Светлана Чехонадская - Зов горы

– Слушайте, – сказала я. – Так ведь, получается, что «Одаликс» – это название производителя.

– Да. Швейцарский производитель профессиональных средств.

– Значит, вы не только салон красоты. Вы еще и дистрибьютеры?

– У меня эксклюзивный договор, – гордо согласилась женщина. – Владелец марки был ко мне неравнодушен… – она улыбнулась и подмигнула мне. – Были когда-то и мы рысаками…

– То есть вы поставляете эту продукцию другим салонам? А заодно дарите свои блокноты, правильно?

– Блокноты, фартуки, постеры.

Сегмент «лакшери». В моей жизни был только один период, когда я могла иметь к нему отношение. Это весна 2012-ого. Как же ее звали, этого мастера? Мне дала ее Липницкая – я тогда так хотела быть красивой… Она приезжала ко мне на дом. В июле 2012-го года я стерла все свои контакты… Как же ее найти?

Я задумалась. На дому она подрабатывала, а постоянно работала в каком-то салоне, откуда и таскала эти краски и щетки. Я рассказывала ей про Алтай, она говорила: «Красивые небоскребы». И еще говорила: «Удобно, скоро будет метро. Буду выходить со станции прямо к себе на работу, даже по улице идти не надо»…

– У вас есть партнеры в «Афимолле» в Сити? – спросила я у администраторши.

– Сейчас нет. А раньше были. Салон «Белль»…

День оказался воистину удачный – она была на работе. Высокая тощая с короткой стрижкой. Только теперь брюнетка. Увидев ее, я вспомнила и имя – Анюта.

Она сидела за стеклянной витриной и ковырялась в мобильном. Клиентов не было. Да и вообще, «Афимолл» казался вымершим. Все эти сияющие коридоры, атриумы, эскалаторы, рестораны и магазины пустовали. Мне повезло, что ее салон еще не разорился.

Впрочем, я знала, что к вечеру, когда из Сити повалит толпа офисных работников, торговый центр ненадолго оживет. Ведь станция метро здесь прямо в магазине.

Я неподвижно стояла перед витриной, так что Анюта заерзала и подняла взгляд от телефона.

Прошло уже три года, но она меня сразу узнала. Заулыбалась, махнула рукой. Я зашла внутрь.

– Привет.

– Привет, дорогая.

Анюта чмокнула меня в щечку, тронула пальцами прядь моих волос, покачала головой.

– У! Как все запущено!

– Остальные мастера тебе в подметки не годятся.

– Так в чем проблема? Только на дом я больше не езжу… Что? Подстричь?

– Я по делу.

– Народ стал экономить, – неодобрительно заметила она. – Кризис…

– Анют, полтора года назад ты дала кому-то мой номер телефона.

Она слегка напряглась.

– Что-то случилось?

– Да нет. Просто расскажи, кому. Если помнишь.

– Такое разве забудешь, – сказала она. – Мне за него пятьсот баксов дали.

Я подумала, что ослышалась.

– Пятьсот баксов?

– Ну да.

– И кто этот придурок?

– Я ее не знаю, – призналась она. – У меня тут сидела клиентка, Наташка Рубцова. Я отошла краску смешивать, а когда вернулась, она разговаривала с какой-то бабой. Эта баба ей говорила, что ищет поселок Белуга. На Алтае. Что ей нужны люди, которые в этом разбираются. И что она заплатит. Ну, я и вспомнила – ты же все про Алтай рассказывала. И была в этой Белуге.

– Я была в «Белогорье».

– А это не одно и то же?

– Нет.

– А чего называется одинаково?

– Ну, во-первых, не одинаково, а во-вторых, на Алтае это священная гора, и там много названий вокруг этого… Так, а дальше?

– Ну, я и написала ей твое имя и телефон.

– На фирменном листке.

