Росс Томас - Если не сможешь быть умничкой

Дейн оставался у телефона. Я пошел туда, где мертвый Джонас лежал, уставив невидящий взгляд прямо на частного сыщика. Он выглядел так, как будто все еще испытывал сильную боль. Одну руку он растопырил над тем, что я снова определил как пулевые отверстия в груди. Их было по-прежнему два.

Артур Дейн наконец оторвался от телефона, на котором он было совсем повис, и сказал:

— Я дозвонился в контору шерифа. Заместитель уже на пути сюда.

— Что вы имеете в виду под самоубийством? — спросил я. — Он выстрелил в себя дважды?

Дейн пожал плечами.

— Это все скользкие дела. Многие самоубийства такие. Я вот некоторое время назад читал про одну женщину. Она подъехала к погребальной конторе, припарковала машину, зашла, оплатила свои похороны вперед, потом вышла, села в машину и выстрелила в себя пять раз. Жива до сих пор.

— Вы его знали?

— Кого? Этого Джоунса?

— Ну да.

— Мы встречались.

— Но вы с ним когда-нибудь говорили?

— Нет.

— Он был мальчик по вызову, жиголо, и ему нравилось то, что он видел в зеркале. Можно даже сказать, что он был страстно влюблен в самого себя. Для таких это, знаете ли, обычное дело. Допускаю, что он мог пристрелить Луизу Эймс. Но если б это был он, он был бы уже за четыре штата отсюда, а не лежал бы здесь, заливая своей кровью ковер.

Дейн снова пожал плечами.

— Можете все это рассказать заместителю шерифа, — сказал он. — Им нравятся любительские теории.

— Вас на это не купишь?

— Я покупаю то, что вижу, — сказал Дейн. — А вижу я то, что все началось, похоже, в полдень или около того. Может, чуть раньше полудня. Все разбросано. Вижу наполовину опустошенную бутылку спиртного. Вижу мертвую женщину с двумя дырками над левой грудью, но в трусиках; значит, они или уже все закончили перед ссорой, или, может быть, как раз собирались начать, или она сама с ним работала ртом. Снимут пробы, проведут тесты, они все покажут. Я вижу парня, лежащего на полу, а в трех с половиной дюймах от его руки валяется пистолет. Это револьвер, так что парафиновый тест сработает как нельзя лучше. Есть одна неправильность — то, что он стрелял в себя дважды. Но самоубийства — это сумасшедшие дела, иначе это бы не были самоубийства. Я знаю одно. Шериф округа Тальбот не станет заниматься психоанализом этого хорошенького мальчика. Для шерифа он — всего лишь очередной труп. Если он хочет, чтобы все было действительно чисто и аккуратно, он обозначит это как убийство и самоубийство — и дело с концом.

— Вы действительно считаете это убийством и самоубийством?

— Это то, что я вижу, — сказал Дейн. — Но надо посмотреть, что покажет экспертиза. Они высчитают угол вхождения пуль, проверят, прикасался ли он к курку подушечкой своего указательного пальца… Возьмут пробы пороховых газов вокруг ран, чтобы прикинуть дисперсию. При помощи определенных замеров посмотрят, сколько спиртного они реально потребили. Если они окажутся достаточно пьяными, это даст шерифу дополнительные резоны быстренько покончить с делом.

— И все-таки есть и чертовски много оснований поддержать мою теорию двойного убийства.

— Да есть… — сказал Дейн. — Кому-то очень не хотелось, чтобы она рассказала нам то, что она собиралась рассказать.

— Во-первых, это могла бы быть Конни Мизелль.

— Да, хотя у нее есть довольно хорошее алиби, — сказал Дейн.

— Какое?

— Она была со мной.

— Да уж, недурное, — признал я.

— Вы упустили кое-кого еще, кто мог бы быть хорошим подозреваемым, — сказал Дейн.

— Нет, не упустил, — сказал я. — Я как раз направляюсь к нему.

— Хм… К сенатору?

— Верно. Как вы сами сказали, в его прошлом, видимо, есть что-то настолько мерзкое, что он может быть готов на все, даже смириться с гибелью дочери, лишь бы все оставалось шито-крыто. Что ж. Похоже, его жена каким-то образом прознала про эту мерзость.

— Как? — спросил Дейн.

— Господи! Не знаю как, давайте просто скажем, что ей это удалось. Может быть, она позвонила своему не вполне еще бывшему мужу и дала ему знать, что готова все выложить. Он прыгает в свой Олдсмобиль, рулит сюда, застает их вместе в постели и, ссылаясь на неписанный закон, пристреливает обоих.

— Ох, побойтесь бога, Лукас!

Я пожал плечами.

— Ну, это пока лишь теория, но не хуже любой другой. Вы уцепились за свое «убийство и самоубийство», я придерживаюсь другого.

— Может быть, — сказал Дейн. — Тогда уж присовокупите, что у сенатора есть довольно неплохой мотив.

— Какой?

— Восемнадцать миллионов долларов. После смерти дочери он является единственным наследником своей жены.

Первым прибыл заместитель шерифа. Им оказался долговязый малый с тощей челюстью и парой бледно-голубых глаз, которые смотрели не слишком весело. Он спросил у нас имена и аккуратно занес их в блокнотик, а потом пошел осматривать мертвые тела. «А наш старик где-то застрял, да?» — спросил он, и в дальнейшем не произносил почти ни слова вплоть до прибытия шерифа.

Шерифу на вид было около пятидесяти, и это у него было явно не первое убийство. Он был крупный мужчина, повыше меня и почти в полтора раза шире, с простым квадратным лицом и маленькими умными карими глазками, которые подмечали все или почти все. С ним прибыла группа экспертов-криминалистов. Они вместе вдоль и поперек осмотрели место происшествия и весь дом, после чего шериф пригласил нас с Дейном на кухню.

Я предоставил Дейну право солировать, и он выступил как профессиональный свидетель. Несомненно, говорил он гораздо лучше, чем писал. Шериф выслушал сначала Дейна, потом меня. Он слушал терпеливо и вместе с тем с достаточным интересом на лице, побуждающим нас продолжать. После того как мы закончили, он посмотрел на Дейна и сказал:

— Хм… так вы, значит, видите это как «убийство-самоубийство»?

— Похоже на то, — сказал Дейн.

— Что ж, хорошо, если так.

— Вы так не считаете?

— Не могу сказать, мистер Дейн. Но ведь у этого семейства нынче чертовски много неприятностей, не так ли?

Он не ждал ответа.

— Я удивлен, что вы до сих пор не у телефона с горячей новостью для Френка Сайза, мистер Лукас!

— Этот тип новости не для него, — сказал я.

— Может и не для него, — сказал шериф, — но уж точно чей-то. Чуть только прознают, жди здесь и из «Балтимор Сан», и из «Вашингтон Пост». С телевидения, радио. Я удивлюсь, если об этом не скажут уже в вечерних новостных шоу — у Уолтера Кронкайта и тому подобных. Жена бывшего сенатора и ее… ну, кто бы он там ни был — найдены убитыми! Очень даже сенсационные репортажи теперь получатся.

— Вполне возможно, — сказал я, поскольку шериф смотрел прямо на меня, будто ожидая подтверждения.

— Конечно, если тут «убийство-самоубийство», как выходит по словам мистера Дейна, это будет не такая уж громкая история, да? То есть, я хочу сказать, все равно сенсация останется, но продлится максимум день-два.