Юрий Кузнецов - Кровавый след

– Расскажи, как ты воскрес из мертвых, – предложила она. – Знаешь, я сегодня встречалась с полковником, твоим шефом, и он ничего не сказал о твоем возвращении.

Я был ошарашен этим сообщением, от одного упоминания имени моего заклятого врага, мне стало не по себе.

– У меня было предположение, что сообщение о твоей смерти – всего лишь трюк руководства, – продолжала Женя.

– Так ты действительно ни о чем не знаешь? – спросил я.

– О чем это? – удивленно спросила Женя. – Разве в действительности было не так, и ты сейчас мертв?

Она взглянула на меня, и по выражению моего лица поняла, что шутки сейчас неуместны.

– Ты не знаешь, что руководство подставило меня? – уточнил я. – Среди них был и полковник Филатов.

– Как?! – Женя медленно опустилась на табурет. – Не может этого быть.

Я снисходительно улыбнулся. Несколько минут Женя думала над моими словами. Этого времени ей было достаточно, чтобы оценить ситуацию.

– Значит, никто не знает, что ты вернулся? – наконец спросила она.

– Всего несколько человек, но они не совсем рады были меня видеть.

Я на секунду замолчал, окунувшись в неприятные воспоминания.

– Я был в плену.

– Ты был в плену, – задумчиво повторила Женя.

– Да, представь себе, – продолжал я, начиная злиться. – Если бы это случилось не в девяносто втором, а в сорок втором, то было бы понятно, почему меня избегают близкие. Тогда я был бы просто врагом народа, изменником Родины. На то было высочайшее повеление. Но я не могу понять, я не хочу понимать, какие мотивы были у руководства, чтобы запросто так сдать своего сотрудника. И запросто так ли?

Я поднял голову и посмотрел в глаза Жене.

– Успокойся, – тихо произнесла она своим мелодичным голосом. – Во всем следует разобраться. Нельзя огульно винить руководство, всех сотрудников. Большинству из них, как и мне, просто сообщили факт: агент погиб на пути к выполнению миссии. Ты думаешь, мало работы помимо этого случая? Знаешь, какая обстановка сейчас в Чечне, вообще на Кавказе?

– Последними новостями интересуюсь.

– Приходится крутиться, как белке в колесе, – продолжала Женя.

– Но ты же работаешь в азиатском отделе!? – не понял я.

– А там что, намного спокойнее? Я промолчал.

– Так что, дорогой, работы много, справиться бы, – сказала она, а потом подошла ближе, положила мне на шею свою нежную руку и с милой улыбкой добавила:

– А ты забудь, просто забудь обиды и возвращайся на работу.

Я вскочил с места, резко откинув ее руку.

– Забыть? – задыхался я от гнева. – Просто взять и забыть, не так ли?

Она смотрела на меня испуганными глазами.

– Я не могу позволить себе подобную роскошь – прощение, – более спокойно сказал я.

– Почему? – удивилась она.

– Потому что я не Христос, – ответил я. – У меня всего одна жизнь, и никто – слышишь, никто! – не имеет права отнять ее у меня по своей прихоти. Я не согласен страдать, как господь, за чужие ошибки и грехи, потому что знаю: после подобной расплаты я не воскресну.

– Тогда что же ты хочешь? – спросила она.

– А чего бы хотела ты в подобной ситуации? – поинтересовался я.

Она с минуту раздумывала, а потом пожала плечами:

– Даже не знаю.

– А я знаю, – твердо ответил я.

– И чего же?

– Я прошел через мыслимые и немыслимые испытания не для того, чтобы все забыть и вернуться на работу.

– Что ты задумал? – испуганно спросила она.

– Судьба предоставила мне шанс, – ответил я. – Я выбрался оттуда, чтобы теперь возвратить долги, дать им почувствовать хотя бы малую толику того, что пережил сам.

– О, господи! – воскликнула Женя, хватаясь за голову. – Ты собираешься мстить? Ты же просто сумасшедший в таком случае.

Я улыбнулся, но Женя еще больше испугалась от моей улыбки.

– Ты не первая, от кого я слышу подобные слова, – сказал я.

– Но все равно не желаешь прислушиваться.

– А как бы поступила ты?

– Не знаю, – спокойно произнесла она и опустила голову.

– Вот видишь, – сказал я, успокаиваясь. – Ладно, давай прекратим этот бессмысленный разговор.

– Он не бессмысленный, – возразила Женя. – Ты затеял опасную игру, Виктор. Ты хоть задумывался над тем, что от этого зависит твоя жизнь?

Я внимательно посмотрел на Женю. Ее голос дрожал от волнения.

– Это моя работа, – спокойно ответил я и добавил: – Точно такая же, как и твоя. Знаешь, я раньше не понимал Лешу Терехина, потому что полностью верил Филатову и был убежден, что с нашей профессией нужно меньше думать и больше заботиться согласованности действий. Теперь я понимаю, что он был прав: иногда не мешает думать о последствиях. Хотя…

Я замолчал, вспомнив утреннюю встречу с Терехиным.

– Договаривай, – сказала Женя.

– Сегодня утром я встречался с Терехиным, – продолжил я. – Впечатление не из лучших. И я наглядно убедился в том, к чему может привести неуверенность в нашем деле.

Я поймал себя на мысли, что говорю с Женей так, будто продолжаю работать в органах, только нахожусь сейчас в краткосрочном отпуске.

– Вот видишь, – сказала Женя. – Значит, ты и сам понимаешь, что могут случаться сбои. Строго налаженной системы просто не существует. Везде, при любой самой продуманной системе могут быть сбои, неточности, промахи.

– Не старайся перевербовать меня, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал я.

– Я и не стараюсь, – ответила Женя. – Просто мне будет очень больно и обидно, если я тебя потеряю второй раз и, судя по твоим намерениям, возможно навсегда.

– Не будем о грустном, – прервал я ее. – Пойду, приму ванну.

Я встал и вышел из кухни, а Женя осталась готовить ужин. О чем она тогда думала? В ее медово-карих глазах я увидел столько грусти, что не мог не поверить в искренность ее слов. Но возможно ли было наше счастье? Ведь между нами уже стояли три года, наполненных жуткими событиями. Между нами стояли Филатов и вся его служба, таджикская оппозиция во главе с Химматзадой. Препятствий было много – как на учебной полосе. И как на учебной полосе, чтобы прийти к финишу, следовало преодолеть все препятствия.

– Виктор! – услышал я зов Жени. – Ужин готов, скорее выходи.

– Иду! – ответил я.

Выключив воду, я вытерся, оделся и вышел к столу.

– У-у, как вкусно пахнет, – потянул я носом воздух. – Давно мне не приходилось пробовать домашнего.

Она с каким-то сожалением посмотрела на меня.

– А ты где остановился? – как бы между прочим поинтересовалась Женя.

Я перестал жевать и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Что ты так на меня смотришь? – удивилась она.

– Зачем тебе знать, где я остановился? – подозрительно спросил я.

Она улыбнулась и сказала:

– Не думаешь ли ты, что я хочу пустить по твоему следу Филатова?

– Прости за откровенность, – сказал я ей, – но сомнения остаются всегда. Даже себе нельзя полностью доверять.