Алексей Наст - Загляни в своё сердце

–-Девочке сколько лет? Совсем зелёная?

Катя смешливо фыркнула.

–-Полуспелая.

Линьков нагнулся к самому лицу Кати.

–-Завтра, во время обеденного перерыва, приходи в мою забегаловку, вместе сходим к одному парню, если он для меня сделает то место, тогда пришлешь девочку.

–-Мне обязательно приходить? Может, вы уже сами там с ней?

–-Нет, ты уж приходи. Почему ты думаешь, я так стараюсь? Может, у меня сердце к тебе нервно стучать стало.

–-Вот как? Ха-ха-ха. Надо воспользоваться ситуацией. Приду, чтобы ты порадовался, а заодно дивидюк в твоей скупке посмотрим. Ворованный.

–-Без разговоров. Если найдешь, приёмщик журнал скупки покажет, просмотрим запись камеры слежения, но дивидючок ты не отбирай, мне же прибыля получать нужно. Семью кормить.

–-Не плохо кормишь – по Грециям разъезжаешь!

–-И всё-таки…

–-Замётано. Баш на баш.

–-Ты деловая женщина!

–-Была бы я деловой, в полиции не работала.

–-Ну, а сама как, успокоилась уже? – резко сменил тему Линьков, то и дело, поглядывая на свою злящуюся супругу. Мазохист он, что ли?

–-Ты про мужа? Успокоилась.

–-Ты всегда была сильной.

–-Не спорю. – Согласилась Катя.

Она была не уверена, что это правда.

****

На следующий день Катя отправилась с Линьковым к «одному парню». Линьков отвёз её на своей машине в центр города, там, напротив парка, находился Дом Печати, где помещались редакции всех городских газет.

–-Нам не в само здание, а в подвал. Вон вход, – Линьков указал на белую металлическую дверь.

–-Что ж твоего важного человека в подвале держат? – усмехнулась Катя. Она любила подтрунить над Линьковым. Интересно, как он пережил ночь: супруга до какого часа убивала упрёками?

–-Он сам туда спрятался.

–-А ты вчера куда прятался? Жена накрутила уши?

–-Накрутила. И не только уши. Стервозная стала. К тебе приревновала.

–-Вот как? – сдерживая смех, изобразила удивление на лице Катя. – Я повода не давала.

–-Ну, её. С каждым годом всё злее.

–-Твоя вина.

–-Почему моя? – удивился Линьков, открывая дверь и пропуская Катю вперед.

–-Если раньше она не была такой плохой, значит, каждый прожитый с тобой день влияет на неё и не в лучшую сторону. Усёк? Выходит, ты вредный мужик.

Линьков понял, что она шутит, и рассмеялся.

Они прошли по освещенному коридору до приоткрытой двери. Было тихо, но за дверью кто-то шуршал клавишами компьютера.

Войдя в небольшой кабинет, Катя вздрогнула – здесь был Семён.

В душе что-то дернулось – радость или испуг, или всё вместе, и она непроизвольно рассмеялась.

Семён замер от неожиданности, но обрадовано вскочил со стула.

–-Вы?

–-Здравствуйте, Семён.

–-Семён, привел тебе очаровательную женщину, моего хорошего друга, которой требуется помощь, – сказал Линьков. – Это Катя.

–-Мы знакомы, – Семён улыбался. – Здравствуйте, Катя.

–-Рада вас видеть, – Катя присела на поданный стул. – Так значит, вы тот человек, который устроит мою протеже в «Турист»?

–-Всё шутите, – Семён был рад её видеть. Он сел рядом с ней.

Линьков внимательно посмотрел на них.

–-Получается, я совсем не нужен – разберётесь без меня?

–-Конечно, – заверил Семён, не переставая глядеть на Катю. – Мы решим всё сами.

–-Катя, значит, я ждать тебя не буду.

–-Езжай. Привет супруге.

Линьков снова усмехнулся и исчез за дверью.

