Ирина Градова - Горькое лекарство

Может, если тебе повезло устроиться в дорогой медицинский центр или твоя специализация, скажем, пластический хирург или ортодонт, тогда, конечно, справедливо ожидать хороших доходов. В остальных случаях придется довольствоваться довольно скромным заработком и подарками от пациентов, если они сами пожелают тебя отблагодарить. Но ведь есть еще и удовлетворение от того, что ты занимаешься любимым делом, и оно приносит пользу людям! В наши дни это звучит слишком пафосно и неуместно, но и сам Мономах, и те, у кого он учился, в большинстве своем придерживаются именно такой идеологии. Это не означало, что они чужды материальных благ и не нуждаются в деньгах – просто они избрали такой образ жизни, который не позволяет разбогатеть, и свыклись с этой мыслью. В юности, живя на сущие копейки, Мономах утешался тем, что сравнивал себя с великими художниками и писателями – как правило, с Амедео Модильяни и Эдгаром По. Оба умерли в бедности, а при жизни влачили жалкое существование, однако даже не подумали сменить сферу деятельности, предпочтя продолжать делать то, к чему лежит душа, пусть даже это и не приносит дивидендов! Само собой, среди представителей его профессии встречаются отдельные индивиды типа бывшего главврача Муратова, ставящие финансовую составляющую превыше всего, но Мономах искренне считал, что судьи им – только Бог да Следственный Комитет. И собственная совесть, если она, конечно, не отмерла еще в подростковом возрасте как ненужный рудимент. К сожалению, типы вроде Муратова в последнее время стали попадаться все чаще… Вот и Оля вынуждена была уйти в более «хлебное» место: на ее попечении находились маленький сынишка и сестра-инвалид, что заставило ее искать зарплату повыше. Мономах не осуждал медсестру, хотя и сожалел о ее уходе. Он не интересовался ее дальнейшей судьбой, полагая, что у нее все хорошо. Однако до него доходили слухи, что Оля устроилась в дорогой медицинский центр на Васильевском острове. Это центр города, а значит, расценки аховые, что позволяет надеяться на хорошие заработки. И вот неожиданно, спустя насколько лет, медсестра звонит с просьбой о встрече. Мономах понял по ее голосу, по тону, что она близка к состоянию паники, и не представлял, что могло настолько взволновать молодую женщину, вынудив обратиться к нему, человеку, с которым судьба развела ее давным-давно. Да и близки-то они никогда особо не были – какая близость между завом отделением и средним медперсоналом!

Подавив вздох, Мономах потянулся за ключами от кабинета.

– Итак, что заставляет вас подозревать преследование, Инга Алойзовна?

Алла изо всех сил изображала заинтересованность, хотя на самом деле считала, что дело не стоит выеденного яйца: если бы не личная просьба руководителя следственного управления Андрона Кириенко, генерал-майора юстиции и ее непосредственного руководителя, она бы ни за что не стала этим заниматься! Если ты считаешь, что тебя кто-то преследует, обращайся в местное отделение полиции, там обязаны принять меры – совершенно необязательно бежать со своими предположениями аж в Следственный Комитет, напрягая при этом все доступные связи! Из-за таких вот паникеров, обладающих «волосатыми лапами» на разных уровнях, по-настоящему пострадавшие люди вынуждены ждать своей очереди без особой надежды.

– Честно говоря, Алла Гурьевна, я не ожидала, что Тимур разовьет такую бурную деятельность и обратится в СК!

Вот так номер! Выходит, звонок Кириенко был инициативой какого-то там Тимура? Что ж, голос у нее приятный, у этой Цибулис, да и внешность вполне себе презентабельная: наверное, такой и должна быть врач, имеющая дело с тяжелобольными – она вызывает доверие и расположение, дает надежду.

Инга Цибулис была миниатюрной, стройной женщиной чуть за сорок. Никто не назвал бы ее красивой – слишком острые черты лица, нос длинноват, глаза близко посажены, – но все же она была по-своему привлекательна благодаря густой копне медно-рыжих волос и молочно-белой коже без следа веснушек, что, по наблюдениям Аллы, является редким исключением из правил представителей такого фенотипа. Кроме того, улыбалась Цибулис очаровательно, одними уголками губ, но выходило это у нее как-то мило и тепло, даже вроде бы виновато. Похоже, докторша ощущала себя не в своей тарелке в кабинете следователя, и Алла ее понимала: мало кто может здесь расслабиться.

– Кто такой Тимур? – поинтересовалась Алла, не любившая, когда ей что-то неизвестно.

– Хороший друг, – мягко пояснила собеседница, и по ее тону стало ясно, что друг этот и в самом деле очень близкий – Алла легко улавливала полутона. – Он запаниковал… зря я ему рассказала!

– Ну, раз уж вы здесь, может, расскажете все с самого начала?

– Честное слово, Алла Гурьевна, я не думаю, что дело серьезное…

– Ваш… друг и мой начальник считают, что это так, а значит, стоит, по крайней мере, разобраться. Вполне вероятно, вы правы, и тогда мы просто разойдемся. Но если их опасения имеют под собой основания, то, чем раньше мы оценим уровень опасности, тем лучше!

– Хорошо! – вздохнула Цибулис и взъерошила волосы пятерней – жест, который могла позволить лишь полностью уверенная в себе женщина, не боящаяся нарушить безупречность прически. – Возможно, меня действительно кто-то преследует, но я не уверена, что это опасно.

– Какие факты заставляют вас так полагать?

– Некоторое время назад прокололи шины моего автомобиля…

– Господи, это же сплошь и рядом случается – ну, побаловался кто-то, и все! – перебила ее Алла.

– Я тоже так подумала, но это случилось снова. И снова.

– Трижды?

– Четырежды, если быть точной.

– А вот это уже интересно! – пробормотала Алла, чувствуя, как раздражение от того, что ее оторвали от важных занятий ради беспочвенной тревоги истеричной дамы, постепенно отступает, уступая место азарту, который она ощущала каждый раз, когда пахло интересным расследованием. – Что-то еще?

– Мой почтовый ящик подожгли. В нашем подъезде везде стоят камеры, но на них отсутствуют записи в момент поджога!

– Что, совсем?

– Да нет, но… там помехи, понимаете?

– Понимаю. Похоже, ваш недоброжелатель с техникой на «ты»!

– А еще мне постоянно названивают – и на мобильный телефон, и на домашний. Я даже номера сменила, но это не помогло! Тимур пытался пробить этого телефонного террориста по своим каналам, но оказалось, что звонки приходят из-за границы, причем из разных стран!

– Больше ничего нет?

– Слава богу, нет, – покачала головой Цибулис. – Потому-то я и не особенно беспокоюсь: ну да, звонки раздражают, да и машину жалко, но физически, по крайней мере, мне навредить не пытаются.

– Это ни о чем не говорит, – возразила Алла. – Если вас преследует маньяк, то, почувствовав безнаказанность, он может перейти к более активным и, соответственно, агрессивным действиям.

Читать дальше