Андрей Толоков - Последний тур. Золотое проклятие Качинского. История третья

– Я буду очень рад помочь вам, товарищ Гаврилов, в качестве понятого, – с едва заметной иронией произнёс Василий.

Гаврилов увидел довольное лицо Василия и скривил гримасу.

– Где ты его взял? – грубо спросил Женю капитан.

– Неприлично в моём присутствии говорить обо мне в третьем лице. Это вас не красит как честного милиционера, – сделал замечание Куприянов.

Повисла пауза. Гаврилов прищурился, и было видно, что он размышляет. Взвешивает. Куприянов удивительно спокоен. Не приготовил ли он камень за пазухой? И какого сюрприза можно ждать от приезжего подполковника? Вывод Гаврилов сделал однозначный – гнать! И чем быстрее, тем лучше.

– Извините, товарищ, по–моему, Куприянов, – сменил тон хитрый Гаврилов. – Но вас мы пригласить в качестве понятого не можем.

Василий понял, что упорствовать бесполезно. Всё равно присутствовать при обыске ему не суждено, но уколоть соперника надо непременно.

– Жаль! – вздохнув, сказал Василий Иванович. – Хотел посмотреть на работу настоящих иллюзионистов. Так сказать, взглянуть со стороны.

– Смешно! – хмыкнув, сказал Гаврилов. – Прямо не Куприянов, а Владимир Винокур. А с чего вы взяли, что здесь будут фокусы показывать?

– Жизненный опыт. Я сомневаюсь, что вчера, перед тем как меня задержать, вы не были здесь и не обыскали номер.

– Ну, допустим, были. И что дальше? – Гаврилов развалился в кресле давая понять, что совершенно не волнуется.

– Тогда скажите, зачем приходить сюда сегодня? Да ещё и без следователя. И думаю что с липовым ордером. Можно взглянуть?

Куприянов протянул руку, понимая, что никто ему постановление не покажет.

– Вы свободны, товарищ командированный, – встав с кресла и подойдя вплотную к Василию, приглушённым голосом сказал Гаврилов. – До свидания. Советую вам не лезть в это дело.

Куприянов заметил испуганный взгляд сидящей на кровати Елены. У неё тряслась нижняя губа и в глазах читалась безнадёжность. Она, оставшись без мужской опоры, потерялась. Все вокруг для неё были чужие и опасные, лишь Куприянов вселял доверие. Василий понял это.

– Вот ведь как бывает, не хотел лезть в это, но теперь передумал. Женщину не обижайте, – сказал серьёзно Василий Гаврилову. – Ей и так тяжело. Проявите сочувствие.

– Учтём! – сухо ответил капитан. – А теперь покиньте номер. Не мешайте следственным действиям.

Василий едва заметно кивнул Елене, мол, держись, если надо помогу, и вышел из номера, закрыв за собой дверь.

– Вася, – строго спросила Куприянова Людмила, – ты зачем туда лезешь? Это чужая территория. Они сами разберутся. Тебе что, слава Бэтмена покоя не даёт?! Тебе надо весь мир спасти?

– Люда, не узнаю тебя. Откуда такой цинизм?

– Про какой цинизм ты говоришь? Ты поставь себя на место Гаврилова. Как бы ты реагировал, если бы какой–то приезжий опер начал собственное расследование на твоей земле? А?!

– Во–первых: не стал бы этого опера пеленать и отправлять в камеру. Во–вторых: выслушал бы его. А в–третьих: он Лену сделает крайней.

– Ну откуда ты берёшь эти фантазии? – Загурская от досады хлопнула себя ладонями по бёдрам. – Откуда?!

– Оттуда, – Куприянов показал на стену, за которой находился номер Качинского.

– Знаешь что, Куприянов. Ты постарел и стал брюзгой. Тебе не первый раз заговоры мерещатся. Факты. Где факты.

– У меня чутьё.

– Чутьё своё можешь, знаешь куда засунуть?

– Догадываюсь.

– Вот так! Я пошла на море. А ты можешь упиваться своим чутьём. Пока фактов не будет, не смей даже заикаться, понял?!

– Понял.

Но факты появились очень быстро. Когда Василий выходил из гостиницы он увидел, как Елену сажают в милицейский уазик. На руках женщины были наручники. Нет, конечно, всё в этом мире может быть. Вполне может быть, что Елена Прудникова причастна к убийству своего сожителя. Вполне может быть, что Гаврилов честный милиционер и хороший опер. Вполне может быть, что скоро найдут убийцу или убийц. И без участия Куприянова справедливость восторжествует. Всё может быть. Но Василий никак не мог прогнать из головы мысль, что в этом деле не всё так просто.

Этим же днём Куприянов решил встретиться со следователем Аркадием Горкиным. Тем самым, который предупреждал о сложном характере Гаврилова. На удачу, Горкин оказался в своём кабинете. Он хорошо принял Куприянова, предложил чай и стал внимательно слушать.

– Аркадий, то, что я буду вам говорить, может показаться странным, начал издалека Василий Иванович. – Я в этом городе всего лишь командированный. Через четыре дня я уеду. И казалось бы, какое мне дело до того кто убил Валерия Качинского. Но дело в том, что я, не по своей воле, оказался втянут в эту историю. И находясь внутри событий, пусть даже самое небольшое время, вижу, что следствие ведётся для галочки. Гаврилов сегодня задержал сожительницу Качинского. У меня есть внутренняя уверенность, что это путь в никуда. Самый простой путь далеко не всегда самый верный. Он собирается сделать её крайней.

Горкин слушал Куприянова, уткнувшись взглядом в свой рабочий стол. Когда он понял, что Василий Иванович закончил, Горкин встал.

– А он так и сделает.

– Значит, я всё–таки не ошибаюсь?

– Я в этом отделе давно. И Гаврилов тоже. Он из погранцов пришёл в милицию. Я с ним схлестнулся ещё тогда. Гаврилов из хорошего мужика пытался убийцу сделать.

– А поподробнее.

– Возвращается человек вечером домой. Дверь никто не открывает. Заходит в дом, а на полу в спальне лежит жена с ножом в груди. Он сгоряча нож выдёргивает, звонит в милицию. Как вы думаете, стал Гаврилов, он тогда на вызов приехал, разбираться, кто же убил женщину?

– Думаю, не стал.

– Конечно! Зачем? Вот около трупа сидит убийца. Одежда в крови, на ноже отпечатки. Надо только найти мотив и если получится свидетелей.

– Чем закончилось?

– Тем, что я на следующий день этого мужчину отпустил. А Гаврилов, со своим дружком, опером из его отдела, встретили меня около дома и прозрачно намекнули.

– Даже так!

– Да! Я же вам говорил, будьте осторожны. Я–то местный. Меня начальство поддержало. Гаврилова тогда чуть не уволили. Но он как–то удержался. Теперь старший опер. Но как был подонком, так и остался.

– И все об этом знают?

– Он раскрывает. Он показатели даёт. И ещё мне кажется, что где–то лапа у него есть. Но в этом я не уверен.

– Я так понимаю, что Прудникова станет очередным раскрытием?

– Не исключаю.

Куприянов на минуту затих. Он очень сожалел, что всё это происходило не в его городе. Там, на своей земле, Василий докопался бы до правды. А что делать здесь? «Звонить Габашидзе? – обдумывал свои дальнейшие действия Куприянов. – Вряд ли разумно. Михаил просил никуда не вляпаться. Не поддержит. Написать прокурору? Несерьёзно. Да и долго. Надо искать связи. Елене надо помочь. Но самый короткий путь, это разговор с Гавриловым. Попробую».