Джеймс Чейз - А что будет со мной?

– Самолет поведет Берни, его и спросите, – ответил я, пряча деньги в задний карман.

– Полоса вас устраивает?

– Да.

– Хорошо. Какие еще вопросы или пожелания?

Я встал:

– Пока никаких. Когда будут готовы паспорта?

– Завтра днем.

– Я зайду за ними.

– Вы не предвидите каких-либо осложнений? – спросил он, когда я уже шагнул к двери.

Я строго посмотрел на него:

– С нашей стороны – нет. Деньги вы приготовили? Полтора миллиона?

– Деньги будут к концу недели.

– Не переводите их без моего распоряжения. У нас изменились планы. Мы организуем компанию в Мексике. Подробности сообщу позднее.

– Мудрое решение, – прищурился он.

– Я тоже так считаю. И помните: самолет не поднимется в воздух, пока мы не получим аванс.

– Это понятно. Если вам нужен надежный мексиканский адвокат…

– Сам разберусь, – оборвал я его. – Ну, пока.

Выйдя от Кендрика, я поехал в контору «Флорида эйр-лайнз» и купил билет на самолет, вылетающий в Мехико шестого сентября в десять часов утра; потом от нечего делать отправился на пляж и остаток дня точил лясы со смазливой бабенкой, у которой фигура тянула на обложку «Плейбоя», а в голове было пусто, как в дырявой кастрюле. И все-таки она забавляла меня, но когда солнце начало клониться к закату, она объявила, что ей пора домой – готовить мужу обед. Мы расстались друзьями.

Я решил пригласить Тима на последнюю попойку, но оказалось, что он уже пакует вещи.

– Извини, Джек, мне уезжать на рассвете, – объяснил он. – Предложили большой заказ в Родезии.

– Ну, ты путешественник, – покачал я головой. Мы выпили на посошок и распрощались. Ехать в город одному не хотелось, и я пошел в ресторан, легко поужинал и вернулся в коттедж. Включил телевизор.

Часов в десять вечера раздался телефонный звонок. Я снял трубку и услышал женский голос:

– Мистер Крейн?

Я почувствовал радостное волнение. Мне не пришлось гадать, кто звонит. У миссис Эссекс был особенный голос. Я узнал бы его из тысячи других голосов.

– Привет, – ответил я.

– Двадцать четвертого сентября я на пять дней переезжаю в свой домик в горах. Приглашаю вас. – И она повесила трубку.

Я закурил, выключил телевизор и опустился в кресло. С тех пор как мы сошлись с миссис Эссекс, я почти всегда думал о ней. Меня мучил вопрос, будет ли наш неожиданный роман иметь продолжение или мы «разойдемся, как в море корабли»; теперь я знал, что не разойдемся. Пять дней, и я приглашен! Пять дней наедине с такой женщиной в укромном месте! А ждать еще целых восемнадцать! У меня вырвался тяжелый вздох. Я очень плохо спал в ту ночь.

На следующий день я заехал за паспортами. Кендрика не было, но мною занимался де Марни. Мой паспорт получился лучше некуда. Теперь меня звали Джек Нортон. Я проверил другие паспорта, и они тоже оказались в полном порядке.

– Вы довольны? – спросил де Марни.

– Вполне. Пламенный привет толстяку, – ответил я и ушел.

Мой старик встречал меня на вокзале. Мне показалось, он стал выше ростом, осунулся и постарел.

Мы пожали друг другу руки и пошли к его заезженному «шевроле».

– Как идут дела, Джек? – спросил он по пути с нашего крошечного вокзальчика домой.

– Очень даже неплохо, пап. А у тебя?

– Как обычно. В моем возрасте особенно рассчитывать не на что. Но в банке все нормально. На этой неделе у меня открыли четыре новых счета.

«Предел мечтаний!» – подумал я и тотчас вспомнил, что скоро стану обладателем миллиона.

– Здорово, пап.

– Не жалуюсь. Я припас тебе к ужину добрый бифштекс. Ты хорошо питался, сынок?

– А как же.

– Вид у тебя здоровый.

– Я же здоров.

Доехали молча. Я смотрел на улицы, убогие магазинчики, убогих людишек. Некоторые махали рукой моему старику. Я уже пожалел, что вернулся, но иначе я не мог. Ведь мы виделись с ним в последний раз. Через какой-нибудь месяц я погибну для него навсегда, а другого способа разбогатеть у меня нет.

Когда приехали домой, я поднялся в свою унылую комнатенку – это вам не роскошный коттедж на аэродроме Эссекса! – и распаковал вещи. Потом спустился в гостиную. Мой старик выставил бутылку «Катти Сарк».

– Не стесняйся, Джек, наливай себе. Я не буду. Мой организм, похоже, больше не принимает виски.

Я окинул его пристальным взглядом:

– Пап, ты здоров?

Он мягко улыбнулся:

– Мне шестьдесят девять. Для своих лет я чувствую себя хорошо. Возьми стакан, иди сюда и садись.

– А когда собираешься на пенсию?

– Начальство заговаривало об этом, но я сказал, что хочу еще поработать. Да и клиенты не хотят со мной расставаться, вот и решили, что буду работать, пока есть силы. – Он снова улыбнулся. – А силы пока есть.

Я плеснул себе виски с водой, нашел лед и сел.

– Ну, рассказывай, чем занимался, – приступил к расспросам отец.

Откровенничать я, конечно, не собирался, просто сказал, что работаю у Лейна Эссекса, зачислен в штат, что ждем новый самолет и я назначен ответственным за его техническое обслуживание.

– У Лейна Эссекса? – с почтением переспросил отец. – Умный человек… верно, миллиардер. Говорят, он не больно чист на руку. – Мой старик пожал плечами. – Вряд ли можно, не замарав рук, нажить столько денег. – Он бросил на меня грустный взгляд. – Значит, решил обосноваться в Парадиз-Сити? Теперь и не увидишь тебя.

– Да брось ты, пап! Приедешь ко мне в отпуск. А я в свой отпуск – к тебе. – Говоря это, я сам себе был противен, ибо знал, что через две недели покину его навсегда.

– Проголодался, сынок? – Отец тяжело поднялся на ноги. – Как смотришь, а не сдобрить ли нам бифштекс жареным луком? Я купил.

– Давай, конечно.

– Сейчас сделаем. – Он пошел было на кухню, но задержался и спросил: – Джек, а тебе приходилось видеть миссис Эссекс?

Я насторожился:

– Приходилось.

– Говорят, она очень красивая женщина. Мне как-то попалась в журнале ее фотография, но фотографии иногда врут… действительно красивая?

– Пожалуй, да, красивая.

Он кивнул и пошел кухарить. Я допил виски, закурил и припомнил события последней недели.

Я прилетел в Мехико и остановился в скромной гостинице, выходящей окнами в парк Аламеда. Явившись в Национальный банк Мексики, я представился как Джек Нортон. Служащему, который принял меня, я сказал, что хочу основать компанию с начальным капиталом в полтора миллиона долларов. С этой минуты все пошло как по маслу. Он достал необходимые бланки и сам заполнил их за меня. Никаких осложнений, заверил он, у меня не будет. Берни, под новым именем, фигурировал в качестве президента компании, а сам я назвался директором-распорядителем. Эрскина и Пэм записали директорами. Полчаса я потратил на то, чтобы поставить свою подпись под всеми документами, и он пообещал, что в течение недели авиатакси «Голубая лента» будет зарегистрировано как действующая фирма. Я сказал, что деньги, отпущенные фирме в кредит, поступят в банк примерно в это же время. Мы обменялись рукопожатиями, он отвесил поклон, и я ушел.