Алена Кайзер - Молчание

–Одно дело подозревать, а другое – быть в этом уверенным!

– Он еще в коме?

– Врачи говорят, что идет на поправку. Как только оклемается, областники займутся им. Теперь я понимаю, почему он хотел покончить жизнь самоубийством.

– Я одного не могу понять – зачем он это вытворял? – влезла в разговор Маша.

– Скорее всего, версия Стаса верна, что мстил за дочь. А Андрей с Таней попали под раздачу видимо из-за ненависти к их отцу.

– А Таню он тоже изнасиловал? – поинтересовался репортер.

– Нет.

– Хорошо, тогда за что Марину убил?

– С Мариной тоже не все понятно, так как у нее накануне убийства была интимная связь с другим человеком, скорее всего, она и поцарапала его, так как на теле Бусыгина нет царапин.

– Я должен вам признаться, что в тот вечер с Мариной был я, но она не царапала меня! – признался Стас.

– Если честно, я догадывался об этом. Ведь свидетелей допрашивал не я, а сам Бусыгин, а потом передал все документы Андрею, – ответил Исламов и еще раз взглянул на свои побои.

– Сколько еще нестыковок в этом деле? – вслух произнес Риттер.

– Каких еще нестыковок?! – перешел на крик Исламов – То ты бегал, кричал на каждом углу, что это Бусыгин всех режет. Но когда против него нашли неопровержимые доказательства, тебе опять что-то не нравиться. Слушай, ты чего добиваешься?

– Не знаю, просто мне теперь кажется, что все это шито белыми нитками, как будто кто-то хочет его подставить.

– Эй, журналюга! У жертв обнаружили ДНК его спермы!

– Может у него и была интимная связь с ними, но он их не убивал.

– Нет, ты точно чокнутый! Все, Маш, я пошел. Прикройте свою дверь, завтра с утра я заеду за вами, будьте готовы, – и с этими словами следователь скрылся за еле держащейся на петлях дверью.

– Стас, какая муха тебя укусила? – поинтересовалась Калинина.

– Маш, знаешь, по-моему, у меня и правда поехала крыша, – ответил Риттер и у него снова зазвонил телефон.

– Стас, ты обещал перезвонить и пропал, – интересовалась Лазарева.

– Кристин, я сейчас только что поколотил просто так человека, – ответил журналист и вкратце передал своей коллеге все, что произошло за это короткое время.

– Ничего себе! Значит, убийцу вы все-таки нашли?! Тогда я думаю, что тебе не следует там больше задерживаться, возвращайся.

– Нет, не могу! Завтра похороны, я должен там присутствовать.

– Послушай, я переживаю за тебя. Ты сильно изменился за это время, как уехал туда. Завтра я беру на работе отгул, и мы с Колей приедем и заберем тебя, называй адрес.

– Ты что с ума сошла? Я сам доеду, не маленький.

– Либо ты называешь адрес, либо мы приезжаем и ищем тебя вслепую, ты чего добиваешься? – начинала нервничать Кристина.

– Ладно, я же знаю, что ты не отвяжешься! Записывай: ул. Комсомольская 21, квартира 86. Я тебя прошу – никому об этом не рассказывай, хорошо?

– Стас, ты же знаешь, я могила! Мы подъедем во второй половине дня, если тебя не обнаружим дома, то созвонимся, хорошо?

– Договорились, – и парень отключился. Обнаружив, что Маши нет в комнате, он проследовал на кухню, женщина сидела в одиночестве со стопкой водки в руках и слезами на глазах.

– Стас, айда выпьем!

– Маша, да ты что?!

