Алена Кайзер - Молчание

– Он должен приехать, за городом связь плохо ловит, – ответила девушка и, увидев парня, которым оказался Костя, подошла к нему. Журналист внимательно осмотрел парня, внешне он был страшноват: невысокого роста, худощавого, но спортивного телосложения, лицо было продолговатое, а нижняя челюсть выпирала. До конца он рассмотреть его не успел, так как услышал, что ему что-то говорит капитан.

– Шеф сказал, что ты должен был сегодня уехать, разве это не так?

– Послушай, Артурик, ты что предлагаешь мне оставить Таню одну в такой момент?

– Думаешь, что этим ответом выкрутился?

– Я и не пытался, в отличие от вас у меня есть такая черта характера, как человечность.

Тут подбежала Калинина и, посмотрев испуганным взглядом на Риттера, произнесла:

– Стас, это дело рук маньяка, у нее тоже вырезан язык и перерезано горло. Бедный Костик, экспертиза определила, что у нее были интимные отношения.

Журналист побледнел, потому что понимал, что его могут вычислить на раз, но ведь он не убивал Марину. Следователям это будет трудно доказать, поэтому пока лучше молчать о том, что он вообще провел вчерашний вечер с девицей. Внезапно раздался крик, все обратили свое внимание в сторону этого противного голоса. Орала та самая старая дама с собачкой, что накануне вечером попалась Стасу в подъезде.

– Вон он, тот парень, который выходил из квартиры Мариночки и который чуть не раздавил моего Мосю, – визжала та, указывая пальцем в сторону журналиста. Риттер стушевался, попытался отвернуть лицо, но на крики из квартиры вышел Бусыгин и как-то странно посмотрел на журналиста.

– Парни, задержите его и – в отделение, я сам его допрошу, – выпалил Иван Дмитриевич и спустился вниз на выход. Стас не мог вымолвить ни слова. Он прекрасно понимал, что все, что он сейчас скажет, будет использовано против него. Парень ловил на себе взгляды осуждения, презрения, злости, лишь только взгляд Тани был обособленным, так как она смотрела на журналиста с большим удивлением, в ее глазах застыл немой вопрос: «Неужели, это правда?». Но решив не показывать своего смятения, девушка пошла вместе с конвоирами.

–Таня, ты куда? Тебе с ним нельзя! – крикнул вслед Исламов.

– Стас, не бойся! Приедет Андрей, и мы тебя обязательно вытащим, я уверенна, что произошла какая-то ошибка! – Калинина поторопилась успокоить Риттера, которого уже усаживали в машину.

–Тань, поверь, что я этого не делал и Андрею скажи то же самое, это какое-то недоразумение, – единственное, что успел крикнуть Стас, когда машина стала трогаться.

Милицейский УАЗик ехал очень быстро, как будто специально собирал все кочки. Расследование перетекло совершенно не в то русло, которое сулило ему хорошее место и уважение в журналистском обществе. Все складывалось с точностью, да наоборот! Зачем он вообще полез в это дело?! Сейчас бы грелся где-нибудь на песочке в компании грудастых девиц. Это все его амбиции – быть лучше, смелее, хитрее. Юношеский максимализм – вот как это называется! Что теперь делать? Ведь подозрение в убийстве – это очень серьезно. Это ты не на красный свет проехал! Как после этого людям в глаза смотреть?

Машина затормозила рядом с отделением, журналиста грубо выволокли из УАЗика, как какого-то подзаборного пьяницу, заломили сзади руки и повели в здание. Долго мурыжили: фотографировали, снимали отпечатки пальцев, потом бросили в камеру вместе с другими заключенными. Стас не обращал внимание на своих сокамерников, он думал, не попадался ли ему кто-нибудь, когда он выходил из квартиры Марины. Но кроме противной старухи, его память ничего не выдавала, потом парня, словно шандарахнуло чем-то тяжелым по голове. Журналист вспомнил, что подруга Тани говорила, как в подъезде стоял человек, по описаниям сильно похожий на убийцу, только теперь до Риттера дошло, что это и был убийца. Но зачем он так долго стоял в подъезде? Следил за ней, изучая каждое действие? Прошло около трех часов, прежде, чем работник прессы услышал шаги, приближающиеся к той камере, в которой он сидел. Охранник открыл решетчатую дверь и басом выпалил:

– Риттер, на выход!

Парня вели через длинные коридоры, пока перед ними не показалась дверь кабинета с надписью «Начальник следственной части. Бусыгин Иван Дмитриевич».

Сам же хозяин кабинета вальяжно сидел, развалившись в своем кресле и закуривая сигару.

– Сидоров, подожди за дверью, но наручники с этого козла не снимай!

– Слушаюсь, – ответил конвоир и вышел.

– Ну, что, падаль, давай рассказывай, как все было? – начал Бусыгин, оголив свои желтые зубы. Стасу было противно смотреть на это довольно-уродливое лицо, по которому стекал пот.

– Я не буду с вами разговаривать без адвоката! – отрезал Стас.

– Да что вы говорите?! А по печени? – и начальник отделения как-то безобразно заржал – Я же тебя предупреждал, сучонок, чтобы ты уматывал из моего города. Ты решил в героя поиграть, зря! Я обещал, что устрою тебе неприятности, если ты меня ослушаешься? Обещал! Вот тогда и получай.

После чего Бусыгин подошел к журналисту и со всего размаху врезал ему в солнечное сплетение, от чего Риттер загнулся, но остался сидеть на стуле.

– Меня в городе знает каждая собака, меня боятся и уважают, а тут приезжает какой-то гаденыш и сует нос в мои дела. Нет, милый мой, тебе это просто так с рук не сойдет, в тюрьме я устрою тебе сладкую жизнь, а когда пойдешь по этапу, то там будет еще слаще! Ты у нас парень смазливый, женское имя тебе подберут влет.

Он прошелся по кабинету, посмотрел в окно, налил себе в стакан виски, а потом громко крикнул:

– Сидоров, – когда парень забежал в кабинет, Бусыгин надменно произнес – уведи его!

Все время, находясь в камере, журналист размышлял об этом деле, потому что времени было много. Сопоставив несколько фактов, до него стали доходить некоторые предположения: третья жертва убита точно так же, но насколько известно было журналисту – Марина в жизни никаким спортом не увлекалась. Компьютера дома у нее не было, значит, в чат она не заходила. При виде того бородатого мужика сама испугалась его внешности, то есть не знала этого человека! А что, если убийца специально прячется за этим образом, чтобы его не узнали. Если человек хочет убить, то он уверен, что сделает это, то есть перед потенциальной жертвой играть в маскарад не надо. Значит, убийца боялся следующего – его может узнать кто-то из прохожих, то есть лицо этого человека известно многим, тут у Стаса в ушах прозвучали слова, которые он слышал в кабинете у начальника: «Меня в городе знает каждая собака, меня боятся и уважают, а тут приезжает какой-то гаденыш и сует нос в мои дела». Вот почему он был особенно зол на журналиста, который пытался что-то узнать. Его трудно будет обуздать, так как он не из этого города, да и тем более, у него могут быть свои подвязки. Еще один факт стал для него очевидным – бесплатные газетки, которые раздавали ко дню Победы, мог получить каждый и прочитать статью, тоже – любой. Убийца вырезал своей жертве язык не потому, что та, что-то знала, а потому, что она могла выдать его настоящее имя, если вдруг он не до конца ее прикончит!