Сергей Глазков - Кинодетективы 4

Из вагончиков выходят люди, направляясь к кухне. Там они усаживаются за столы. Февральская быстро расставляет перед ними тарелки с горами каши. Дополнительно добавив к рациону сосиски. Капралов удивленно смотрит в тарелку:

– Это что?

– Дополнительное питание тебе, Капралов, за ударно-трудовую деятельность.

Капралов оглядывается и видит, что у остальных тоже в тарелках лежат сосиски.

– А им за что?

– А им за красивые глаза.

– Значит, если бы я работал плохо, мне бы сосиска не досталась?

За соседним столом не выдерживает Николай Первый:

– Капралов, жри и не задавай дурацких вопросов.

Капралов вздыхает и принимается есть. За соседним столом завтракают Смолин, Мамутов и Щукин.

– Я думаю, – говорит Смолин, – что до сегодня пройдем половину.

– Если, конечно, ничего не случиться, – добавляет Щукин.

– Будем надеяться, что ничего не случится, – произносит Смолин и поворачивается к Мамутову, – Жанар, остаешься за старшего, а я с Яремич еду по району.

Мамутов кивает:

– Хорошо.

Смолин говорит профессору:

– Александр Иванович, надеюсь, к моему приезду будут первые химические результаты.

Щукин поднимает плечи:

– Это не меня зависит, Боря, а от проходки.

Лисин отодвигает пустую миску.

– Заканчиваем. Жду вас через пятнадцать минут на своих рабочих местах.

Со своего места поднимается Валиханов, неся пустую посуду на кухню. Его встречает Февральская.

– Опять благодарить меня за завтрак пришёл?

– Да.

– Дамир, это ты так за мной ухаживаешь?

– Да.

– Зря стараешься. Мне это не нужно.

Валиханов растерянно смотрит на Февральскую:

– Почему?

Февральская прячет глаза:

– Потому что я не хочу быть триста двадцать пятой женой в твоём восточном гареме. В любви я эгоистка.

– А я не собираюсь жениться триста двадцать пять раз.

– Все вы так говорите, – вздыхает повариха.

– Зря ты так.

Валиханов расстроено поворачивается и быстро уходит. Февральская понимает, что погорячилась.

Проходит некоторое время. Все стоят по своим рабочим местам. Лисин подходит к Смолину.

– Мы готовы.

Смолин поворачивается к Мамутову.

– Ну, что? Пошли?

– Не, – решительно отказывается Мамутов, – Ты начальник. Ты и иди.

– Жанар, я не прошу, а приказываю.

– Боря, здесь я тебя не послушаю, – по-доброму говорит Мамутов, – Это должен сделать ты. Ты это заслужил, как никто. Иди!

– Ладно, как хочешь.

Смолин машет рукой и решительно идет к пульту управления. Лисин идет за ним.

– Приготовиться!

Смолин подходит к пульту управления. За ним наблюдают все сотрудники станции. Николай Первый и Николай Второй, находясь недалеко от вышки, Зыков и Щукин выглядывают в окно медсанчасти, на пороге которой стоит Яремич. Февральская, став на стул возле кухни, чтобы лучше было все видно.

Валиханов и Капралов, привязав один конец пенькового каната к ноге вышки, а второй, пропустив через блочок, держат им турбобур, чтобы во время работы удержать его от реактивного вращения.

– Ну? Поехали?

Лисин кивает. Смолин нажимает кнопку. Буровая установка оживает. Проводится забуривание строго по центру с осью вышки.

– Продолжайте, – произносит Смолин и направляется к штабному вагончику.

Проходит некоторое время. Буровая вышка продолжает работу. Из медсанчасти выходит Яремич, направляясь к джипу, возле которого её ожидают Смолин и Щукин.

– Я готова.

– Отлично, – говорит Смолин и поворачивается к профессору, – Александр Иванович, доложите Нечаеву, что мы начали бурение.

– Не волнуйся, Боря, все сделаю, – отвечает профессор.

Смолин показывает на забинтованную голову:

– Здоровье не подкачает?

Щукин отрицательно вертит головой, но боль заставляет его скривиться:

– Не волнуйся, выдержит. Не такое выдерживал. Одни коллегии чего стоили.

К ним подбегает Февральская с большим свёртком.

– Подождите! А бутерброды забыли?

– Надя, мы ненадолго.

Февральская всовывает в руки Яремич свёрток.

– Берите. Руки не оторвёт. В машине поедет. В дороге всякое бывает. Лучше назад привезёте. Там ещё термос с горячим чаем.

– А я кофе взяла, – сообщает Яремич.

– А вот кофе не помешает. – Говорит Смолин, – Спасибо, Надя.

– Счастливой дороги, – желает Февральская.

Смолин открывает дверь джипа и обращается к Яремич.

– Поехали?

Яремич кивает и садится в машину. Смолин закрывает за ней дверь и садится на место водителя. Через мгновение джип срывается с места и выезжает со станции. Щукин машет им вслед рукой.

Щукин входит в штабной вагончик.

– Юля, соедините меня с Нечаевой.

– Это можно.

Юля поднимается из-за пульта, подходит к телефону и снимает трубку.

– Говорите номер?

Щукин теряется.

– А я не знаю.

– Не волнуйтесь, это дело поправимое.

Юрина листает блокнот с телефонами.

– Вот. Нашла. А вы боялись.

Щукин удивленно смотрит на Юрину. Она набирает номер на циферблате и протягивает трубку Щукину.

– Пожалуйста, Александр Иванович. Можете говорить.

Щукин берет трубку. Слушает. На том конце провода сразу отвечают.

Нечаева сидит за столом своего кабинета.

– Нечаева у телефона.

– Здравствуйте, Анна Анатольевна. Это вас Щукин беспокоит. Смолин приказал вас доложить, что мы начали бурение. Пробурили шурф для квадрата и уже обсадили.

– Очень хорошо, Александр Иванович. Поздравляю. А где сам Смолин?

Щукин откашливается.

– Руководит работой.

Юрина бросает на Щукина удивлённый взгляд. Профессор показывает ей, чтоб молчала и не задавала вопросов. Юрина машет ему рукой: мол говорите. что хотите. Её это не касается.

– Уже начали проходку и крепление.

– Передавайте всем сотрудникам станции, – просит Нечаева, – мои поздравления.

– Спасибо, передам, – отвечает профессор Щукин.

– А Смолин, когда освободиться, пусть мне позвонит.

– Обязательно, Анна Анатольевна.

– До свидания, Александр Иванович.

– До свидания.

Щукин кладет трубку на телефонный аппарат. Тяжело выдыхает. Юрина с улыбкой смотрит на него.

– Поговорили?

– Поговорил.

Щукин садится. Достает платок и вытирает им пот на лице.

– Теряю сноровку, Юля. Раньше для разговора с начальством я тратил меньше энергии, чем сейчас.

– Другое начальство было, – сочувствует ему связистка.

– Не скажите, Юля. Всё в мире меняется, но вот руководящие работники никогда.

– А врать не хорошо.

Щукин поднимается.

– Для дела, Юля можно.

Джип едет по наезженной дороге. Колея от проезжавших через пустыню машин то углубляется, то становиться еле видной на глинистом песке. Джип то бросает из стороны в сторону, то он летит по дороге, как птица. Несколько раз Смолин и Яремич останавливаются, выходят из машины и сверяются с картой, ставя в ней только им понятные пометки и знаки.