– Взяла что-то, что под руку попалось. А она мне хрясь – пятьсот баксов вывалила! Шиза, конкретно. Все, больше я ее не видела.

– Слушай, а как найти эту Наташу Рубцову?

– Она в Гуанчжоу живет. Здесь наездами. Но по вичату можно. Но лучше не звонить, а голосовое отправить.

– Давай по вичату.

– Ну, наговаривай.

Она протянула мне свой телефон, а я вдруг застыла соляным столпом. Месяц погони за призраком, потом этот мерзкий визит ее отца, три недели депрессии – и вот здравствуйте, явственный след на снегу прошлого…

«Наташа, здравствуйте. Меня зовут Света. Полтора года назад Анюта в парикмахерской в «Афимолле» дала вашей знакомой мой телефон. Это связано с Алтаем. Скажите, эта ваша знакомая – кто она? Это очень важно».

Она нажимает на экран.

По коридорам торгового центра вдруг проходит волна ветра, тянущая за собой прозрачный пластиковый пакет и круглый комок июньского тополиного пуха. Кажется, что это полетело мое сообщение. Оно унесло за собой часть моего мира: на Восток, над Алтаем – в Китай.

– …Ну, что за цвет, а? Ты же не девочка уже, надо краситься! Ой, господи, а это что – типа, челка? Это теперь называется челка? Где такие мастера рукастые?

– В Троицке.

– А это где?

Нежный мелодичный перелив. Пи-и-иимм. Она протягивает мне телефон.

«Здравствуйте, – говорит равнодушный голос. – Ваш телефон взяла Галя Фоменко».

Мой голос пускает петуха.

«Откуда вы ее знаете?»

– …Я бы тебе посоветовала кератиновое выпрямление. Можно заламинировать. И слушай, пора уже филлеры использовать. Или ты хочешь ходить бульдогом?

Пи-и-иимм

«Мы учились с ней в МГИМО».

«Вы можете мне все подробно рассказать? Зачем ей нужен был мой телефон?»

Ответ долго не приходит. Анюта продолжает критиковать мой внешний вид, я исхожу мелкой влажной дрожью.

Пи-и-ииммм.

«Анька, индюшка старая, я слышу твой смех на заднем плане! Как там Москва?» – Наташа хихикает, пока я, белая, держу ее голос в левой руке.

– Сама ты индюшка! – восторженно комментирует Анюта.

«Короче. Я приезжала в Москву на Новый год. Пришла в салон, а мимо шла Галя. Она меня увидела в витрине и зашла. И говорит: слушай. Ты же из Барнаула. У тебя там нет ментов знакомых? Мне нужны люди, которые были в одной секте. «Белуга», что ли, я уже не помню. Я прямо при ней позвонила дяде – он начальник уголовного розыска. Он сказал, что знает одного. Он был в этой секте в конце девяностых. Но Галя сказала, что ей нужны те, кто там был с 2001-го по 2004-ый. Я говорю: тогда нет. Тут Анюта подошла. Услышала нас и говорит: у меня, типа, клиентка есть – специалист по Алтаю, туристка. И была в этой «Белуге». И Галя ей раз – пятьсот баксов выложила. Мы на самом деле обалдели».

«А вы не можете вспомнить точно, дословно – что именно она хотела от этих людей? Может, она хотела вступить в эту секту, узнавала, как туда добраться? Или что-то еще?»

– …Одна клиентка сделала это армирование, сто пятьдесят штук вывалила. Ну, не знаю. Уже через полгода все рассосалась, обвисло. По-моему, деньги на ветер. Золотые нити всяко лучше. Кстати, послушай, как у меня живот хрустит! Озоном вчера накачалась…

Пи-и-ииимм.

«Она сказала, что ей надо срочно показать вам какие-то фотографии для опознания. Она прямо так и сказала: для опознания. Вы извините, я больше не могу разговаривать. До свиданья… Анюта, я тут себе такую биозавивку сделала, ты умрешь!»