–-Я о вас всё время думал, – сразу сообщил Семён. – Та встреча была не случайна.

–-Посмотрим, – Кате было приятно, что они встретились.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Они оказались серые. Она не любила серых глаз, но у него они не были холодными. Такой цвет глаз не позволял почувствовать тепло, исходящее изнутри, как у кареглазых и зелёноглазых, но у Семёна во взгляде прыгали тёплые искорки.

–-И всё-таки, если отбросить романтику, Линьков действительно сказал, что хороший парень из подвала устроит теплое место племяннице моего шефа. Вы, правда, пользуетесь влиянием в агентстве «Турист»?

Семёну сегодня она показалась совсем другой, чем в тот вечер – злой юмор ещё больше разжигал в нём обожание этой женщины.

Неужели, она ему по настоящему понравилась? Это было сногсшибательно!

–-Всё просто. «Туристом» руководит моя двоюродная сестра.

–-Очень хорошо. Круговая порука.

Семён рассмеялся.

–-Мафия.

****

После совещания у мэра, Тёма отвёз Семёна в горархитектуру. Затем они мотались по городу из одного предприятия в другое, но дела шли быстро – Семён в каждом месте был не более получаса, поэтому в три часа дня он окончательно отпустил Артёма, выдав отпускные. Теперь Тёма был уже в отпуске. На сегодня оставалось помыть машину и поставить её в гараж. Тёма хотел ещё заехать домой к деду, договориться насчёт Андрея и попросить немного бензина.

Дед затевал с Андреем какую-то бийскую авантюру, за какой-то надобностью вытребовав у Тёмы, чтобы он взял младшего брата с собой в Бийск, мол, там у него есть одно дельце. Тёма живо представил недовольство Ксении по случаю такого «приятного» отпуска, но смирился, прикинув в уме, что по такому случаю сумеет вытянуть из прижимистого старика бензин на всю дорогу и сэкономит на этом порядочную сумму.

Тёма знал, что у деда Ивана в Бийске жил деловой приятель, такой же старый хрычара и пердун, потому старик и снаряжал Андрея к нему, ибо ему, Тёме, дед своих дел не доверял.

Вражда между Тёмой и дедом началась давно, года три назад, когда Тёма занял у старика денег из кубышки, долг не вернул и самого деда послал подальше, когда тот попросил поделиться запчастями – жалко стало. Дед не простил, а Тема отмахнулся: «На обиженных воду возят!».

Но жизнь, как это не прискорбно, заставляла вновь и вновь обращаться к старику за поддержкой, и это было мукой, потому что дед Иван помогал, но с таким видом, что лучше бы показывал кукиш. А просить у кого-то другого Тёма не мог – дед был единственной роднёй, к тому же помощь для старика не была обременительна. В детстве, во время Великой Отечественной войны он был сыном полка, попал под миномётный обстрел и потерял кисть правой руки, и ныне пользовался всяческими льготами, как инвалид ВОВ, в том числе бензин частично получал бесплатно – по сто литров на квартал, а часть покупал по льготной цене. У деда был автомобиль «Жигули», купленный давным-давно за символическую цену и до сих пор завод обеспечивал его, как инвалида войны, запчастями со скидкой. Дед потом перепродавал запчасти знакомым с небольшой накруткой – брать в магазинах было дороже. Зимами дед работал кочегаром в кафе. Налоги, квартплату и телефон не оплачивал. На самолёты, поезда и речной транспорт имел право бесплатного проезда раз в год туда и обратно, а на междугородние автобусы за полцены. Получал путёвки в санатории, куда не ездил, а брал за них компенсацию деньгами. Ко всему прочему, был он скуповат, что делало его зажиточным. Тёма считал деда жадным – ничего лишнего не даст, а если даст, то пять лет будет этим тыкать. В такие моменты в нём просыпалась глухая ненависть, но всякий раз старика приходилось снова о чём-нибудь просить.