– Здесь везде его вещи! Куда не гляну – всюду он, мой Андрей. Только сейчас я стала понимать, что скучаю, что он мне нужен! Я не знаю как без него жить! Одно дело, когда он далеко и время от времени приезжал, с Аней виделся, а другое – когда его нет… Когда мы разъехались с ним, то Анютка без конца спрашивала, где папа. Я не знала, как ее отвлечь от этих мыслей. Купила котенка, так у нее аллергия оказалась на кошек, пришлось отдать животное соседке. Записала ее в танцевальный кружок, так она проходила пару дней и бросила. Мне очень трудно было приучить ее к тому, что мы с ней теперь вдвоем, без Андрея. А когда он просто так приехал мириться, то я была уверенна, что все теперь будет хорошо. И вдруг – бац! И такое горе! Я уже больше не за себя переживаю, а за дочь. Она очень любит отца, очень! Как ей объяснить, что его больше нет? Она с ума сойдет! Я не понимаю, за что нам эти страдания? Почему все так? Почему такая несправедливость? Стас, почему? – и женщина зарыдала, закрыв лицо руками.

На следующий день рядом с моргом собралось много народу. Стас стоял рядом с Марией, ее матерью, дочерью и Таней. С последней он пытался поговорить, но она как будто его сторонилась. Внезапно из толпы вылез Исламов и подбежал к Риттеру.

– Артур, ты где был? Мы тебя ждали с утра, а ты так и не приехал, – поинтересовалась Маша.

– Я же вам написал СМС-ку, что у меня дела, – ответил следователь, а потом обратился к журналисту – Стас, отойдем, надо поговорить.

Когда они встали поодаль от общей толпы, то Артур начал:

– Сегодня ночью Бусыгин пришел в сознание, он все отрицает. Но когда ему предъявили неопровержимые доказательства его вины, он вообще отказался разговаривать без адвоката. А утром выкинул, знаешь, какой фортель?

– Какой?

– Приказал, чтобы мы доставили тебя к нему в палату. Ему ответили, что это невозможно, но у него такие покровители, что нам с тобой придется сейчас к нему съездить.

– Сейчас? Ты что с ума сошел? Я никуда не поеду!

– Я понимаю тебя, мне тоже хочется быть на похоронах товарища. Просто у нас с тобой нет выбора, иначе его люди сами приедут за тобой. Давай провернем это быстро и постараемся успеть хотя бы к поминальному обеду.

– Но что я скажу Маше, Тане?

– За них не переживай, что-нибудь придумаем.

«Семерка» цвета морской волны мчалась на всех парусах, включив специальный сигнал. Примчавшись в больницу, мужчины бросились к палате Бусыгина. Охранник, смеривший их пренебрежительным взглядом, что-то сказал по рации. Через секундную паузу он обратился к пришедшим:

– Кто из вас Риттер?

– Я, – ответил журналист.

– Проходи, – выдал басом охранник. Исламову же перегородил путь, давая понять, что ему придется подождать в коридоре.

Когда Стас оказался в палате, то едва не присвистнул. Она была обставлена на европейский лад, и в ней стояли все необходимые приборы и мебель. На кровати распласталось толстое тело Бусыгина, который смотрел в потолок. Рядом на диванчике сидел щуплый лысый мужичок в очках, за которыми скрывал хитрый взгляд.

– Проходи, садись на стул, – скрипучим голосом выдал начальник следственной части.

– Шуйский Александр Валерьевич, адвокат Ивана Дмитриевича, – произнес мужичок.

– Станислав Петрович, журналист независимой газеты, – съерничал Риттер.

– Я позвал тебя не для того, чтобы смехопонарамму показывать, а для серьезного разговора, – оскалился Бусыгин.

– Мне до сих пор…

– Слушай и не перебивай! – прервав журналиста, начал свой монолог Иван Дмитриевич. – Мне рассказали, как вы меня нашли, и знаю, как на самом деле все было. Но речь пойдет не об этом. Возможно, это и к лучшему, что я остался жив, дабы очистить свое доброе имя от грязи (при этих словах Риттер поежился). Сразу хочу оправдаться, что я никого не убивал, и с этими девушками близок не был, я даже не знал их.