Джеймс Чейз - Саван для свидетелей

Двое полицейских появились над Конрадом и спрыгнули рядом с ним.

– Осторожнее с ним, – предупредил Конрад и шагнул в проход, где лежал Моу.

Но Моу уже не двигался, когда они подошли к нему. Один из полицейских повернул его на спину. Белое лицо Моу было перекошено от боли и страха. Глаза смотрели в голубое небо. Передняя часть пиджака пропиталась кровью. Конрад все еще смотрел на Моу, когда тот испустил последний вздох.

Обнаженная, розовая от энергичного растирания полотенцем, Долорес сидела на табуретке в одной из шикарных душевых Парадиз-клуба и тщательно вытирала пальцы на ногах кусочком ваты. Она только что вернулась с купания и, следуя своей привычке, приняла душ, чтобы смыть с тела соленую воду. Выражение лица у нее было задумчивым, а миндальные глаза потеряли свой обычный живой блеск и были омрачены раздраженным беспокойством.

Час назад Джек Маурер неожиданно сказал ей, что едет на рыбалку неизвестно куда и будет отсутствовать, возможно, от трех недель до месяца. Даже сейчас, выглянув в окно, выходящее на океан, она могла бы еще увидеть пятнышко его яхты на горизонте.

Она поняла, что Маурер уехал по совету Эйба и из-за Джун Арно. Она знала о Джун с самого начала. Она наблюдала за развитием этой связи и чувствовала, как с каждым месяцем слабеет ее власть над Маурером. Она знала, что ее трон зашатался. Но она не испытала чувства удовлетворения, когда узнала о смерти Джун. Если не Джун, то кто-нибудь еще. Она знала, что Глория Лилль, второразрядная актриса с бюстом, как у нахохленного голубя, и моральными принципами уличной кошки, отправилась на яхту за десять минут до того, как Маурер поехал в бухту.

Убийство Джун шокировало Долорес. Ей все было ясно. Когда Маурер вернулся, она определенно поняла, что ее царствованию пришел конец. Неприятно было то, что он не пожелает разводиться с ней, а просто избавится от нее так же жестоко, как и от Джун. Долорес не питала никаких иллюзий относительно Маурера. Она знала, что для него отнять у кого-нибудь жизнь так же просто, как выпить виски с содовой. Она была его женой уже четыре года и сама удивлялась, что держится так долго. Вероятно, это было потому, что она никогда не давала ему повода для ревности, никогда не смотрела на другого мужчину. Она знала, что у него растет нетерпеливое желание стать свободным. Он не рискнет дать ей развод. Она слишком много знала о его делах и была уверена, что скоро, вероятно, по возвращении, он прикажет одному из своих головорезов устранить ее. Она станет жертвой несчастного случая на дороге или утонет во время купания. Было много удобных, конечно, для Маурера, способов избавиться от нее.

Она достала сигарету, закурила и через тонко очерченные ноздри выпустила две струйки дыма. Она не паниковала, но хорошо представляла, что нужно что-то предпринять, если она хочет остаться в живых.

В ее голове одна за другой рождались мысли. Теперь, когда Маурера не было рядом, она должна немедленно воспользоваться этим. Она встала, подошла к зеркальной стене и оглядела себя. Она провела рукой по своим длинным гладким бедрам, изучая свое тело задумчивыми прищуренными глазами. Она подумала о Глории Лилль с ее короткими ногами и смешным бюстом. Что Маурер нашел в ней – удивлялась она. Сам он был не лучше уличного кота, рыщущего в поисках новых ощущений с животной тягой к чему-то свежему, каким бы безобразным оно ни было. Пожав плечами, она стала одеваться, раздумывая над своей судьбой. Положение было опасным. Может быть, прихватить бриллианты и наряды, какими он когда-то ее осыпал, и попытаться спрятаться где-нибудь? Но она знала, что он везде найдет ее. Она защелкнула подвязку, разгладила платье на своих мощных бедрах и пошла из душевой к коктейль-бару.

Эйб Голович сидел на высоком табурете и потягивал мартини. Его жирные ягодицы не помещались на стуле и свисали, делая его похожим на гриб. Она остановилась в дверях, глядя на него. Он был ее единственной надеждой.

Она почувствовала, как легкая дрожь отвращения пробежала по ней. Такие пузатые сальные старики теперь ее единственное спасение, подумала она, единственные люди, у которых есть власть и деньги, необходимые для ее образа жизни. Ах, если бы только Эйб был таким, как щеголеватый мускулистый Сейгель! Она часто представляла, каким любовником мог быть Сейгель. Несколько раз она уже хотела было это испытать, но ее удерживала осторожность. Как только она сделает его своим любовником, ее жизнь будет на ниточке. Она изучала Головича, который пил мартини и не подозревал о ее присутствии. Она могла делать с ним что угодно. Она давно догадывалась, что он живет ради того дня, когда сможет занять место Маурера. Но хватит ли у него сил защитить ее, когда придет время?

– Хэлло, Эйб, – сказала она, подходя к нему, ослепительно и чувственно улыбаясь. – Значит, Джек уехал?

Он поспешно слез со стула. Его жирное лицо засияло.

– Да, он уехал, – ответил он, глазами раздевая ее. – Как ты прекрасно выглядишь, Долли. Как тебе это удается?

Она пожала плечами и влезла на соседний табурет.

– О, я не знаю. А Джек больше этого не замечает, Эйб.

Тот нахмурился.

– Джек не ценит лучшего, что может быть в жизни.

– Ты знаешь, что он взял с собой эту сучку Лилль? – спросила она, беря холодный мартини, который подал ей бармен.

Голович застыл.

– Что-то слышал, но это не мое дело.

– Эйб, у Джека неприятности?

– Нет, нет, ничего подобного. Но просто он внезапно решил…

– Пожалуйста, Эйб, скажи мне. Ты теперь единственный, кому я могу довериться. Он в беде, не так ли?

Голович бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что рядом никого нет.

– Он мог попасть в беду. Поэтому мы решили, что пока ему следует побыть вне пределов досягаемости.

– Это из-за Джун?

Он снова поколебался, затем кивнул.

– А как будет реагировать организация, Эйб? Это может быть концом Джека?

– Это опасный разговор, Долли, но так как это спрашиваешь ты, я могу честно сказать, что не знаю. Он не очень-то обращал внимание на организацию эти последние месяцы. Он даже как-то говорил, что хочет с ней порвать.

Это было новостью для Долорес, но она была достаточно осторожна, чтобы не дать возможности Головичу увидеть ее удивление.

– Я знаю. Он что-то об этом говорил. Но разве это не глупо, Эйб?

– Я думаю, глупо.

Теперь настало ее время колебаться, но она знала, что, если она не использует любую возможность, когда вернется Маурер, будет поздно. Понизив голос, она сказала:

– Если с Джеком что-нибудь случится, должность примешь ты?

Голович исподлобья посмотрел на нее. Он ступил на опасный путь, но понимал, что положение Долорес еще более опасное.

– Это будет зависеть от организации. У них может быть кто-то на примете.