Джеймс Чейз - Поверишь этому – поверишь всему

Револьвер находился в кейсе в моем ящике письменного стола… Теперь его там нет. Кто его взял? Видаль? Может быть. Гацетти? Тоже может. Но ведь никому из них не было известно, что там лежит оружие.

Сейчас, когда я наконец твердо решил убить Видаля, это было для меня страшным потрясением. Я чувствовал себя так, словно меня огрели по голове дубиной.

В отчаянии я упал в кресло и обхватил голову трясущимися руками. Все пропало…

Удары грома раздавались теперь почти непрерывно. Неистовое завывание ветра и вспышки молний сводили меня с ума.

Кто же мог взять оружие? Единственной, кто знал о револьвере, была Вал.

Вал??

Господи, она ведь просила меня убить ее! Неужели она, в момент отчаяния, воспользовавшись тем, что мы с Дайером укрепляли окна и двери, вошла ко мне и взяла оружие?

Боже мой! А что, если она уже убила себя? Ведь в таком шуме выстрела никто не услышал бы. Паника сковала мои мышцы. В тот момент я особенно хорошо понял, как сильно люблю ее. Неужели Вал уже нет в живых?

Сделав над собой нечеловеческое усилие, я, с бьющимся сердцем, выскочил в коридор и подкрался к ее двери. Я не стал стучать и сразу распахнул дверь. Вот сейчас я найду Вал, лежащую на кровати и истекающую кровью… Вот сейчас…

– Кто там?

Слава Богу, ее голос! Она жива! Да, Вал сидела на стуле со сложенными на коленях руками. Возле нее лежал горящий фонарь.

– О, Вал!

Я бросился к ней, упал на колени и обнял ее ноги. Ее ласковые пальцы погрузились в мои волосы.

Она глубоко вздохнула:

– Мой милый! Неужели ты пришел сказать мне, что я свободна? Ну, так скажи, не бойся. Я так ждала…

Я окаменел. Что она говорит?

Снова прогремел гром.

– Клэй, любимый, я свободна, правда?

Я был словно в тумане и ничего не соображал.

– Клэй!

Ее голос стал резким, она схватила меня за плечи и поднялась на ноги. Мы смотрели друг другу в глаза.

– Что случилось?

Ее лицо было белым как мрамор.

– Вал, отдай мне револьвер.

– Револьвер? Что ты хочешь этим сказать?

У меня подогнулись ноги.

– Не шути, Вал, верни мне оружие.

– Да не пори чушь, Клэй! – Ее голос сорвался на крик. – Возьми себя в руки. Ты же говорил, что у тебя есть револьвер!

– Он исчез. Вал, умоляю, не мучь меня. Ведь это ты его взяла?

– Я?

Она всем телом подалась вперед, ее пальцы сжались в кулаки, бледное лицо с дико горящими, широко раскрытыми глазами приблизилось ко мне.

– Что ты говоришь? Так он жив? Он еще жив?

– Я уже шел, чтобы убить его. У меня был план. Все должно было выглядеть как самоубийство. Очень логично… хороший мотив… полиция никого не стала бы подозревать. И тут я обнаружил, что револьвер исчез.

После долгой паузы она спросила каким-то незнакомым мне голосом:

– Кто же его взял?

– Я был уверен, что ты…

– Нет.

– Но что теперь делать? Без оружия я не смогу с ним справиться. Он сильнее меня.

– Я же предупреждала тебя – он дьявол, с ним бесполезно бороться. А теперь уходи. Если он застанет тебя здесь…

– Я обещал помочь тебе, и я это сделаю.

– Уходи!

Она закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Я спасу тебя, Вал! К завтрашнему дню ты освободишься от него!

– Уходи. Хватит пустых обещаний. Мы ничего не сделаем с ним.

Я вышел в коридор и вернулся в кабинет совершенно подавленный.

«Пустые обещания». Да, она права, и это заставляло меня страдать еще сильней. Все пропало…

Но кто же тогда взял револьвер, если не Вал? Еще сегодня утром он был на месте. Значит, это сделал кто-то из троих: Видаль, Дайер или Гацетти. Видаля сразу можно исключить: если бы он нашел оружие, то немедленно потребовал бы объяснений.

Если бы револьвер обнаружил Дайер, он бы просто не тронул его. Зачем ему это делать?

Итак, остается Гацетти.

Я налил в стакан виски и выпил залпом. Затем взял фонарь, вышел в темный коридор и направился в комнату итальянца. Он все еще храпел. Я долго прислушивался, но потом собрался с силами и вошел, оставив дверь полуоткрытой.

В нос мне ударил отвратительный запах: смесь пота, грязного белья и табачного дыма. Сердце мое тяжелым молотом колотило по ребрам, во рту пересохло. Если бы не бодрящее действие виски, я бы не решился войти сюда.

Неожиданно Гацетти сильно всхрапнул, волосы на моей голове встали дыбом, а затем вдруг в комнате повисла тишина.

Может, он проснулся?

Я стоял ни жив ни мертв, обливаясь потом. Немного поворочавшись, итальянец снова захрапел.

Я ждал, а затем, успокоившись, прикрыл стекло фонаря ладонью и включил его. При слабом свете я принялся осматривать комнату. Недалеко от меня у стены стоял комод. Подходящее место для хранения оружия.

Стараясь двигаться бесшумно, я подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. В нем лежало белье, но револьвера не было. Когда я выдвигал второй ящик, раздался громкий скрип, и мое сердце подпрыгнуло. Я тотчас выключил фонарь. Храп прекратился…

Ящик медленно выползал, сантиметр за сантиметром.

Вдруг в темноте прозвучал голос Гацетти:

– Кто там, черт возьми?

Я быстро задвинул ящик и отступил в темноту. А потом включил фонарь.

Гацетти сидел на постели, и его заспанные глазки зло поблескивали, щурясь от света. Он весь напрягся и напоминал леопарда, готовящегося к прыжку.

– Что ты здесь делаешь? – прорычал он.

– Я… Я просто хотел узнать, как вы себя чувствуете.

– Да? – Его огромные кулаки пошевелились на коленях. – У меня жутко болит голова, я хочу спать, вот так. А сейчас проваливай ко всем чертям и не вздумай тут больше показываться, иначе я из тебя дух вышибу, понял?

Я выскочил в коридор и захлопнул дверь. Лестница была слабо освещена. Послышался звук шагов – кто-то спускался по ней. Наконец я различил фигуру Дайера. Он был одет в синий плащ, в руке держал фонарь. Подойдя к кабинету Видаля, он постучал, а потом открыл дверь и остановился на пороге.

– Я ведь просил меня не беспокоить! – рявкнул Видаль.

– Извините, сэр, но миссис Видаль…

– Что там еще с ней?

– Она, видимо, очень расстроена. Проходя мимо ее двери, я услышал плач и стоны. Мне показалось, что следует сообщить об этом вам.

– Очень мило с вашей стороны, Дайер. – В голосе Видаля звучала насмешка. – Только напрасно вы с Бердном так переживаете из-за нее.

– И все же вам, наверное, лучше навестить ее, – ответил Дайер, вновь появляясь в коридоре.

– Да ну вас всех к черту! – взорвался Видаль.

В комнате что-то упало, и он, словно тигр, выскочил в коридор, оттолкнув Дайера.

– Я сыт по горло истериками моей жены!

С этими словами он быстро взбежал по лестнице. Дайер последовал за ним.

Я вышел из темноты и приблизился к основанию лестницы, в то время как Дайер уже находился у ее вершины. Сквозь шум урагана слышался голос Видаля, но слов разобрать было нельзя.