денег из-за этого типа, – фыркнула жена Лисона.

– И я так думал. А теперь сомневаюсь, – признался я. – Полагаю, он взбесился, узнав о наших с тобой отношениях, и отыгрался на этом бедняге.

– Что за бредовая идея! Только ты можешь измыслить подобную заумную чушь! – язвительно заявила Гарриет.

– Никакую не заумную! Дурья твоя башка! Ты говоришь, я ему симпатичен, – попытался я высказать свои соображения. – Ты для него тоже не безразлична. Поэтому Фларри сдерживается, чтобы не поколотить твоего хорошенького мальчика. И разряжается на ком-нибудь другом.

– Чепуха!

– Как по-твоему, насколько снисходителен может быть муж? – втолковывал я ей, словно ребенку. – Ты воображаешь, он покорно будет сидеть в сторонке и на все соглашаться, даже если мы с тобой сбежим вместе?

Последняя фраза была ошибкой. Выражение лица Гарри переменилось.

– А что, ты сбежал бы со мной? – спросила она серьезно. – Это было бы романтично. Мы могли бы…

– О, Гарриет! Очнись от своих фантазий, они годятся только для дешевых женских журналов! Ты прекрасно знаешь, что я не могу жениться на тебе!

И, произнося вслух эти слова, я понял, что говорю правду.

– А почему? – обиженно надула губы моя девушка. – Ты больше меня не любишь?

– Дело не в моей любви, – неловко отвечал я. – Я тебе наскучу даже скорее, чем наскучил Фларри. Мы… мы не подходим друг другу.

– Ты уже устал от меня? – грустно спросила моя подруга.

– Брак – это не одна постель! – Моя фраза прозвучала чересчур напыщенно.

– Хочешь сказать, твои интеллектуальные друзья станут меня презирать?

– Да черт с ними, с моим интеллектуальными друзьями! – взорвался я. – Через год нам не о чем будет говорить. Какие у нас с тобой общие интересы? Ты не способна рассказать даже о Фларри!

Последовало продолжительное молчание. Наконец Гарриет сказала:

– Значит, ты меня больше не хочешь.

– Неправда, любовь моя. Как я могу не желать тебя!

– Тогда иди ко мне…

Итак, она снова торжествовала победу. Мое тело все еще было ей покорно. «Ты свистни, тебя не заставлю я ждать». Впоследствии я бунтовал, пытаясь покончить со своим рабством и с ощущением, что я опускаюсь до уровня Гарриет (в это время мы барахтались на полу коттеджа, совокупляясь, словно дикие звери). Но мой бунт усмирялся нежностью, все еще захлестывающей меня в моменты нашей близости. Каждый раз, когда мы, обессиленные, лежали рядом, Гарри из объекта моей плотской чувственности превращалась в единственную на свете женщину, уязвимую, непостижимую, ставшую моей дорогой сообщницей. Сообщницей тем более притягательной, что я никогда не доверял ей полностью.

Несколько дней спустя мы с четой Лисонов повстречались в баре «Колони». Я случайно упомянул, что на следующий день еду в Эннис. Гарриет, казавшаяся озабоченной, вскоре попросила меня отвезти ее домой, заявив Фларри, что у нее разболелась голова. Мы оставили его напиваться в одиночестве.

На полпути к усадьбе Лисонов Гарриет потребовала остановить машину. Я решил, что мы займемся любовью на заднем сиденье, – прежде мы часто так развлекались. Но она спросила:

– Ты купишь мне кое-что в Эннисе, дорогой?

– Обязательно. А что ты хочешь? Золотое ожерелье? – улыбнулся я.

– Мне нужен хинин, – серьезно произнесла женщина.

– Хинин? – переспросил я ошеломленно.

– Да. Порошок хинина.

– Но зачем? – допытывался я.

– Я не хочу покупать его тут, – пожала плечами моя подруга.

– А зачем тебе понадобился порошок хинина, любовь моя? – не унимался я.

– Если тебе любопытно, у меня будет ребенок, – бесстрастно объяснила она.

Моей первой недостойной реакцией была мысль: «пошлый трюк». Потом мне стало стыдно. Меня переполняли раскаяние и тревога.

– Ты уверена? – глупо спросил я. – И как долго у тебя не было…

– Два месяца.

– Ты должна была мне раньше сказать, дорогая. Мы с ума сошли, что не предохранялись, – говорил я взволнованно.

– Незачем переживать, когда все уже случилось, – возразила она добродушно. – Но с меня достаточно и одного Доминика.

Неужели моя возлюбленная лгала? Неожиданно мне стало это безразлично. На меня нахлынул поток нежности, я почувствовал иррациональную потребность опекать ее.

– А это не опасно? – забеспокоился я.

– Раньше у меня получалось, – равнодушно ответила Гарри.

– Порошок хинина?

– Да.

– И с чьим же ребенком? – недоверчиво выяснял я. – Ты говорила, что Фларри…

– Не твое дело! – фыркнула женщина раздраженно. – Просто достань мне его. Я думала, что, свалившись с лошади, я избавилась от ребенка.

– А если на этот раз средство не поможет? – настаивал я.

– Придется соврать, что ребенок от Фларри. Чудо. Как у той девицы, как бишь ее, из Библии.

От мысли о подобной подлости у меня перехватило дыхание. Сделать Фларри отцом моего предполагаемого ребенка! И одновременно я почувствовал постыдное облегчение.

– Ты не можешь этого сделать! – воскликнул я в растерянных чувствах.

– Уже сделала, – отстраненно произнесла она.

– Что ты «уже сделала»?

– Тебе что, повторить по буквам? Я заставила Фларри поверить, что он мог зачать ребенка. Месяц тому назад, – скучным голосом объяснила моя подруга.

– Но я думал…

– Он пока еще способен. Пока.

Все эти откровения привели меня в смятение. Мое представление о Гарриет снова изменилось. Если она всерьез настроилась сбежать со мной, она должна была бы воспользоваться своей беременностью, как рычагом, а не пудрить мозги Фларри.

– Ну, молодец, ты уже обо всем позаботилась, – грубо заметил я. – Могла бы признаться мне раньше.

– И ты бы наверняка сбежал. Без меня, – ехидно заявила моя любовница. – Разве нет? Я дала бы тебе прекрасный повод для отступления.

– Я все равно скоро возвращаюсь домой, – возразил я, уязвленный обвинительными нотками в ее голосе.

– Ладно, хватит. В любом случае нам с тобой осталась всего пара месяцев.

Гарриет произнесла эти слова так грустно, так искренне, что я едва не расплакался. Потом ее настроение снова переменилось.

– Интересно, сможешь ли ты это сказать, даже если так не думаешь?

– Сказать что, дорогая?

– Разве тебе не хочется иметь от меня ребенка? – невинно улыбнулась моя возлюбленная.

«Опять она за старое, – подумал я, – однажды получив отказ, эта женщина любыми путями старается добиться своего».