Алёна Комарова - Персональная ловушка Милтона

Администратор об этом знал, он ведь не последний человек в пансионате, из которого Вадим не сможет уехать.

Завернув за угол коридора, Вадим подошел к лестнице и ускорился, перескакивая через две ступеньки, он торопился попасть в противоположное крыло до прихода законных постояльцев, надеясь, что они на лечебных процедурах и прогулках на свежем воздухе, но скоро вернуться, чтобы сменить одежду перед ужином.

«Так и что я имею? – на ходу размышлял он. – Первое – домой мы не вернемся. Почему? Может даже не стоит разбираться? Не тратить время, а ноги делать. Но как? Все на замке. Все просматривается на видеокамерах. Уже все двери и ворота испытаны на прочность, а охрана на уговоры. Пока мы здесь, нужно определить кто у нас такие же как мы, ничего не ведает. Если уколы делает Олег Владимирович, то против нас. Кто еще? Игорь. Второе – Алевтина Ивановна не собиралась уезжать. Если я не ошибаюсь, то она приехала вместе с нами. Уехала и не попрощалась? Странно».

В противоположном крыле здания жила Алевтина Ивановна, Витя, и Петр Васильевич, соседи по столу в столовой. Алла со всеми познакомилась еще в первый день, к ней люди тянутся, на подсознательном уровне, чувствуют, что она хороший человек, вот и тянутся. А его боятся, тоже на подсознательном уровне. Их отпугивает его рост, неприступный характер и необщительный взгляд. Ну что ж поделаешь, так оно и есть.

В пансионате Вадим сдружился только с Петром Васильевичем. Странным старичком. Пожилой мужчина проникся доверием к Вадиму и много рассказывал, о соседях, о себе, своей семье. За эти дни он узнал, о страшной трагедии в жизни старика – погибла семья в автокатастрофе, но он не сломался, грустный, конечно, но тут все понятно.

В тот день они вернулись с экскурсии, и Вадим помогал старичку донести его пакеты с камушками, веточками и листочками. Петр Васильевич рассказывал Вадиму, для чего это понадобилось, а потом показал очередной шедевр.

В номере Петра Васильевича пахло красками и клеем, на мольберте красовался холст. Старичок не только писал на нем, но и делал аппликации. Деревья он собирал из настоящих веточек, вместо листьев были битые стекляшки, вместо солнца – ракушка, раскрашенная желтой краской, вдоль реки вместо камней – улитки, вернее их домики. Написаны были только река и небо, весь остальной пейзаж наклеен. Вадим изумился и восхитился. Бесподобно, необычно и красиво. От солнечных лучей, проходящих через окно, картина играла, сверкала. Вернее сверкали зеленые, коричневые и белые стеклышки, но от этого казалась мистически таинственной. На самом деле это был шедевр. Картина была не дописана, но Вадим был поражен, он никогда не видел подобного в искусстве, в чем естественно признался. Петр Васильевич обрадовался искреннему восхищению и пообещал подарить картину ему и Алле, но Вадим предложил ее купить. Он проникся душой к этому хорошему старичку (да еще зная его тяжелую судьбу), что хотел помочь. Хоть как-то. На что Петр Васильевич ответил, что не продает картины, это его хобби, а денег ему хватает.

– Мне друг помогает. Я его еще с детства знаю. Хороший человек. Я вас обязательно познакомлю. А лучшие свои работы я дарю своим лучшим друзьям. – Объяснял Петр Васильевич, выкладывая из пакетов веточки, собранные в лесу. – То, что это будет лучшая работа, я не сомневаюсь. Ведь меня здесь все вдохновляло и к концу сезона я обязательно успею ее закончить.

– Сезона! – задумчиво повторил Вадим, подходя к номеру Алевтины Ивановны – Сезона. Почему сезона?

***

Он не мог ответить себе на этот всплывший из-ниоткуда вопрос и постучал в дверь. Никто не ответил, он прислонился к двери – вроде тихо. Заглянул на лестницу – никого, в коридоре – никого. Такого шпионского отпуска в его жизни еще не было.

Вадим достал невидимку и стал ковырять в замке – возмутительно незаконное дело. Кто бы сказал, никогда бы не поверил, а Аля бы узнала, чем он занимается, вообще бы развелась. Наверное. Еще в школьном возрасте ему пришлось взламывать дверь. Родители уехали. А он захлопнул дверь, вынося мусор. Ключи забыл. Вернулся и «поцеловал» дверь. Очень «обрадовал» тот факт, что нужно искать слесаря, вечно пьяного дядю Васю. Вадим его нашел, но поднять не смог. Тот уже днем был на ногах нестоящих. Тогда Вадим почувствовал себя домушником- медвежатником. Он взял у соседки невидимку и ковырял замочную скважину точно также как сегодня. Тогда у него долго не получалось, а сейчас уже приловчился, все-таки практика, даже стыдно. И смех и стыд.

Когда замок поддался, и дверь открылась, Вадим юркнул в номер и, попав в небольшой темный коридорчик, понял, что не все так гладко как хотелось.

Все номера одинаковые, такой же как у них и Петра Васильевича: прямо комната, налево ванная. Оттуда шел звук падающей воды, кто-то принимал душ.

Назад дороги нет!!!

Нет, есть, конечно, но Вадим решил, что в другой раз сюда больше не полезет и решил доводить начатое до конца. Тем более он с самого начала планировал сделать все быстро, без шума и пыли.

Он тихо открыл дверь в комнату, осмотрелся. Обыкновенная комната как у всех, только их номер отличался тем, что в нем стояла ширма и кровать для третьего человека. Номер женский. На одной тумбочке баночки, бутылочки, флакончики и тюбики, как в парфюмерном магазине, все пестрит и благоухает. Чтобы все это сюда привезти, нужен отдельный чемодан или лучше контейнер. Видимо соседка Алевтины Ивановны очень любит себя и свою внешность.

На второй тумбочке стояли две баночки с кремами и гарнитур из янтаря. Вадима это не удивило, а расстроило, что-то в этом роде он боялся увидеть.

Как-то за обедом Алевтина Ивановна сказала, чтобы не иметь проблемы с увеличенной щитовидкой подруга (у которой она уже увеличена) посоветовала носить янтарные бусы. Вот она и носит. Бусы и браслет Вадиму понравились, а кольцо – нет, оно было просто огромное. Камень прикрывал полпальца и треть ладони. Вадим ассоциировал янтарь с бабулями. По его мнению украшение для столетних тетушек. Но на Алевтине Ивановне бусы с браслетом смотрелись гармонично, а вот кольцо придавало ей немного вульгарности.

Он распахнул дверцу шкафа стоящего ближе к тумбочке Алевтины Ивановны и раздраженно выдохнул. Так и есть, вещи тоже тут. Вчера она была в этом цветочном костюме, двигалась по территории пансионата, как ходячая клумба. А вот и огненный брючный костюм, в котором она ездила на экскурсию в лес, еще смеялась, что ее видно из любой точки леса, а егерь примет ее за разгорающийся пожар и вызовет спасателей.

Вещи на месте, а где их хозяйка?

Он наклонился и заглянул под кровати, ища ответ на свой вопрос. Хозяйки там не было, зато царица-темнота прописала в своих владениях пыль.