Джон Макдональд - Оставшийся в живых [Меня оставили в живых]

— А что произойдет, если кто-то случайно что-то заметит?

— Они, наверное, были гораздо осторожнее во время войны, когда их могли повесить или расстрелять за шпионаж. Ну а кроме того, даже если я и заметил что-то странное, то ведь у меня все равно нет никаких доказательств. — Знаете, Гарри, это вы здорово придумали. Мне такое даже в голову не приходило, — он вытер нижнюю губу чистым носовым платком. — Можно сделать дыру в потолке, организовать наблюдение за игрой и раскрыть код. Правда, трудно это сделать в тайне от слуг, которые могут предупредить игроков. — Почему бы вам не арестовать одного из слуг под каким-нибудь предлогом и не попытаться обработать его?

— Мы уже пробовали, но ничего не вышло. Моему начальнику, полковнику Рису-Ли, не нравятся подобные методы. Он говорит, что таким образом мы выдаем и дискредитируем себя. Да и кроме того, они всегда молчат. Они слишком напуганы. Все, что мы можем сделать — угрожать тюрьмой. А наш противник может пообещать содрать с каждого из них шкуру, дюйм за дюймом. Это звучит убедительнее.

Мы проговорили в коридоре около получаса. Он не смог придумать никакого конструктивного плана. Я предложил сразу несколько, но лейтенант отклонил их, как совершенно неосуществимые. Кеймарк заявил, что я не дал ему достаточно улик, на основании которых, он мог бы задержать Ван Хосена, Венда и О'Делла.

— Дайте мне попробовать одну вещь, — сказал я наконец. — Вам это никак не повредит.

— Что именно?

— У меня есть приличная сумма денег. А для слуг она и вовсе покажется огромной. Я оставлю сидящему у входа слуге записку, в которой напишу, что если он хочет заработать, ему нужно зайти ко мне в номер в «Галли Фейс». Если он придет, возможно я смогу предложить ему достаточную сумму, чтобы он, сделав заявление в суде, смог бросить работу и уехать из города. Конечно, может случиться, что он не знает ничего, что стоило бы купить, но попробовать можно.

Кеймарк согласился. Я сел за столик и написал записку. Когда мы уходили, я вложил ее в коричневую ладонь молодого слуги. В записке было написано, чтобы он пришел ко мне после дежурства, как бы поздно не было. Мы вышли на улицу.

— Хотите, я помогу вам его допрашивать? — спросил Питер.

— Нет, спасибо. У вас слишком много официальных запретов. Не исключено, что мне придется припугнуть его, чтобы он стал поразговорчивее. Вы идите домой, а завтра утром я расскажу вам о том, что мне удастся узнать.

Мы расстались, и я пошел в отель, приготовившись к долгому ожиданию. Я ожидал прихода слуги с часа ночи. К трем он так и не пришел. Я прицепил к наружной стороны двери записку «Стучите громче» и лег спать. Когда я проснулся, солнце уже ярко светило над океаном. Записка так и висела на дверях номера. Я решил, что он оказался слишком запуган, чтобы прийти ко мне. Нам придется придумать другой подход, попытаться с другим слугой. Только теперь необходимо действовать осторожнее, потому что он мог предупредить заинтересованных людей о наших намерениях.

Я вызвал посыльного. Я хотел заказать завтрак в номер, перед тем как принять душ. Он вошел, и круглое лицо Фернандо выглядело мрачным, а большие широко раскрытые глаза блестели. Он наклонился и сказал:

— Большие неприятности в отеле, господин Гарри.

— Неприятности?

Он облизал губы и весь засветился от удовольствия, что может первым сообщить мне такую новость.

— Прошлой ночью у входа в отель зарезали парня, господин. Может быть, в час, а может в два часа ночи.

Он провел толстым пальцем по горлу и издал булькающий звук.

Я постарался, чтобы мой голос звучал без особого интереса.

— Полиция уже увезла труп?

— Нет, господин. Полиция у нас очень современная. У них есть фотоаппарат. Они дождались восхода солнца и сфотографировали покойника. Он еще лежит на траве рядом с отелем.

Я не стал заказывать завтрак и обошелся без душа. Быстро одевшись, я спустился вниз и медленно подошел к окну. Большая группа любопытных широким кольцом окружала что-то лежащее на траве. Создавалось впечатление, что зеваки уже давно так стоят. Зная восточное равнодушие к смерти, я заподозрил, что они смотрят на что-то очень впечатляющее.

Я протиснулся сквозь толпу и обнаружил, что оба моих предположения оправдались. Это оказался тот самый молодой слуга, которому я передал вчера записку. Его горло рассекли ударом такой страшной силы, что все жилы и мышцы были перерезаны до самых шейных позвонков. Без поддержки мышц шеи при падении от удара позвонки сломались. Голова была откину далеко назад, открывая рассеченные вены. Вокруг головы натекла большая черно-красная лужа крови. Губы в мрачной усмешке обнажали белые зубы.

Я выбрался из толпы. Мои противники действовали быстро, умно и беспощадно. Я понимал, что теперь бессмысленно пытаться подкупить кого-нибудь другого. Они опять оставили меня у разбитого корыта. Всякий раз, как только я придумывал следующий шаг, когда у меня появлялся шанс получить информацию, они наносили предупреждающий удар, после которого все приходилось начинать с начала.

Я выпил чашку отвратительного кофе в отеле и, поднявшись в номер, позвонил Питеру Кеймарку по номеру, который он мне оставил. Служащий сказал, что лейтенанта Кеймарка нет и что неизвестно, когда он появится. Я позвонил до полудня еще трижды с тем же результатом. В полдень я слегка перекусил в номере и, взяв рикшу, поехал в Январский клуб.

У входа в клуб сидел новый портье. Я внимательно посмотрел на него, но не заметил никаких изменений в выражении его лица, когда сказал, что хочу видеть лейтенанта Кеймарка или мистера О'Делла, если они в клубе.

Он проводил меня в небольшое помещение с занавешенными окнами. В прошлый раз я ждал Кеймарка совсем в другой комнате. Слуга сказал, что постарается найти указанных джентльменов или, если их нет в клубе, соединит меня с ними по телефону, который стоял на маленьком столике. Я поблагодарил его и он ушел. В маленькой комнатке было жарко и душно. Пахло плесенью и пылью.

Я сел на край потертого стула, лицом к занавескам. Комната была плохо освещена. Почему-то я чувствовал себя неспокойно. Мне не пришлось долго ждать. Неожиданно несколько человек выскочило из-за занавесок. Они двигались столь стремительно, что я успел разглядеть только, что это здоровенные сингальцы. Они набросились на меня, и стул стал падать назад. Я постарался лягнуть одного из них в голову, но другой нападающий тяжело упал мне на колени. Я коротко взмахнул правым кулаком и услышал, как противник вскрикнул, когда я попал в цель. Я попытался упасть на бок и откатиться в сторону, но они оказались слишком быстрыми. Грубо перевернув меня на живот, они связали мне руки чем-то жестким. Почувствовав, что они принялись связывать мне колени, я начал кричать. Тогда они перевернули меня на спину, и стоило мне открыть рот, чтобы снова закричать, как один из них засунул мне между зубов толстый кусок ткани. Чтобы я не смог вытолкнуть импровизированный кляп языком, они привязали его еще одной веревкой.