Фридрих Незнанский - Марш Турецкого

- Я требую, чтобы мне дали позвонить! закричал вдруг Авдеев, вырывая руку с "мобильником" из "клещей" собровца.

- Зачем? спокойно спросил Турецкий. Вот постановление о проведении у вас в доме и офисе обысков. А вот о вашем задержании. Вас, Гоги, это тоже касается! На выход, господа, полет закончен.

Он уже добрых полчаса сидел в машине, припаркованной в стороне от подъезда, где жил Савельев, и держал в руках трубку "мобильника" для экстренной связи с Вячеславом.

Окна в машине были затененные до такой степени, что сидящему внутри Турецкому казалось, будто на улице давно уже вечер.

Мимо проходили люди бабка старая совсем, с клюшкой и тяжелой кошелкой. Парень с девицей. Эти явно свои слишком откровенно беспечны. Пожилой мужчина, на ходу читающий газету. Он вошел в парадное не глядя на дверь, так же и код набрал словно на ощупь, по привычке…

Из собственного опыта Турецкий знал, что, наблюдая, нельзя быть все время напряженным, устанешь быстро, потеряешь бдительность. Собранным другое дело. Поэтому он все время делал круговые движения плечами, разминал пальцы, двигал ногами и тут же расслаблялся.

Странного, с его точки зрения, человека Александр Борисович отметил про себя, едва тот вошел под арку во двор. А странность заключалась в том, что был он никакой. А так не бывает, каждый обладает индивидуальными чертами. Этот же казался высоким, но шел скособоченно. Движения были энергичные, но борода подчеркивала далеко не юношеский возраст. И еще в этом дворе он был чужой. Вот в чем дело! Он был внимательным, пожалуй, больше, чем того требовала обстановка. Обычный же московский двор, в меру захламленный, заставленный разнокалиберными транспортными средствами, с увядающей чахлой зеленью, сохраняющей свой цвет из-за осенних дождей.

А этот бородатый, в шляпе с опущенными полями и закутанный в серый плащ, шел неторопливо, но как бы настороженно в то же время.

Понял наконец Турецкий, что его и насторожило: не было в этом бородатом раскованности. Ну да, конечно, он здесь чужой, хотя прекрасно знает, что ему нужно, какой подъезд.

И он прошел было мимо, но в последний момент, изобразив задумавшегося человека, словно опомнился и, оглянувшись, как-то ловко шмыгнул к подъезду, где жил Савельев.

Нажать код было делом нескольких секунд, значит, уже знал он его, после чего, снова, как бы нечаянно оглянувшись, бородатый исчез в подъезде.

Турецкий набрал Славкин номер.

- Вячеслав, я не хочу ошибиться, но, по-моему, один уже прибыл. Высокий, бородатый. Взгляд вороватый, добавил на всякий случай.

- Понял, ответил Грязнов. Было три звонка, автоответчиком предпочли не пользоваться. Вероятно, проверка. Как говоришь? Высокий, бородатый?

- Ага, серая шляпа с опущенными полями и серый же длинный плащ, в который он закутан, будто в простыню. Как, сам встренешь или подождем?

- Нет вопроса! Встрену. После того как подождем. А вдруг он окажется сверхлюбопытным и пожелает в квартиру проникнуть?

- Слава, быстро! Как выглядит хозяйка? Турецкий заметил торопливо вошедшую во двор женщину. Симпатичная высокая блондинка в ярко-красном плаще, черной шляпке и туфлях на модном каблуке. В руках две большие хозяйственные сумки.

- Блондинка в красном, быстро проговорил Грязнов. Саня, подстрахуй на всякий пожарный!

- Есть, конец связи, иду!

Турецкий передернул затвор "макарова", сунул под ремень спереди, выскочив из машины, "вякнул" сигнализатором и заспешил к подъезду. Но не успел: блондинка уже захлопнула за собой входную дверь.

Пока он открывал кодовый замок, пока, стараясь не шуметь, аккуратно закрывал за собой тяжелую дверь, пока стремительно поднимался пешком на пятый этаж, дверь лифта, в котором ехала женщина, хлопнула двумя, как минимум, этажами выше.

Турецкий замер и тут же услышал едва слышный сдавленный не крик, нет, скорее, всхлип. Выхватив пистолет, он стремительно кинулся вверх и выскочил в последний перед пятым этажом пролет в тот момент, когда над ним, невидимая еще, распахнулась дверь и громкий голос Грязнова скомандовал:

- Эва! А ну, молодой и красивый, пусти женщину!

Турецкий поднялся еще на несколько ступеней и увидел того серого и бородатого, который левой рукой прижимал к себе женщину в красном, а правую, с пистолетом, прижимал к ее виску. Сумки женщины валялись на площадке и из одной из них что-то текло. Какая-нибудь банка разбилась, мельком подумал Турецкий.

Бородатый представлял собой отличную мишень: открыты весь бок и правая сторона головы. Это видел и Грязнов, который левой рукой сделал предупредительное движение: не стреляй!

Александр Борисович и не стал. Но бородатый звериной своей интуицией почуял опасность и ловко крутанул женщину вокруг себя, защитившись сразу и от Грязнова, и от Турецкого. При этом он, видимо, с такой силой нажал на горло бедной женщине, что та странно задергалась и стала обвисать в руках бандита.

- Последний раз говорю: отпусти немедленно женщину и брось пистолет! рявкнул Грязнов.

Но бородатый лишь отрицательно завертел головой.

- Стреляй, Саня! крикнул Вячеслав, а когда бандит резко кинул руку с пистолетом в сторону Турецкого, сам выстрелил в потолок.

Бандит на миг замер, скрючившись, а затем неожиданно сильным броском кинул женщину прямо в Грязнова. Вячеслав не ожидал броска, но женщину успел подхватить, а сам поскользнулся на коврике перед дверью и рухнул на площадку вместе с женщиной.

Бородатый с криком "алла!", словно огромная дикая кошка, прыгнул на Турецкого…

Правильно Костя Меркулов говорил: "Я, Саня, уже стар для ваших игрищ, но ты должен постоянно держать себя в форме. От этого жизнь иной раз зависит…"

Бородатый прыгнул. Полы его плаща, как крылья, взмыли в стороны. Не ждал этого Александр Борисович, но тело его, привычное к неожиданным ситуациям, защитилось само. Турецкий низко пригнулся к ступенькам, будто распластался, и бородатый бандит пролетел над ним вниз, по всему лестничному пролету, к сплошной стене впереди.

Удар там, внизу, был достаточно чувствительный. Вряд ли, конечно, разбился насмерть этот бородатый, но рожу свою ему чинить придется долго. Чтобы увериться, что от бандита больше опасности не предвидится, Турецкий в длинном прыжке через полтора десятка ступеней приземлился прямо ему на спину. А чтобы быть точным, да и наказание какое-никакое все же должно было последовать, он рассчитал прыжок так, чтобы каблуки обеих ног его пришлись прямо на крестец бородатого мучителя женщин. Не мог же, в самом деле, Александр Борисович простить кому бы то ни было столь варварского отношения к красивой женщине. Да еще блондинке с хорошей фигурой.

Под ногами послышалось нечто, похожее на "хряк!", после чего вмиг очнувшийся бандит взвыл и судорожно засучил ногами.