Харлан Кобен - Нарушитель сделки

— Ну и?..

— И вот появляется этот журнал. Кто-то посылает его Кристиану, а значит, этот кто-то — может быть, Кэти, может быть, нет — стремится установить связь. Посуди сам. Впервые за полтора года появляется хоть какая-то ниточка, и я не хочу, чтобы она оборвалась. Я не хочу привлекать к этому делу излишнее внимание, чтобы не спугнуть того, кто пытается до нас достучаться. Кэти может вновь исчезнуть. Эта штука, — Джессика взмахнула журналом, — эта штука вселяет не только отвращение, но и надежду. Это уже что-то. Пойми меня правильно, я и сама потрясена, но все же это ясный след; он может завести куда угодно, и тем не менее я вижу здесь обнадеживающий знак. Газетчики или полиция могут испугать человека, отправившего этот журнал, и он исчезнет, на этот раз навсегда. Я не желаю рисковать. Нам придется держать эти сведения в секрете.

Майрон кивнул.

— Что ж, разумно, — согласился он.

— Что будем делать дальше?

— Отправимся в Хобокен на почту. Я заеду за тобой рано утром. Скажем, в шесть часов.

Джессика восхитительно пахла. Когда они вышли в Хобокене и Джессика встала рядом, Майрон уловил тот самый аромат, который пытался забыть целых четыре года. От запаха Джессики у него закружилась голова.

В половине седьмого утра они вошли в здание почты.

— Так это и есть игра в сыщиков? — спросила Джессика.

— Да. На редкость увлекательно, не правда ли?

Уже два часа они старались не привлекать внимания окружающих — нелегкая задача для мужчины шести футов ростом и женщины, внешность которой обращала в соляной столб любого мужчину. До сих пор к почтовому ящику 785 никто не подходил.

Довольно скоро их охватила скука. Джессика изучила прейскурант почтовых услуг и прочла все объявления о розыске, которые на время развлекли ее. Полицейские плакаты на почте, какая прелесть. Можно подумать, кому-то захочется послать беглому преступнику письмо.

— Да уж, мистер, вы умеете развлекать девушек, — сказала Джессика.

— Ага. Именно за это меня и называют Веселым Джеком, — отозвался Майрон.

Джессика расхохоталась. Ее мелодичный смех заставил Майрона болезненно поморщиться.

— И как вам нравится ваша работа, Веселый Джек?

— Очень.

— А я всегда считала спортивных агентов алчными мерзавцами.

— Спасибо.

— Ты понимаешь, о чем я. Вы пиявки, вампиры, прожорливые глотатели денег, кровавые паразиты, охмуряющие наивных юнцов и убивающие все хорошее, что есть в спорте…

— А еще мы разожгли войну на Ближнем Востоке и создали бюджетный дефицит, — прервал ее Майрон.

— Ага. Ну, уж ты-то, конечно, не имеешь к этому ни малейшего отношения.

— Я не пиявка и не паразит. Это преувеличение.

— Ты же понимаешь, о чем я говорю.

Майрон пожал плечами.

— Разумеется, среди спортивных агентов немало нечистых на руку людей. Ничуть не меньше, чем среди врачей и адвокатов… — Майрон запнулся. Эти слова звучали очень уж знакомо. Не ими ли оперировал Фред Никлер, оправдывая свою деятельность? — Из двух зол надо выбирать меньшее. Если бы не агенты, спортсмены оказались бы в руках куда более безжалостных эксплуататоров.

— О ком ты?

— О хозяевах и администраторах команд. Агенты немало делают для спортсменов. Борются за повышение гонораров, обеспечивают свободу выбора, устраивают им рекламный приработок.

— Почему же о них идет такая дурная слава?

Майрон на миг задумался.

— Во-первых, в нашей среде немало заурядных жуликов, которые действуют примитивно, что называется, в лоб. Они выискивают многообещающих юнцов и берут их в оборот. Однако спортсмены все лучше разбираются в делах, и, по мере того как выплывают истории вроде той, что произошла с Каримом Абдул-Джабаром, мошенников постепенно вытесняют.

— А во-вторых?

— Агент вынужден сидеть на нескольких стульях одновременно, — объяснил Майрон. — Он и посредник, и счетовод, и бухгалтер, и нянька, и семейный советник, и шафер на свадьбе, мальчик на побегушках, лакей — он делает все, в чем возникает необходимость.

— Как же ты справляешься?

— Я переложил на плечи Уина две самые тяжелые обязанности — работу счетовода и бухгалтера. И если меня можно сравнить с адвокатом, то он — министр финансов. К тому же есть еще Эсперанса, которая умеет делать все. У нас слаженная команда, мы прекрасно дополняем и уравновешиваем друг друга.

— Ни дать ни взять три ветви государственной власти, — заметила Джессика.

Майрон кивнул:

— Джефферсон и Мэдисон могли бы гордиться нами.

К ящику номер 785 потянулась чья-то рука.

— Ну вот, началось, — сказал Майрон.

Джессика обернулась и увидела человека, роющегося в ящике. Он был худым и долговязым; все в его облике было преувеличенно длинным, как будто его долго пытали на дыбе. Даже лицо человека было вытянутым, словно анимационный шарж на Силли Путти.

— Ты его знаешь? — спросил Майрон.

Джессика замялась.

— Что-то в его внешности… впрочем, я могу ошибаться.

— Ладно, пойдем отсюда.

Они торопливо спустились по ступеням и забрались в машину. Автомобиль был припаркован напротив здания. Майрон сознательно нарушил правила и выставил в окошке полицейский знак чрезвычайной ситуации, подарок приятеля из соответствующих органов. Порой этот знак был крайне необходим — особенно у магазинов во время распродаж.

Долговязый вышел из помещения почты двумя минутами позже и уселся в желтый «олдсмобил» с номерами штата Нью-Джерси. Майрон завел двигатель и покатил следом. Долговязый вырулил на дорогу номер 3 и двинулся к шоссе, ведущему на север.

— Мы ехали сюда двадцать минут, — сказала Джессика. — Зачем он арендовал ящик у черта на куличках?

— Может быть, он направляется не домой, а на работу.

— Куда? В контору по оказанию сексуальных услуг по телефону?

— Все может быть, — отозвался Майрон. — А может, парень забрался так далеко, чтобы его не выследили.

Долговязый свернул на выезд номер 160, перескочил на дорогу номер 280 и вырулил на Линкольн-авеню, улицу городка под названием Риджвуд.

Джессика откинулась на спинку сиденья.

— Это же мой поворот!

— Знаю.

— Куда он, черт возьми, направляется?

Спустившись по пандусу, «олдсмобил» повернул налево.

Отсюда до дома Джессики было меньше трех миль. Если бы они проехали по Линкольн-авеню до самой Гудвин-роуд, то… Нет.

Мистер Долговязый повернул на Кенмор-роуд в половине мили от городской черты Риджвуда. Они по-прежнему находились в самом сердце пригородного района Глен-Рок, названного так в честь огромной скалы, мимо которой пробегает Рок-роуд. Желтый «олдсмобил» остановился на дорожке Дома 78 по Кенмор-драйв.

— Сделай безразличное лицо, — велел Майрон. — И прекрати сверкать глазами.